Стихотворения 1999-2000 года - Александр Юринсон

Человек идет бесправен и нем,

Держа руки за спину, а язык

За зубами, как разболевшийся нерв,

Который невысказанное язвит.

37

В ноябре пейзажи пестрят домами.

Горизонт, лежащий ничком в тумане,

Не разглядеть за спиной построек,

Не говоря уже - не потрогать.

Тучи волочат рыхлые туши

Против движения птиц. Солнце,

Сверкнув голой коленкой, тут же

Одергивает подол. Сосны,

Стоящие строем между краем неба

И краем земли, презирая холод,

Ловят пепел первого снега

На темно зеленый мех иголок.

38

Осенью воздух похож на воду в стакане

Родственницу той, которую треплет циклон,

Или той, которая без конца стекает

По стеклу и предметам, которые за стеклом.

Готовым срастись с морем причалам

Снится парус, на крайний случай - корма.

Руки, соскучившиеся по перчаткам,

Норовят забиться поглубже в карман.

Скоро вся эта роскошь сгниет и сгинет

Туда, откуда явилась - в прах.

Как снова сказал бы знаменитый киник:

"Не заслоняй мне солнце". И был бы прав.

39

Не имеет значения, в какое время года

На улицах какого города какой говор

Стоит в ушах, какие фигуры и лица

Вокруг: все равно с ними не слиться.

Сиди-ка дома. Мир чересчур тесен.

Когда говорят пушки, не мясом, но тестом

Станешь; и вся от тебя польза

Спечься. Но ты ничего не бойся:

Скоро придет затишье. И тогда, сжимая

Голову, ты поймешь, что живая

По сравнению с мертвой - уже удача,

Даже если все остальное утрачено.

40

Не имеет значения кем я был

И в каком из мест (точнее предместий)

Коротал свой век: я и сам забыл

Язык, составленный из приветствий

И брани: то, что выходит из

Гортани, падает камнем вниз

На без того каменистый грунт.

Там слова и законы природы врут.

Земля, которая недодала

Тепла, притягивает тела

Сильнее, стремясь с собою смешать.

От нее _ никуда не сбежать.

41

Север погружается в долгий вечер

Более вечный, чем больше градус

Широты. Принявшее форму вещи,

Чье содержание - голый радиус,

Время замерло. Фонарные тени

Неподвижностью или болтанкой маятника

Тому подтверждение. Где-то в теле

Завелась простуда. Математика,

Это то, что, в отличие от географии,

Объясняют не водя по бумаге пальцем.

Ночью нет никакой демократии,

А только хриплый окрик "Попался!"

42

Небо нагоняет тоску. Солнце

Уже не имеет влиянья на социум,

Слишком скупо отмерив сутки.

Человеческие поступки

Все менее поддаются логике:

Вместо того, чтобы спать в берлоге,

Индивид продолжает обычный образ

Существования. Но область

Интересов его заужена:

Что купить и скушать за ужином;

Не расшнуровывая ботинок

Упасть, забыв завести будильник.

43

Жизнь не стоит того, чтобы быть вечной.

В этом смысле больше выиграли вещи.

Но не надо завидовать им: ведь тело

Та же вещь, пылящаяся без дела.

Проведи рукой, например, по сиденью

Стула. Представь, каково растению

Стать доской, твоему седалищу

Послужившей опорой давеча.

Время - способ познать пространство.

Не освоить, но постараться

Распластаться, как хищник в зарослях,

Живущий для страсти, а не для старости.

44

Вечер мерцает латунным льдом

На асфальте. Лоснящаяся обувь

Его шлифует. Луна в ладонь

Не помещается - только в обе.

Город доведен до абсурда

Каждым штрихом мысли по камню.

Жизнь, начинающаяся отсюда,

Не закончится до тех пор, пока не

Стихнет всякий голос, и в тишине

И только в ней - сможет прокрасться

Звук неподвижных вещей. Даже не

Неподвижных, а ставших самим пространством.

45

Осенний день. Береза, скрипя,

Сбрасывает выцветший сарафан,

Вернее - лохмотья. Зима, придя

Вскоре, даст всем сестрам по рукам.

Но пока не закрутила метель,

Свои курлы из-под плотных туч

Птицы, спешащие улететь,

Роняют остающимся тут.

А вороны, нагуливая бока,

Роются в поисках жиров и белка

По помойкам; черным глазом следят

За прохожими, но те не взлетят.

46

Эпоха меня создала из серой

Массы своей и раскрасила зеброй,

Как переход пешеходный. Встала

Сама над душой светофором. Стала

Смыслом существованья. Тотемом.

Завладела душой и телом,

В них воплощая свое уродство.

Стать собою не так-то просто.

Когда-нибудь все это покажется вздором.

Ляжет учебниками истории

В пухлые ранцы. Шпаргалками с датами

Революций или цитатами.

47

[1]

Рано утром первым встает трамвай.

Ожидая его бесполезно злиться.

Под ботинком глухо хрустит трава

И белеют от инея призраки листьев.

Декабрь лишен запахов. Ночь темна,

Как и прочие времена суток,

Кроме полудня. Чтоб немного тепла

Извлечь, люди в броуновской сутолоке

Штурмуют транспорт. Пар изо рта,

Оседая на дребезжащих стеклах, строит

Неживые заросли. Камня и льда

Хватит на небольшой астероид.

48

[2]

Холод и хаос постепенно верх

Берут. Так заканчивается век

В северном городе, где декабрь

Насчитывает пару лишних декад,

А по улицам может пройти лишь танк.

Зимняя спячка туземцев там

Не заканчивается весной.

Север не под Полярной звездой

Север под ногами у северян.

Там тени тянутся к фонарям

И трамвай уходит в последний рейс,

Колотя колесом о железный рельс.

49

Мебель, живущая в ваших комнатах,

Занимая столько свободного места,

Воплощает то, чего вы не помните.

Тут кончается жизнь предмета

И начинаются фантазии,

Воспоминания, et cetera...

В них непременно присутствие Азии

И понимание, что с этого

Места не сойти, как будто

Божба сбылась, тогда как для глаза

Невидимая черта от Кабула

Переползла через кряж Кавказа.

50

Фонари отцветают. Размытые тени

Строений обретают углы и грани.

Праздник, пожравший последние деньги,

Не повторится по крайней

Мере в течение века. Брезжит

Свет на снег, брошенный неопрятной

Скомканной простынью. Слышен скрежет

Ртути, ведущей обратный

Отсчет. С вершины конца столетия

Все его ущелья и пропасти

Выглядят плоскими, как столешница

С белым пятном школьной прописи.

1 янв. 2001