Герои умирают дважды - Даниил Аксенов

— Рикста мне сказал, что крепко выпил прошлым вечером. Пьяным… он пошел к дочери барона, чтобы… гм… поговорить. Мареса подумала, что он хочет сообщить что-то важное, и впустила его. Рикста этого не понял… или так набрался, что решил, будто он в своей комнате… короче, твой слуга, Ролт, снял с себя штаны в присутствии баронской дочки. Мареса закричала и принялась его выталкивать наружу пинками. Барон прибежал на шум и увидел Риксту без штанов валяющимся в дверном проеме и цепляющимся за ночную рубашку дочери.

— Ешкин кот! — емко выразился Виктор на непонятном Кушарю диалекте.

Однако Антипов недооценил догадливости отца Ролта:

— Да! — подтвердил тот. — Теперь Рикста умоляет тебя спасти его. Придумать что-то!

— Да что тут можно придумать?! — вскричал Антипов, который разрывался между желанием бежать на встречу с Аресом и Кеалем и долгом по отношению к слуге. — Это ведь ужасно! Что говорит барон?

— Что сначала вздернет Риксту на дыбу, а потом сбросит со стены замка. Если Рикста выживет, то так тому и быть, — философски ответил Кушарь. — Господин барон собирается начать вскоре. Рикста отчаялся, он не может ничего объяснить.

Виктор с тоской понял, что и без того припозднившаяся встреча с начальством откладывается. Верного, но беспутного Риксту было жаль, следовало что-то сделать. Но что? Ситуация говорила сама за себя. Хуже всего, что барон лично видел живописную сцену. Если бы ему кто-нибудь рассказал, тогда оставалась бы еще надежда опровергнуть, а так… Антипов подумал было, что Риксте конец, хотя, конечно, можно обратиться за помощью к Кеалю, чтобы тот облегчил полет со стены. Но Кеаль с его странным чувством юмора — фактор непредсказуемый. Арес же пальцем о палец не ударит ради такого позорного происшествия. Виктор взял себя в руки и сосредоточился.

— Барон говорил сегодня с Маресой? — быстро спросил он.

— Не знаю… зачем? — удивился Кушарь.

— Допустим, не говорил. Понадеемся на лучшее, — ответил Виктор. — Я тогда сам с ней поговорю. А ты пойди к Риксте и забери у него пояс.

— Пояс? Для чего? — Отец Ролта вытаращил глаза, отчего стали видны красные бессонные прожилки.

— Дело было так… — Виктор набрал в легкие побольше воздуха. — Рикста вчера действительно напился, да настолько сильно, что потерял пояс. Возвращаясь домой, он пару раз чуть не упал с лестницы и решил снять спадающие штаны, чтобы не покалечиться. Оперся о какую-то дверь и почти успел снять эти проклятые штаны, как внезапно дверь распахнулась, и Рикста ввалился в комнату Маресы. Мареса в крик, барон прибежал одним из первых и увидел моего слугу без штанов, вцепившегося в ночную сорочку баронской дочери. А ведь Рикста ничего не хотел плохого! Он просто упал!

— О! — только и успел сказать Кушарь, как Виктор понесся по коридору замка.

План нашего героя был прост: он забегает к Маресе, по-быстрому упрашивает ее пересмотреть мнение о ночном происшествии, а потом прибывает в точку рандеву с разгневанным Аресом и саркастичным Кеалем. Они, конечно, повозмущаются, но сильно наказывать верного адепта не станут — в крайнем случае перенесут ритуал. Все обойдется, и Рикста будет спасен.

Полный таких оптимистичных размышлений и все еще надеясь на возможность стать магом, неунывающий Виктор даже слегка улыбнулся на бегу, вписываясь в крутой поворот. Улыбнулся и, к своему удивлению, едва не врезался в неожиданную преграду — старика в серой мантии.

— Простите. — Антипов гордился своей вежливостью, несмотря на то, что стараниями барона стал полноценным дворянином. — Я…

— Вот ты где, Ролт. — Маг ун-Катор всплеснул тонкими морщинистыми руками. — Скорее, скорее, иди за мной!

— Но… — Голова Виктора непроизвольно повернулась совсем в другую сторону, туда, где находилась дверь в комнату Маресы.

— Скорее, Ролт! Кеаль тебя еще ждет, а Арес сказал, что его нужно позвать, когда ты придешь. И помни о том, что я тебе объяснял вчера.

Маг мягко, но цепко взял Антипова за рукав и потянул за собой. Виктор попытался дернуться, но хватке ун-Катора позавидовал бы чистокровный бульдог.

— Быстрее, быстрее! Ролт, да что с тобой? Торопись!

Сопровождаемый подобными напутствиями, теперь уже хмурый будущий маг, терзаемый переживаниями за судьбу Риксты, вошел в «темный зал» замка. Это помещение называлось так по простой причине: в нем не было окон. Зал обычно освещался факелами, но сейчас десятки, а то и сотни длинных желтых свечей покоились на выступах стен. Подрагивающее пламя не было ярким, но позволяло отчетливо разглядеть большую белую пентаграмму на полу, вписанную в круг, и одинокую полупрозрачную фигуру Кеаля, замершую в углу словно наук, поджидающий жертву.

— Наконец пришел виновник торжества. — Бог обмана приветствовал появление Виктора ироническим замечанием. — Что ж, теперь подождем Ареса.

— Глубоко извиняюсь, но… — начал Антипов, однако Кеаль лишь махнул рукой, чтобы тот замолчал.

— Я дам знать Аресу. — Ун-Катор поклонился и вышел.

Виктор остался наедине с золотистой фигурой.

— Неважно выглядишь, Ролт, — ухмыльнулся Кеаль, прищуривая глаза. — Неужто не рад? Или встревожен чем? А, беспокоишься за слугу… Бывает. Признаться, твое вранье восхитило даже меня. Вот что значит талант!

Антипов не ожидал, что бог обмана будет прислушиваться ко всяким мелочам. У Кеаля уже были свои последователи, от которых тянулись нити насыщающей силы. Наверняка таких нитей было множество, и уследить за всеми невозможно. В этом любой бог похож на человека: он может концентрировать внимание только на одной вещи в одно и то же время, его личность не способна раздваиваться. Получается, Виктор был самым интересным объектом наблюдения для бога обмана? Кандидат в маги решил тут же воспользоваться привилегированным положением:

— Кеаль, спаси Риксту, — выпалил Виктор. — Иначе барон его прикончит! Он же форменный маньяк! Не Рикста, а барон, конечно.

— Прикончит — и поделом, — отмахнулся бог обмана. — Если человек, не умея врать, влипает в разные истории, то помогать ему не следует. Знаешь, о чем я размышляю, Ролт? Если когда-нибудь люди начнут развиваться, как им положено, то додумаются до интересных вещей. Например, многие будут считать, что в мире лишь сильнейшие и умнейшие животные оставляют потомство, потому что слабейшие погибают, не могут выжить. Из числа этого замечательного потомства тоже отбираются самые сильные и умные. Животные улучшаются, приспосабливаются, даже появляются новые виды. А человек — ведь тоже животное. Он должен улучшаться! Гм… к чему я это говорю? А, вспомнил! Рикста ведь еще не успел оставить потомства, Ролт?