Старые усадьбы - Николай Николаевич Врангель

Разорены и обветшали торжественные дома с античными портиками, рухнули храмы в садах, а сами «вишневые сады» повырублены. Сожжены, сгнили, разбиты, растерзаны, раскрадены и распроданы бесчисленные богатства фаворитов русских императриц: картины и бронза, мебель и фарфор и тысячи других великолепий. По странной игре судьбы, любимцы государынь не оставили мужского потомства, дошедшего до нас. Вспомните Шувалова, Румянцева, Разумовских, Потемкина, Зорича, князя Зубова, Александра Ланского, Мамонова, Завадовского. А для них строили дворцы Ринальди и Деламот, Менелас и Кваренги; им дарились лучшие портреты государынь, присылались лучшие художники и служили сотни тысяч крепостных. Даже в фаворитизме у нас не сохранилось традиций.

Но не одна судьба зло подшучивала над Россией. Русские люди делали все возможное, чтобы исковеркать, уничтожить и затереть следы старой культуры. С преступной небрежностью, с нарочитой ленью и с усердным вандализмом несколько поколений свело на нет все, что создали их прадеды.

Ведь культурным было русское дворянство от Екатерины Великой и до освобождения крестьян, берегло и любило красоту жизни. А потомки надругались над тем немногим, о чем могли бы говорить с гордостью, и, Бог весть, придет ли день, когда снова об этом вспомнят?

Всюду в России: в южных губерниях, на севере и в центре — можно наблюдать тот же развал старого, развал не только денежный, но развал культурный, невнимание и нелюбовь к тому, что должно украшать жизнь. Тогда как в Европе из рода в род много столетий переходят и хранятся имения и сокровища предков, в России наперечет несколько поместий, находящихся двести лет в одной семье. И нет ни одного примера дошедшей до нас целиком сохранившейся помещичьей усадьбы XVII века. Только в Покровском княгини Шаховской-Глебовой-Стрешневой часть дворца — еще дореформенной Руси. Даже от Петра, от Анны Иоанновны, даже от Елизаветы дошли до нас жалкие остатки; нет имения, целиком сохранившегося с тех времен.

От Екатерины лучшее также погибло, и только эпоха Александра I еще ярко и жизненно глядит из усадеб дворянских гнезд. Но и тут Грузино Аракчеева — полуразвалившееся, обкраденное, запущенное, с призраком убитой Настасьи и образом «обезьяны в мундире», засекающей крестьян…

Так, быть может, ничего и не осталось от волшебных чудачеств крепостной России; быть может, не стоит и говорить о том, что у нас есть?

Нет, еще стоит. Еще можно спасти дорогие остатки старины, сохранить и уберечь от окончательной гибели красивые воспоминания, плесневеющие в грязных деревнях, в провинциальной глуши отдаленных губерний. Еще стоит подумать, прежде чем рушить дома, прежде чем продавать скупщикам картины и предметы убранства. В России еще есть старое искусство, пока целы Дубровицы, Кузьминки, Архангельское, Останкино, Кусково, Петровское, Марьино, Ольгово, Белая Колпь, Быково, Покровское-Стрешнево, Полотняный Завод, Очкино, Диканька, Суханово, Андреевское, Воронцовка, Ивановское, Братцево, Никольское-Гагарино и Никольское-Урюпино, Большие Вязёмы, Дугино, Яготин, Каченовка, Корсун, Гомель, Отрада, Белая Церковь…

УСАДЬБЫ И ИХ ОБИТАТЕЛИ

При слове «усадьба» нам обыкновенно рисуется белокаменный дом Екатерининского или Александровского времени, тенистый сад, «храмы Любви и Дружбы», мебель карельской березы или красного дерева. Благодаря тому что все, сохранившееся до нас, редко насчитывает более ста — ста пятидесяти лет, такое представление о русской усадьбе совершенно понятно. Но ведь и до Екатерины, и даже в дореформенной Руси была помещичья жизнь, были деревенские дома, обитаемые князьями и боярами.

На основании отрывочных сведений писцовых книг и любопытных описаний заезжих иностранцев можно в общих чертах нарисовать себе тип среднего помещика и дворянской усадьбы в XVI и XVII столетиях. Те представления о пышности и роскоши «боярской жизни», которые держатся у большинства, решительно ни на чем не основаны.

Земельная Россия в дореформенное время была по отношению к Западной Европе вроде того, что теперь Полинезия для России. И все путешественники, приезжавшие в Московию, описывают ее именно как диковинную варварскую страну. «Когда наблюдаешь русских в отношении их душевных качеств, нравов и образа жизни, — пишет Олеарий, — то их, без сомнения, не можешь не причислить к варварам»[14].

Естественно, как и у всех варваров, русский быт делился на две части: роскошную и прихотливую пышность наиболее знатных вельмож-горожан и грязную и почти убогую, скудную жизнь среднего дворянина.

В подмосковных дворцах Романовых царило великолепие. В Измайлове был чудесный дворец, «регулярный сад» с разными затеями; еще прихотливее был

Недаром Симеон Полоцкий называл эти имения царей московских «восьмым чудом света, Соломоновою прекрасною палатою». Но бесконечно далеки от такой роскоши были дворянские усадьбы.

«Помещики XVI века, времен Грозного, жили бедно и неприхотливо. Богатейшие дети боярские выслуживались до придворных чинов, попадали в списки московских дворян, жильцов и т. д. Менее счастливые, всё беднея, опускались до владения 20–10 десятинами, скоро исчезли в толпе вольных людей, казаков и однодворцев».[15]

Если богатому землевладельцу и удавалось выстроить более роскошные палаты, то почти всегда через несколько лет они погибали от огня. Страшные пожары уничтожали дотла деревянные постройки, а в старину дома, даже у очень богатых людей, строились из дерева. Флетчер, посетивший Россию в 1588 году, ужасается опустошениям, которые огонь каждый год производит в России. «Пожары там случаются очень часто, — пишет он, — и бывают очень страшны по причине сухости и смолы, заключающейся в дереве, которое, раз загоревшись, пылает подобно факелу, так что трудно бывает потушить огонь, пока все не сгорит».[16]

Вследствие этих причин, а главным образом отсутствия потребностей к роскоши и удобствам, русские люди в XVI и XVII веках жили очень