Политическая наука № 2 / 2012 г. Идеи модернизации в политической науке и политической практике - Дмитрий Ефременко

Европейскую интеграцию до сих пор продвигали вперед отнюдь не на путях парламентарно-демократического законотворчества: импульсы европейскому процессу давали Комиссия и Европейский трибунал. Таким образом, европейская интеграция оказывается не продуктом воли народов Европы, а результатом работы Комиссии и судебной власти.

Общеевропейские правовые акты принимает Совет ЕС, в котором представлены члены правительств, т.е. исполнительная власть национальных государств. Этому, если можно так выразиться, исполнительно-законодательному органу не хватает основополагающего демократического элемента, присущего любой государственной демократии, любой подлинно законодательной власти – соперничества между правящими и оппозиционными силами, культуры общественно-политических дебатов. Его легитимация опосредована – представитель правительства Германии, например, может голосовать в Совете за тот или иной закон лишь в том случае, если две трети Бундестага и Бундесрата (Совета Федерации) дадут на это свое согласие.

Поэтому законы, принимаемые парламентами демократических стран – членов ЕС, той же Германии с юридической и политической точек зрения располагают значительно более сильной демократической легитимацией, нежели европейские законы. Именно поэтому любой общеевропейский договор, предполагающий сущностные изменения процессов интеграции, не минует национальные парламенты: он должен быть ратифицирован в государствах – членах ЕС и только после этого приобретет обязательную силу для них. Лишь через национальные парламенты, опосредованно такой договор получит свою демократическую легитимацию.

Однако ст. 2 Лиссабонского договора, уточняющая основные и обязательные для всех членов ценности ЕС («человеческое достоинство, свобода, демократия, равенство, правовая государственность и соблюдение прав человека»), в совокупности с расширением прав Европейского трибунала (который теперь будет контролировать применение союзного договора) наносит этой процедуре удар, поскольку трибунал, наблюдая за соблюдением ценностей, получает возможность влиять на внутренний порядок государств – членов ЕС. Контролируя соблюдение статьи о ценностях, трибунал будет, разумеется, исходить из общеевропейской, т.е. из своей собственной интерпретации этих ценностей, в то время как в конституциях или же в законодательстве государств – членов Союза возможны иные, исторически обусловленные интерпретации (например, декреты Бенеша в Чехии).

Зная позиции трибунала, который с момента своего основания прилагал усилия для расширения компетенций общеевропейских структур и осознавал себя не просто гарантом соблюдения существующего права, а «мотором интеграции», правоведы не сомневались, что трибунал, если представится возможность вмешаться, воспользуется ею [Kirchhof]. Разумеется, трибунал состоит не из безликих брюссельских евробюрократов, а из 27 судей, каждый их которых представляет одну из стран Евросоюза. Его задача будет состоять в том, чтобы привести к общеевропейскому знаменателю 27 исторически сложившихся представлений об основных ценностях, о конституционном и правовом порядке, а также следить, как эти общеевропейски понятые ценности соблюдаются на национальных уровнях. Тем самым по сути будет предпринята попытка устранить исторически сложившиеся различия в толковании основных понятий, определяющих идентичность Евросоюза, и творить единую общеевропейскую политическую и правовую культуру «сверху», т.е. то, что необходимо Евросоюзу, если он решит стать государством.

Критикуя решение германского Конституционного суда, указавшего на недостаток демократической легитимации у Европарламента, сторонники ускоренной интеграции упрекают его в «национально-государственной интерпретации» демократии. В Евросоюзе же, т.е. в «конструкции совершенно нового рода» [Bieber], связывающей «государства и народы» во «все более тесный Союз народов Европы», и демократия должна интерпретироваться иначе. Проблема лишь в том, что никто из этих критиков не может сказать, что же представляет собой эта конструкция, а главное – хотят ли ее составные части того, что, по-видимому, хочет она в целом – из союза государств стать союзом народов и тем самым превратиться в федеративное государство Европы.

Отсутствие консенсуса в вопросах, касающихся конечной цели «проекта Европы», может иметь катастрофические последствия для процессов политической консолидации. Одни члены ЕС понимают его, в первую очередь, как рыночный проект или как прагматичное сообщество, другие – как политическую силу, третьи – как бюрократического монстра. Недостаток общей идентичности вряд ли можно преодолеть за счет создания новых институтов – для преодоления кризисов необходимы не мощные бюрократические структуры, а большие идеи. Идея, лежавшая в основе ЕЭС при его создании, исчерпала себя с окончанием конфронтации блоков и расширением Евросоюза. На нынешнем этапе успех процессов политической консолидации зависит от того, удастся ли Евросоюзу найти идею, оправдывающую его существование и развитие.

Может быть, Европа найдет новые силы в противодействии глобализации, поскольку очевидна неспособность национальных государств самостоятельно, в одиночку противостоять ей и защитить своих граждан. Обладая большим экономическим потенциалом, выдающимися достижениями в науке и образовании, Европа имеет шанс стать влиятельным актором мирового политического процесса. Однако этот потенциал должен быть оформлен институционно и наполнен духом европейской идентичности. Достигнутый уровень экономической интеграции облегчает постепенный переход к политической общности, однако этот процесс не следует форсировать, ибо в его основе лежит необходимость преодоления исторически сложившихся различий политических культур. Идентичность не создается «сверху», она вырастает постепенно. Один из отцов – основателей ЕС Жан Монне говорил: «Если бы я заново начинал создавать европейское единство, я начал бы не с экономики, а с культуры».

Погорельская С.В. ЕС: Постдемократия и популизм // Мировая экономика и международные отношения. – Москва, 2005а. – № 11. – C. 96–105.

Погорельская С.В. Конституция versus демократия: Проблематичные аспекты конституционного договора // Мировая экономика и международные отношения. – Москва, 2005б. – № 7. – C. 54–63.

Arnold H. Die EU soll nur tun, was sie kann // Süddeutsche Zeitung. – München, 2009. – 13. Januar. – S. 3.

Bieber R. Autistisch und selbstgerecht // Süddeutsche Zeitung. – München, 2009. – 20. Juli. – S. 4.

«l'Europe, c'est comme une bicyclette, lorsqu'elle n'avance pas, elle tombe». – Mode of access: http://www.zitate-portal.com/zitate/politik/ europawahl.php

Giscard d' Estaing, Valery. Europas letzte Chance // Süddeutsche Zeitung. – München, 2002. – 23. Juli. – S. 2.

Kielmansegg P. Europa braucht Grenzen // Frankfurter Allgemeine Zeitung. – Frankfurt a. M., 2009. – 27. Mai. – S. 4.

Kirchhof P. Demokratie in Europa // Frankfurter Allgemeine Zeitung. – Frankfurt a. M., 2009. – 4. Juli. – S. 2.

Umland A. Europa und ukrainische Misere. – Frankfurter Allgemeine Sonntagszeitung. – Frankfurt a. M., 2009. – 1. November. – S. 3.

Zitaten. – Mode of access: http://www.eizbistummuenchen.de/ EMF098/EMF0097.asp

Консолидация Европейского союза

Аннотация. Автор анализирует результаты выборов в Европейский парламент и постановление германского Конституционного суда по Лиссабонскому договору. Рассматриваются также основы европейской политической идентичности. Автор констатирует, что в ЕС достигнуто согласие по вопросам, связанным с прошлым Европы (отказ от войн, от тоталитарных режимов правления, защита прав человека, верховенство закона, демократия, рыночная экономика), но вместе с тем существуют разногласия в понимании основных ценностей, связанных с текущей европейской политикой. В заключение автор пытается определить возможности создания общей базы для решения проблем, стоящих перед ЕС в эпоху глобализации.

Abstract. The essay discusses the implications of the 2009 elections to the European Parliament. In the connotation of the links of these elections to the overall reform process of the EU author also puts the ruling of the German Constitutional Court on the Lisbon Treaty in the centre of his analysis. He broadens the perspective by discussing the basis of today’s political identity in the EU that claims to be a community of values. While the EU agrees on matters related to Europe's past (no more war, no more totalitarian rule, protection of human rights, rule of law, democracy, market economy), the EU actors are divided in their understanding of major values relevant to the current agenda of European politics and societal development. Author concludes by discussing the potential for finding common ground in the challenges facing the EU today that is in the age of globalization.

Ключевые слова: Европейский союз, выборы в Европейский парламент, реформы, германский Конституционный суд, европейская идентичность, европейские ценности.

Keywords: European Union, elections in European Parliament, reforms, German Constitution Court, European identity, European values.

Выборы в Европейский парламент в июне 2009 г. показали следующее.

1. Институты Европейского союза (ЕС) остаются стабильными. Они способны функционировать независимо от того, будет осуществлена или нет их реформа, предусмотренная последним (Лиссабонским. – Ред.) договором. Более того, они демонстрируют способность к необходимому самообновлению. После десяти лет, в течение которых Евросоюз пересматривал и развивал свои договоры, он вступил в завершающую фазу институциональной консолидации. Эта фаза не отменяет развития европейской интеграции, она лишь определяет ее дальнейшее направление и скорость. Это означает, что в ближайшем будущем Евросоюз отказывается от «больших прыжков» и сенсационных проектов и переходит к постепенной консолидации, к ее институционному оформлению.