Нет доступа. Повесть - Ярослав Шестак

Мари в это время любовалась своими ногтями, в ее голову приходила забавная мысль, что два слоя темно-пурпурного лака, пожалуй, мешают быстроте движений.

Как-то днем после обеда она ушла заниматься в компьютерный зал, предварительно испросив у Питера разрешения. Он не возражал, думая, что жена развеется хотя бы по дороге, и отпустил ее с легким сердцем. Бедный Питер! Если бы дано было ему прозреть сквозь даль ближайших дней, что набегали так быстро, если б он предполагал, какого рода карту выложит ему Фортуна, то, несомненно, он никогда бы так не поступил, запечатав супругу за семью замками. Но он был недальновиден, занят службой, любил сладкое, еще мечтал всецело завладеть Мари, и потому небольшое послабление прекрасно вписывалось в его смутные планы.

Сказав «да», он отбыл на работу.

Мари сбежала по лестнице и направилась в город. По дороге она зашла в кафе, где спросила низкофосфатный апельсин, после чего в ее маршруте, помимо компьютеров, остановок больше не было.

Склонившись за монитором, она несколько часов проработала с большой отдачей, пока машина не дала сбой, отказавшись слушать клавиши. Девушка еще немного постучала пальцами, а потом обратилась к соседу:

– Мистер, не могли бы вы мне помочь? У меня, кажется, крупные неполадки.

Тот оторвался от своего занятия и нетерпеливо спросил:

– Что у вас?

– Не знаю. Не работает.

Хорошенько рассмотрев Мари, парень больше не задавал вопросов, подошел, пробил, как он выразился, «пару эйсов», и подавленная машина вновь ожила. Заметив убойную клавиатуру Мари, он попросил разрешения ее опробовать, и вскоре уже был вовлечен в техобслуживание стремительных поэтических грез.

Что с того, что он был невзрачен, худощав, в очках с толстыми стеклами, и с запинающейся дикцией, когда язык то и дело заедает на полуслове. Но ведь это был гений программирования! Уже в эту первую встречу он показал столько блеска в своем деле, столько искр понасыпал кругом и проявил такую баснословную виртуозность, что Марии оставалось только хлопать в ладоши и носовыми звуками выражать свой восторг. Парень тоже был готов рассмеяться, от вида Мари и от радости на свой лад, особенно когда слышал вопрос, изобличающий в ней полную невежу.

Но он каждый раз сдерживал себя.

В несколько приемов устранив все назойливые ошибки, что допекали Мари, он показал ей пару комбинаций, делающих излияние забродивших стихов делом столь же простым, как, скажем, вытягивание бочечных пробок. А потом и вовсе выдал программу, которая строчила рифмами и размерами, как швейная машинка, стоило задать только тему и прибавить нужную длину стежка.

Перед закрытием парочка сидела, сдвинув головы, глядя на экран и болтая ногами под столом. Джим Делорм (так звали парня) по мере знакомства с Мари все больше сбивался с курса, отвлекаясь на ее слова и путая клавиши, и не встал поперек только потому, что, видимо, мог управлять машиной даже в режиме автопилота.

Когда наконец пришло время расходиться, неожиданно девушка попросила еще об одной встрече, на этой самой компьютерной основе, и как было ей отказать? Вложив в свой взгляд несколько более нежности, чем когда она набирала стихи, и окрасив голос смиренными розами, Мари переменила цвет на лице Джима от желтого к пунцовому, после чего он совсем потерял дар речи, и ответ набрал на ее клавиатуре.

В общем, он был согласен.

Они встречались по месту работы Джима, в офисе его компании, производящей крупнооптовые закупки оргтехники, которую потом с выгодой сбывали оптом помельче. Когда все сотрудники расходились по домам, парочка осторожно пробиралась в небольшой затененный кабинет с набором этой самой техники, Мари садилась у монитора, отводила с лица волну непослушных волос, и шла на поэтический взлет. Джим находился рядом, главным образом для устранения неполадок, что иногда посещали его компьютерные инкубаторы. Тогда завязывалась беседа, музы чахли и куклами падали на пол, машины никак не хотели работать, и перерыв затягивался с кофе и сигаретами у окна.

Питера, как назло, в это время не было в городе, он отлучился в соседний Спрингфилд по важным розыскным делам, и только через неделю с небольшим смог вернуться.

Стоял душный майский вечер, когда он на своем джипе подступился к северной окраине города. Еще миг – и он в потоке машин, с такими милыми сердцу номерами Эмсбрука, что так и норовят помять бока на светофоре. Питер напевал, настроение у него было хорошее. Подъехав к мосту Теннанта, он умолк, с неудовольствием завидев, что тот находится в ремонте, и перебраться на ту сторону можно только с альпенштоком по строительным лесам.

Свернув в сеть боковых улиц, он пустился в объезд, хлопая по рулю ладонями, шевеля губами, где прежний мотив стал почти неразборчив. На повороте к Честер-Роуд (который Питер так и не выполнил), он стал свидетелем сцены, что крепко отбила у него всю охоту быть водителем, напевать и смотреть на дорогу.

Он увидел Марию, на пешеходной дорожке справа, легко удаляющуюся, рука об руку с неким молодым пешеходом. Ладонь в ладонь, они шествовали своим путем и при этом о чем-то явно и с интересом переговаривались! С такого рода вниманием, как тотчас установил наблюдатель из джипа, с каким могут говорить только вполне доверяющие друг другу молодые люди.

Питер протер глаза, виски, но это не помогло.

Мария, его Мария и этот молодой… мерзкий и лохматый тип! Вместе, сцепив руки, под сенью здешних буков и акаций они таинственно шествуют вперед, очевидно, поглощенные один другим, как вода стаканом, ведомые какой-то общей, с каких это пор связующей их порочной целью! Нет, этого не может быть!

Первым побуждением Питера было нагнать их, с разбегу в пинке представиться незнакомцу, а потом показать жене, как далеко он припарковался, и почему машина стоит поперек дороги на зеленый свет, с открытой дверью.

Но Питер сдержал себя. Он не был уверен, что это не будущее светило поэзии, обласканное женой. Что это не инвалид из армии спасения, где состояла Мари, не младший брат ее подруги и не друг ее издателя, который издаст ее стихи по всей Земле. Словом, что это не встреча по линии гуманизма. Пока такой уверенности не было, действовать было преждевременно. Но почему же тогда они держатся за руки, слегка ими размахивают, а Мари уже пару раз шаловливо толкнула парня в бок с той игривостью, с которой его, Питера, уже давно не толкала? Что, вообще, происходит, и куда они идут?

Питер легонько отжал газ и начал неспешное преследование злополучной пары, которая уже так разыгралась, что двигалась со смехом перебежками. Видимо, они были так увлечены друг другом, что, похоже, весь мир для них перестал существовать, они ничего не замечали, а если кто и существовал в этом мире, – кто, конечно, хотел быть замеченным, – то он должен был исчезнуть. Все это Питер смутно, неохотно, а также с ревностью осознавал.

Конец ознакомительного фрагмента.