Человек, который хотел стать королем - Джозеф Киплинг

— Выпейте немного виски и продолжайте, — сказал я. — Вы вошли в первую деревню. Как же вы сделались королем?

— Я не был королем, — отвечал Карнеган. — Драво был королем, и каким молодцом выглядел он, с золотой короной на голове! Он и другие остались в той деревне, и каждое утро садился Драво около старого Имбры, а народ приходил и поклонялся ему. Таков был приказ Драво. Потом много людей приходят в долину, а Драво с Карнеганом, не узнавая, кто они, прицеливаются в них ружьями, бегут по долине, поднимаются на другую сторону, находят там еще деревню, такую же, как первую, и весь ее народ падает ниц, а Драво говорит: «В чем раздор между вашими деревнями?» Народ указывает на женщину, которую похитили. Драво отдает ее назад первой деревне и считает мертвых — их было восемь. Перед каждым мертвецом Драво машет рукой, как юлой, выливает на землю немного молока и говорит: «Все обстоит благополучно». Потом Драво с Карнеганом берут из каждой деревни по одному горбуну, ведут их за руку в долину и показывают им, как вырыть копьем вниз по долине границы, и каждому дают глыбу земли по обе стороны границы. Тогда все люди приближаются и кричат, как дьяволы, а Драво им говорит: «Ступайте и ройте землю, плодитесь и размножайтесь!» И они сделали это, хотя и не поняли. Потом он спрашивает названия вещей на их языке — хлеб, воду, огонь, идолы и другие. И ведет Драво жреца каждой деревни к идолу и велит ему сидеть здесь и судить народ, а если выйдет какая-нибудь несправедливость, то он будет застрелен.

Следующую неделю все люди взрывали в долине землю и были покойны, как пчелы, даже больше, а жрецы слушали все жалобы и пантомимами рассказывали о них Драво. «Вот самое настоящее начало, — говорит Драво, — они думают, что мы боги». Он с Карнеганом выбирают 20 хороших людей и показывают им, как заряжать ружья; берет еще четырех, выдвигает их линию, а они проделывают все это с удовольствием. Потом он вынимает свою трубку и патронницу и ходит одной деревни к другой, и далеко пускаемся мы, чтобы посмотреть, что надо сделать в ближайшей долине. Там были все скалы, и одна маленькая деревушка. Карнеган говорить: «Возьми людей в старую долину и дай им землю, которая еще не взята другими». Людей было немного, и мы запачкали их кровью козленка прежде, чем пустить их в новое королевство. Так надо было, чтобы заклеймить их, и тогда они спокойно водворились там, а Карнеган вернулся к Драво, который пошел в другую долину, самую гористую, всю из снега и льда. Там не было людей, и армия начинает бояться; Драво застреливает одного из нее и идет дальше до тех пор, пока не встречает в одной деревне несколько человек. Он объясняет своей армии, что, если люди не хотят быть убитыми, то они должны стрелять из своих маленьких кремневых ружей, ибо у них были именно такие ружья. Мы дружимся с жрецом, и я остаюсь там один с 20-ю человеками из армии, обучаю их; вдруг страшно сильный вождь идет по снегу, звеня литаврами и трубя в рога, потому что он услыхал, что здесь явился новый бог. Карнеган прицеливается за полмили в самого черного из тех людей и попадает в него. Потом он посылает сказать вождю, что если он не хочет быть убитым, то должен прийти, пожать ему руку и оставить свое оружие. Вождь приходит один, Карнеган жмет его руку, машет вокруг своей также, как делал Драво. Вождь был очень удивлен и разгладил свои брови. Потом Карнеган идет один к вождю и спрашивает его пантомимой: есть ли у него враг, которого он ненавидит? — «Есть», — отвечает вождь. Тогда Карнеган выбирает двоих из своих людей, приказывает им идти обучать солдат, и в конце двух недель люди могут делать маневры так же хорошо, как волонтеры. Затем он идет с вождем к большой равнине на вершине горы. Все мы бросаемся на деревню и ружья наши стреляют прямо в лоб врагов. Мы берем также и эту деревню, а я даю вождю лоскут от моего платья и говорю: «Займи ее, пока я не приду». Отойдя со своей армией на несколько ярдов, я выпускаю пулю, которая падает на снег около вождя, и все люди его падают ниц на землю. Потом я посылаю письмо к Драво, которое должно было его найти, где бы он ни был, на суше, или на воде…

Рискуя сбить несчастное создание с толку, я прервал его:

— Как же могли вы там написать письмо?

— Письмо? О, письмо! Пожалуйста, смотрите мне в глаза! Это ведь было веревочное письмо и мы научились этому способу от одного слепого нищего в Панджабе.

Я вспомнил, что однажды в контору приходил какой-то слепой со связанным прутом и куском веревки, которую он навертывал на прут, прилаживая ее наподобие некоторых цифр. Через небольшой промежуток дней или часов он мог повторить фразу, которую намотал. Он сократил азбуку до 11 простейших звуков и хотел научить меня своей методе, но почему-то не исполнил этого.

— Я послал Драво такое письмо, — продолжал Карнеган, — и просил его, чтобы он вернулся, потому что королевство слишком увеличилось и было трудно управлять им одному. Потом я пошел в первую долину посмотреть, что делают жрецы. Они называли ту деревню, которую мы взяли с вождем, Башкай, а первую — Ер-Хеб. Жрецы Ер-Хеба исполняли все хорошо, но они показали мне много нерешенных дел относительно земли и сказали, что некоторые люди из соседней деревни по ночам пускают в них стрелы. Я вышел, посмотрел на эту деревню и сделал четыре залпа на расстоянии тысячи ярдов от нее. Истратив все свои патроны, я стал ждать Драво; он не возвращался два или три месяца, но мой народ был спокоен.

Однажды утром я слышу дьявольский шум барабанов и рогов: это Дан Драво спускается со своей армией с холма, а за ним следует сотня людей. Но, что было самое поразительное, это большая золотая корона на его голове. «Карнеган, — говорит Драво, — это — великое дело: мы завоевали всю страну! Я сын Александра от королевы Семирамиды, а ты — мой молочный брат и также бог! Шесть недель я со своей армией, шел и побеждал, и каждая деревушка на пять миль в округе пришла в радость; даже больше этого — я отворил дверь блеску и добыл для тебя корону. Я велел им сделать их две в местечке, называемом Шу, где золото лежит на скалах, как сало на баранах. Я видел золото, выгонял бирюзу из скал и гранаты из речного песку. Позови сюда всех жрецов и возложи на себя корону».

Один из людей открыл черный волосяной мешок, и я вынул корону. Она была очень невелика, но тяжела, и я носил ее для славы! Она была вычеканена из золота, весила пять фунтов и походила на обруч бочки.

«Пиши, — сказал Драво, — нам не зачем больше драться. Он помог мне», и с этими словами Драво вывел вперед, того вождя, которого я оставил в Башкае, — мы прозвали его потом Билли Фиш, потому что он был похож на машиниста Билли, ездившего в былые дни от Болана к Машу. «Пожми его руку», — говорит Драво. Я жму ему руку и низко наклоняюсь, потому что Билли своим рукопожатием дает мне особенный знак. Я ничего не говорю, но пробую с ним братское рукопожатие. Он отвечает правильно. Я пробую сделать знак мастера, но тут происходит ошибка…

— Он знает вторую степень, — говорю я Дану, — а знает ли он слово?

— Он знает, — отвечал Дан, — и жрецы все знают. Это чудо! Вожди и жрецы могут открыть братскую ложу второй степени точно так же, как и мы; они вырезали знаки на скалах, но им неизвестна третья степень, и они пришли искать нас.

— Это непреложная система. Я слыхал, что афганцам известна ложа второй степени, но все-таки это — чудо. Бог и великий мастер цеха — я; я открою ложу третьей степени, и мы возведем в звание верховных жрецов и вождей деревень.

— Но это против правил, — отвечал я, — без полномочий открывать ложу, а мы ведь никогда не служили ни в какой ложе.

— В этом-то и есть мастерской удар высшей политики, — говорит Драво. — Это будет равносильно гибели всей страны, которая совершится так же легко, как уничтожение четырехколесной тележки, спущенной с горы. Медлить и наводить справки нам теперь некогда, а то все обратятся против нас. За мной стоят сорок вождей, и все они будут приняты и возведены во вторую степень по своим заслугам. Распредели этих людей по деревням и постарайся устроить хоть какую-нибудь ложу во что бы то ни стало. Храм Имбры будет комнатой ложи. Ты покажешь женщинам, как сделать фартуки. Сегодня я устрою выход вождей, а ложу открою завтра.

Я с удовольствием убежал бы, но был не так глуп, чтобы не посмотреть, какую выгоду даст нам эта штука. Я показал жрецам, как сделать передники для степеней; передник Драво был с голубой каймой, а знаки на нем сделаны на белой стороне из кусков бирюзы. Мы принесли в храм большой четыреугольный камень для стула мастера, маленькие камни для других стульев, а черный пол разрисовали белыми квадратами, чтобы все было как следует. Во время выхода вождей, который происходил в ту же ночь, были зажжены костры, и Драво объявил, что я и он — боги, сыновья Александра и великие мастера цеха, что мы пришли для того, чтобы сделать Кафиристан страной, где каждый может пить и есть спокойно и должен повиноваться нам. Затем вожди выступили вперед для рукопожатия, и мы назвали их именами тех людей, которых знали в Индии — Билли Фиш, Холли Дильворт и т. п. и т. п.