Белая птица - Любовь Бурнашева

но холодный шёлк добавил дрожи. Гольфы были под цвет платья с белыми полосками и белыми бантами. Алиса нервно засмеялась, увидев себя в зеркале. Презрительно осмотрела свой наряд и досадливо покачала головой. Себе она совсем не нравилась. Почему нельзя фотаться в джинсах и каких-нибудь футболках или кофтах? — подумала она, — Зачем наряжать меня как дуру?

— Ты скоро? — дверь распахнулась, Сэм возник на пороге, критически осмотрел сжавшуюся Алису, по лицу её блуждала беспокойная улыбка, — Ну что, нормально. Туфли одевай, — он наклонился и выбрал из коробки синие туфельки на низком каблуке, с золотой пряжкой.

Пока Алиса втискивала в узкие туфли ноги, Сэм открыл шкаф, достал коробку и вывалил содержимое на диванчик. Алисе сначала показалось что это мех или шкурки животных, но подойдя поближе она увидела парики. Много, разного цвета и длины волос. Не успела она открыть рот, чтобы спросить, зачем они, как Сэм выбрал один и натянул ей на голову. Подвёл к зеркалу, и стоя позади Алисы, скривив губы придирчиво осмотрел её. Цвет парика был такой же, как и у её волос, только волосы на нём были длинные, чуть волнистые, ниже плеч и лоб прикрывала прямая чёлка.

— Ну вроде ничего. Садись на стул, — и когда Алиса села, он немного пригладил волосы щёткой, порылся в ящике стола, достал два тюбика, — Краситься умеешь? — Алиса кивнула, — Ресницы немного подкрась и на губы блеск нанеси. Давай быстрее, — сказал, выходя из комнаты.

Алиса мазнула несколько раз кисточкой по ресницам, провела аппликатором по губам, оставляя на них яркий блеск и неуклюже ступая в неудобных туфлях вышла из комнаты. Ослепительный свет прожекторов ударил по глазам. Она прикрыла их ладонью. Сэм взял её за руку и вывел на середину. Алиса не понимала, что от неё он хочет. Она безвольно подчинялась его действиям. Он то сажал её на стул, то на пол, раздвигал пальцами ей губы, изображая улыбку, наклонял голову набок. Она должна была неподвижно сидеть, не моргая под слепящими лучами прожекторов, не дышать, не дёргать руками, носом. То включал вентилятор и волосы лезли ей в рот, в глаза, а она должна была всё это терпеть. Лицо Сэма было серьёзное, насупленное, он то и дело повторял:

— Сиди неподвижно. Не шевелись. Не моргай. Вот так. Хорошо.

Сколько это продолжалось, неизвестно. Алиса потерялась во времени и в пространстве и когда наконец услышала:

— Всё, иди переодевайся, — то не сразу поняла, что он от неё хочет.

Ошарашенная и ослеплённая, она зашла в комнату. В голове шумело и очень хотелось пить. Еле стянула с себя ставшее колючим платье, сдёрнула туфли с распухших ступней и ощутив босыми ногами холодный пол облегчённо вздохнула. В своей пусть и старой одежде, Алисе стало спокойно и комфортно. Пригладив волосы, она вышла из комнаты. Взяла со стула куртку и натягивая её на себя подошла к Сэму, сидевшему за компьютером. Он всматривался в экран, его глаза блестели металлически холодно, а губы напряжённо вытянулись в одну линию. Он быстро щёлкал по клавиатуре пальцами. Алиса постояла немного, не зная, что делать и только хотела заглянуть в экран, как Сэм встал и загородил его собой.

— Пошли, я тебя выведу.

Обратно они шли теми же коридорами. Возле двери Сэм остановился. Достал портмоне, вынул купюру, сложил и сунул Алисе в руку. Подошёл к двери и посмотрел в глазок и только после этого отпер её. Озираясь по сторонам довёл Алису до калитки и тоже посмотрел в глазок встроенный в её металлическое полотно. Отпер калитку и буквально вытолкнул её со словами:

— Понадобишься, я сам найду тебя.

Калитка с лязгом захлопнулась за спиной Алисы. Растерянно и недовольно она оглянулась. Ей так хотелось побольше узнать о том, что она делала и правильно или нет, а тут её взяли и выставили. Странно, всё это. Алисе не понравилось поведение Сэма. Всё ещё сжимая деньги в кулачке, она загадала, если там сто рублей, то она не понравилась Сэму и моделью ей не быть, но если пятьсот, то наверно он снова пригласит её. Подняла руку и стала медленно разжимать пальцы. Глаза от удивления раскрылись, она снова обернулась на калитку, ожидая, что сейчас Сэм выскочит и скажет, что он ошибся и не ту купюру дал. Но за калиткой было тихо. Никто не бежал. Красная бумажка шевельнулась на ладони от слабого порыва ветра, и Алиса резко сжала пальцы, боясь, что ветер сдует деньги. Пять тысяч! Такие деньги она держала впервые. Засунула руку с сжимаемой купюрой в карман и пошла сначала медленно, а потом побежала. Если он ошибся, то это его дело. Так она подумала. Если что, то пусть высчитает с неё потом, со следующих съёмок, а сейчас это её, честно заработанные деньги. Мысли путались в голове. Что же купить на них? Точно продукты, это, само собой. А ещё ей надо ботинки на зиму и кофту. На рынке можно недорогие купить. И у тётки не надо просить. Но сначала продукты. Зайти домой. Мамке дать рублей триста, чтобы отвалила от неё, а потом подумает, как поступить с остальными деньгами. В магазине Алиса купила пачку чая, сахар, сухари, лапшу, картофельное пюре и яйца. Что-то другое покупать, это значит мать начнёт расспрашивать, где она взяла деньги. А так обычный набор продуктов, который покупает и сама мать. Триста рублей для матери Алиса положила в карман, а остальные аккуратно сложила и спрятала в самый маленький карманчик на джинсах. Уже подходя к дому у Алисы вдруг забилось сердце. Неясная тревога нахлынула на неё и заставила замедлить шаг. Во дворе было тихо, не бегали и не кричали дети, даже бабки не сидели на лавочке, и эта тишина была тяжёлой и вязкой. В подъезде тоже было тихо, из квартир не звучали детские голоса и музыка. Подойдя к своей квартире, Алиса увидела, что дверь приоткрыта. Она распахнула её и медленно вошла. С кухни послышались тихие голоса. Незнакомые, мужской и женский. Когда Алиса возникла в проёме двери на кухню они обернулись. За столом сидел их участковый и незнакомая женщина. При виде Алисы она приветливо улыбнулась, но глаза цепко оглядели её, а участковый просто смотрел. Алиса оглянулась в поисках матери и только сейчас увидела какой бардак на кухне. Осколки битой посуды валялись по полу, дверцы нижних шкафов были оторваны. Глаза Алисы округлились от страха. На полу растеклось неровным овалом, затекая в трещины и вытягиваясь одним концом к двери бурое немного подсохшее пятно.