Белая птица - Любовь Бурнашева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Составишь мне компанию? Не люблю один есть, — он сел рядом, открыл пакет и протянул гамбургер Алисе.
Она пожала плечами и нехотя взяла, подумала — сам угощает, я его не просила. Горячая булочка с обжигающей котлетой таяли во рту и падая в желудок согревали озябшее от вечерней прохлады тело. Она косила глаза разглядывая доброго дядьку. Теперь он показался ей совсем не старый, лет тридцать наверно. Короткая причёска подчёркивала высокие скулы, его прямой нос был узок и длинноват. Он наклонился вперёд, упёрся локтями в колени и держа пальцами гамбургер, ел, лениво пережёвывая. Его красиво очерченные пухлые губы блестели от жира, и он временами проводил по ним языком. Алиса доела, вытерла руки и губы салфеткой, бросила её в урну. Мужчина выпрямился, пошарил в кармане рукой и вытащив купюру протянул её Алисе:
— Сходи купи мне кофе, а себе что хочешь.
Она с готовностью выхватила деньги и бросилась к павильону. Ему кофе, себе горячий шоколад. Вернулась, протянула ему стакан с кофе и сдачу. Он взял стаканчик, а на монеты лежавшие на ладони Алисы даже не взглянул. Она снова пожала плечами и ссыпала их себе в карман. Они звякнули, присоединяясь к уже лежавшим в кармане монеткам.
— Меня Сэм зовут. Тебя как? — он повернулся к ней и тёмные глаза вспыхнули огоньками.
— Алиса.
— Чё тут одна делаешь? Ждёшь кого?
— Ага, — Алиса потягивала ароматный напиток, — Друзей жду, — соврала она, — И парня своего.
Сэм недоверчиво оглядел её, его брови сначала поползли вверх, затем он их нахмурил, соединив на переносице.
— Тебе сколько лет?
— Пятнадцать.
Его брови опять удивлённо полезли на лоб. Ну, да, она не выглядит на пятнадцать, маленькая, худенькая, груди только начали расти, а короткая причёска делала её похожей на пацана. Но это издалека, вблизи же было видно по симпатичному лицу, что она девочка. Большие голубые глаза с пушистыми ресницами, маленький курносый нос, делали её похожей на куклу. Сэм хотел что-то сказать, открыл рот, но резко встал и быстро пошёл к выходу из парка. Алиса посмеялась над его непонятными поступками. Посидела ещё немного, допила шоколад и решила идти к тётке. Завтра воскресенье, она у неё сейчас помоется и выспится в тишине.
Дождь закончился и согревая землю лучами в просветах между туч пробилось яркое солнце. Алиса шла из школы, домой идти не хотелось, и она села на свою любимую лавочку в парке. Сидела и смотрела на людей, на детей в колясках. Где-то играла музыка.
— Алиска! Вот где она, дура, сидит, — громкий окрик заставил её вздрогнуть, по аллее шла мать с каким-то мужиком, — Иди домой. Дома срач, а она прохлаждается. Чтоб всё убрала и вымыла, поняла, паршивка, и чтоб из дома ни ногой, приду проверю. Ишь, сидит.
Алиса уже убегала подгоняемая руганью матери. Она давно не реагировала на её крики, пропуская их мимо ушей. Сейчас вбегая в квартиру, радовалась, что наконец то никого дома нет. Бросила портфель на свою кровать. Переоделась в джинсы и футболку. На кухне был полный бардак. Воняло перегаром и застоявшимся табачным дымом. Алиса открыла везде форточки. Сложила в пакет пустые бутылки, ссыпала окурки из банки, заменявшей пепельницу. Поставила пакеты с мусором возле двери и зашла в ванну. Поморщилась от вида и вони. Кто-то не дошёл до унитаза и его вырвало рядом с ним. Быстро собрала всё тряпкой, выбросила и её в мусорный пакет. Набрала горячей воды в ведро и вымыла полы во всей квартире. Довольная зашла в свою комнату и напевая стала протирать подоконник. Подняла глаза и замерла. К дому шёл дядя Серёжа. Сердце у Алисы подскочило и застучало где-то в горле. Дверь! Я забыла запереть дверь! Поскальзываясь на мокром полу, она рванула к двери, впечаталась в неё плечом и прижимаясь со всей силы, прокрутила ключ на все обороты. Задыхаясь опустилась на пол подпирая спиной дверь. Она прижала ко рту руки боясь, как бы он не услышал её дыхание. Тяжёлые шаги затихли за дверью. Повернулась ручка, мягкий удар в дверь. Тихое бормотание. Ещё раз надавил на дверь. Раздался звонок. Алиса зажала пальцами уши. Снова звонок. Громкая ругань. Удары кулаком по двери. Старая и хлипкая дверь задрожала. Открылась дверь у соседей и громкий мужской голос заполнил весь коридор:
— Мне что ментов вызвать? Покоя нет от алкашни. Что ты ломишься? Что стучишь?
Открылась ещё одна дверь и женский голос перекрывая мужской прозвенел:
— Только ребёнка уложила, а тут. Сколько можно, я вызываю наряд. Достали уже эти пьяницы.
Дядя Серёжа пробормотал:
— Я к Нинке пришёл.
— Нету твоей Нинки, умотала куда-то. Я в окно видела. Думала спокойно день проведём. А тут ты, урод, ломишься.
— Дак, я это, часы забыл. Думал дочка её дома.
— Никого нет, пошёл отсюда, пока с лестницы не спустил.
Двери соседей закрылись. Алиса прислушалась к затихающим шагам и облегчённо вздохнула. Ушёл. Поставила чайник, попила чай с засохшей баранкой. Послушала радио, какую-то песню. Телевизор мать давно пропила, а радио берегла, сама любила песни слушать и подпевать. Вспомнила, что дядька про часы говорил. Поискала их на кухне, в мамкиной комнате, но не нашла. Странно как-то всё это. Тревожное чувство закралось и дрожью пробежала по телу. Алиса накинула куртку, схватила пакеты с мусором и потихоньку приоткрыла дверь. В коридоре никого не было. Стараясь не греметь бутылками, она прокралась к выходу, выглянула из подъезда на улицу. Никого, только две бабки сидели на лавочке. Прижимаясь к дому, скрытая кустами, Алиса дошла до мусорки и размахнувшись забросила пакеты в контейнер. Звон разбитого стекла вспугнул стайку сидевших на тополе воробьёв. Они с шумом взлетели и сделав круг поднялись в небо, скрылись за крышей дома. Алиса, задрав голову смотрела им вслед, потом тем же путём пошла домой, но не дойдя до угла дома, услышала голос матери и ещё чей-то недовольный. На цыпочках подкралась и выглянула. Мать шла домой с тем же мужиком и с противным дядей Серёжей. Он зло смотрел на мать и что-то тихо ей выговаривал, крепко сжимая ей локоть. Мать пытаясь вырваться оправдывалась перед ним. Алиса прислушивалась, но шум проезжающих машин, детские крики с площадки заглушали их разговор. Вот они зашли в подъезд, и Алиса, вспомнив
