Сердце убийцы - Челси Кейн

— Дам поручение Гейлу и Флэннигану.

— Хорошо. — Арчи откинулся на липкую виниловую спинку сиденья такси. — А я подожду.

Когда Шеридан приехал к себе домой, уже стемнело. На автоответчике по-прежнему ни одного сообщения. Он решил воздержаться от кофе и открыл бутылку пива. Есть ли основания сомневаться в правдивости Сьюзен? Нет. Могла ли она внушить себе, что это случилось на самом деле? Пожалуй.

Как бы то ни было, Греттен раскусила ее. Арчи находил своего рода утешение в том, что Лоуэлл не только его, но и любого видела насквозь. Значит, он не отличался какой-то особой внутренней слабостью.

Детектив разглядывал фотокарточку улыбающейся Глории Хуарес. Раскрыта еще одна тайна — небольшое, но достижение. Он коснулся кончиками пальцев ее лба и отступил от стены спальни, куда только что приколол фотокарточку.

На стене скопилось уже сорок два портрета, сорок две убиенные жертвы, чьи родные и близкие наконец получили ответ на мучающий их вопрос. Невинно замученные смотрели на Арчи с фотокарточек, сделанных на водительские удостоверения, с любительских и школьных снимков. То был печальный, мрачный пантеон, и Шеридан чувствовал гнетущую скорбь. Ну и пусть. Он испытывал потребность постоянно видеть эти лица и находить в них объяснение тому, зачем каждое воскресенье навещает в тюрьме их убийцу. В противном случае ему останется только признаться самому себе, что притягательная сила Греттен заключается для него в чем-то совершенно ином — еще более страшном, чем образы умерщвленных ею людей.

В голове у Шеридана стучало, тело налилось свинцовой тяжестью. Но наступила воскресная ночь, а значит, завтра возобновятся занятия в школах, и убийца опять станет подстерегать на улицах школьниц.

Арчи высыпал все таблетки, что были в пенальчике, на ночной столик и аккуратно рассортировал, выстроив однотипные в свой собственный рядок. Потом снял рубашку, майку, трусы, пока не остался сидеть голым на краю кровати. Он мог видеть свое отражение по грудь в большом квадратном зеркале ночного столика. Шрамы, долгое время жуткого багрового цвета, теперь посветлели и обрели мертвенно-бледный оттенок. Арчи настолько к ним привык, что воспринимал почти как естественную часть организма. Он нащупал кончиками пальцев контур сердца — чувствительную выпуклую бороздку плоти, — и от этого прикосновения у него трепетно сжалось внизу живота.

Шеридан откинулся на спину и предался воспоминаниям о том, как его омывал исходящий от Лоуэлл сиреневый аромат. О ее легком дыхании у себя на щеке. О прикосновении пальцев. Его рука переместилась в область паха. Он долгое время сопротивлялся этому. До тех пор, пока не расстался с Дебби. Пока не оказался в одиночестве. После этого он мог думать только о Греттен. Стоило ему закрыть глаза, как рядом возникала она, такая красивая, что дух захватывало. Все органы чувств возвещали о ее фантомном присутствии, о ее влечении к нему. Наконец однажды Арчи не выдержал, отдался этому влечению, прижал Греттен к себе и вошел в нее. Он понимал, так нельзя. Это умопомешательство. Ему требовалась помощь. Но помощи не было. Да и какая разница? Все равно не наяву.

На ночном столике лежали таблетки. Их не хватит, чтобы убить. Зато в ванной комнате припасено достаточное количество. Иногда среди ночи от этой мысли ему становилось легче. Слабое, но утешение.

Глава 34

Сьюзен всю ночь проскрипела во сне зубами. Она поняла это сразу, как только очнулась, потому что не могла пошевелить одеревеневшей челюстью, а зубы болели так, будто ими перемалывали гравий. Ей пришлось сидеть с прижатой к лицу электрогрелкой, пока не отпустило онемевшие мышцы и боль не утихла. Зато теперь от высокой температуры кожа на лице стала красной и горела, будто обожженная на солнце.

За окном начинало светать. Метеопрогноз в газете состоял сплошь из голубых квадратиков с желтыми кружками в центре. И точно, одного взгляда через застекленную стену «чердака» хватило, чтобы обнаружить обрывки незапятнанной голубизны, проступающие в щелястом кирпично-стеклянно-каменно-стальном массиве Перл-дистрикта. Их вид не доставил ей особой радости. Люди начинают скучать по дождю, когда в городе наступает жара.

Сьюзен села на кровати и стала смотреть вниз, на тротуар, где первые служащие шагали на работу, осторожно неся бумажные стаканчики с утренним кофе. Ей тоже следовало бы сейчас заниматься делом. Завтра последний срок сдачи очередной статьи. Но цифровой диктофон, возвращенный ей Шериданом, продолжал молчать на тумбочке возле кровати, а девушка все никак не могла заставить себя прослушать запись жаркой стычки с Греттен Лоуэлл. При одной только мысли об этом ее начинало подташнивать.

Ровно в восемь позвонила Клэр. Отворив дверь, Сьюзен увидела рядом с ней Энн Бойд.

Оставив без внимания прогноз необычно теплой для ранней весны погоды, журналистка облачилась в одежду, которая, как ей казалось, делала ее похожей на копа из телесериала: черные брюки; жесткая, как накрахмаленная, черная рубашка и самая настоящая военная шинель рыжевато-коричневого цвета. Да ради создания образа она наденет эту шинель, даже если на градуснике будет шестьдесят пять по Фаренгейту![7] Клэр, как всегда, выглядела так, будто собралась в пеший поход в горы. Энн принарядилась в полосатую блузку под зебру, черные брюки и леопардовые сапоги; на каждое запястье нанизала по дюжине золотых браслетов.

— Классные сапоги, — восхищенно заметила Сьюзен.

— Ага, — согласилась Энн. — Отпадные.

— Ну вот, — констатировала Клэр, — наконец-то встретились родственные души. — Она познакомила их и повела за собой вниз, на улицу к припаркованному там служебному «шеви-каприс».

Сегодня Мэсланд намеревалась проверить, как обстоят дела с охраной десяти муниципальных средних школ Портленда. Многие родители вообще не выпускали дочерей из дома. Всем школьницам было рекомендовано воздержаться от пеших прогулок на занятия и обратно, либо делать это в компании друзей. Напряжение в городе нарастало. Все настолько прониклись ожиданием очередного похищения, что Сьюзен казалось, будто люди действительно желали этого. Горожане с нетерпением включали телевизоры, чтоб посмотреть новости; репортаж о похищении или убийстве не уступает хорошему триллеру — если, конечно, не мешает прямой трансляции футбольного матча.

Сначала поехали в среднюю школу Рузвельта. Кофе в картонном стаканчике, купленный Клэр в кафешке по соседству с домом Сьюзен, издавал такой аппетитный ореховый аромат, что у нее слюнки потекли. Достала блокнот и положила на колени. До чего же ей ненавистно заднее сиденье автомобиля! Засунули сюда, как маленькую девочку! Сьюзен расстегнула ремень безопасности и придвинулась к промежутку между передними сиденьями, чтобы удобнее было задавать вопросы.

— Нет, так не годится, — остановила ее Клэр. — Пристегнись, пожалуйста!

Журналистка с тяжелым вздохом села на место и защелкнула пряжку. Передние сиденья были обтянуты светло-голубым полотном, а заднее сделано из синего винила — легче отмыть, если при перевозке арестованного или пострадавшего тот наблюет или испачкает кровью.

— Так что ты думаешь насчет этого убийцы, — обратилась она к Энн, — ненормальный или как?

— Ты хочешь знать мое профессиональное мнение? — уточнила Бойд, глядя в окно. — Думаю, да, у него есть кое-какие отклонения.

— И он опять убьет девочку? — спросила Сьюзен.

Энн повернулась и холодно посмотрела на Уорд:

— А с какой стати ему останавливаться?

Школа Рузвельта размещалась в большом кирпичном здании с белыми колоннами, башенкой со шпилем и зеленым газоном площадью в пол-акра. Оно напоминало архитектуру Монтиселло. Перед въездом на территорию стояли три патрульные машины.

— Им следовало назвать эту школу именем Джефферсона,[8] — пошутила Сьюзен.

Клэр взглянула в окно на коллег.

— Пойду, проверю, все ли в порядке, — объявила она. — А вам, ребята, может, лучше подождать меня здесь?

Журналистка обрадовалась возможности поговорить с Энн наедине.

— Конечно! — воскликнула она, отстегнула ремень безопасности и приникла к промежутку между передними сиденьями.

Клэр выбралась наружу и зашагала к одной из патрульных машин.

— Значит, ты думаешь, он работает в одной из этих школ? — спросила Сьюзен.

Энн достала из объемистой сумки банку диетической колы и вскрыла. Крошечный пенистый коричневый фонтанчик выплеснулся на поверхность банки.

— Не знаю. — Она бросила на Сьюзен предостерегающий взгляд. — Только не вздумай читать нотации по поводу диетической колы! Без тебя знаю. Я выпиваю только одну банку утром. Знаешь, дать себе пинка, чтоб поскорей проснуться.

— Считаю, что нет ничего вкуснее баночки теплой диетической кока-колы! — покривила душой Сьюзен и вернулась к своим баранам. — Тебе нравится заниматься составлением психологических портретов преступников?