Цвет страсти – алый - Черил Холт

Он так страдал из-за нее, чему не было ни объяснений, ни оправданий, это превосходило логику и здравый смысл.

Хотя в уме у Майкла вертелось множество картин всяческих бедствий, тело торжествовало, на него нахлынула первобытная потребность. Он был окрылен тем, что сделал ее своей самым действенным способом.

Он сошел с ума? Он надеялся сделать так, чтобы она забеременела? Он готов был стать отцом?

Нет! Нет, определенно нет, звенело у него в голове, и все же он улыбался, удовлетворенный тем, что совершил. Эмили пробудила в нем древний, мощный импульс, которому он не мог противиться, и Майкл был доволен, потому что рискнул всем.

Утром он будет ругать себя и сокрушаться по этому поводу, но не сейчас. Не тогда, когда он все еще пульсировал в ее ножнах, пока она была под ним, словно пойманная в клетку, покоренная. Он хорохорился, наглый и гордый, как петух.

Майкл достиг своего пика и опустился на землю, но тут же вновь захотел обладать ею. Будь его воля, он совокуплялся бы всю ночь напролет, пока не в состоянии будет ходить, а Эмили было бы больно двигаться. Он откатился на свою сторону, но не посмотрел на нее, потому что не знал, что сказать. Он не чувствовал себя виноватым. Ни на минуту. Он устремил глаза в потолок, пока Эмили изучала стену.

Достаточно долгое время девушка хранила молчание. Затем она снизошла до того, чтобы заговорить:

– Тебе не следовало делать этого.

– Возможно.

– Если я забеременею, ты женишься на мне?

От этого вопроса у него бешено забилось сердце. Майкл никогда не задумывался о женитьбе, не мог представить себя в роли мужа, и по этой причине то, что он совершил сейчас, казалось сплошным абсурдом. Если Эмили начнет полнеть в талии, он вынужден будет жениться на ней, но он не представлял, что значит быть верным и преданным. Почему она хочет его в мужья?

– Давай не беспокоиться об этом.

– Нет, ты женишься? – Она толкнула его локтем под ребра.

– Что, если я скажу «да»? И что ты сделаешь со мной, выйдя за меня замуж?

– Думаю, ты достоин того, чтобы заполучить тебя, Майкл Фарроу. Ты думаешь, я сумасшедшая?

– Очень вероятно.

– Я такая дура, – пробормотала Эмили.

Она вздохнула, сдержанно и обреченно, и он не мог видеть ее несчастной. Он притянул девушку к себе и, держа в объятиях, наслаждался тишиной и спокойствием, восхищаясь ею, когда его охватило самое худшее, гнетущее ощущение завершения их романа.

Был ли это конец их отношений? Неужели он любил ее в последний раз? Что может случиться, что способно разлучить их?

И все же в комнате царила такая аура обреченности и трагедии, что, казалось, он вдыхал ее вместе с воздухом. Майкл не мог представить, почему чувствовал приближение беды, и отогнал это впечатление, приписав его своему возвышенному эмоциональному состоянию.

– Давай немного отдохнем, – предложил он. – Потом я опять буду любить тебя.

– Ты не можешь больше оставаться здесь, – настойчиво заявила Эмили. – Тебе не следует спать в этой комнате.

– Я не усну, – заявил он, но его буйное сексуальное поведение заявило о себе, и ему страшно захотелось спать.

Девушка еще раз вздохнула, и Майкл испытал странный прилив неловкости, словно ему следовало особым образом отметить этот момент.

Неужели эти безобидные слова будут последними, которые они скажут друг другу? И это будет последнее, что останется у нее в памяти от их отношений?

Но даже перед лицом этой страшной и горькой перспективы Майкл был не в состоянии бодрствовать. Он закрыл глаза и сладко задремал.

Глава 17

– Что случилось?

– Тихо! – скомандовала Аманда. – Он может услышать!

– Но я ничего не вижу.

– Тебе не нужно видеть. Просто делай то, что я тебе скажу, и все получится, как задумано.

Аманда заглянула через щелку в двери спальни Майкла и увидела, что он сидит в кресле возле камина, устремив взгляд на догорающий огонь, глубоко погруженный в свои мысли.

Она и Памела спрятались в соседней с его спальней комнате, которая превратится в будуар его будущей жены, однако станет ли этой женщиной Памела, можно было только гадать. Памела служила лишь средством к достижению Амандой ее целей, и опытную куртизанку вовсе не заботило, осуществится этот брак или нет.

Все время, что она наблюдала за Уинчестером, он не подходил к шкафчику в углу, где хранились различные графины с напитками. Было утро пятницы, приближался уикенд, и он должен был напиться до чертиков. Но когда этот проклятый граф сделает первый глоток? Если Майкл не напьется, как она сможет осуществить свой план?

За годы их общения было много случаев, когда он напивался до такой степени, что не мог вспомнить всех совершенных при этом подвигов. Аманда рассчитывала довести его до такого состояния, затем убедить, что он совершил много отвратительных поступков.

Наступало критическое время, а он и не собирался участвовать в старательно подготовленном замысле.

Аманда вздохнула. Придется войти к нему и подтолкнуть к гибели. Ей очень не хотелось оказаться лично вовлеченной в то, что произойдет, но другого выхода не было.

Подходящая возможность будет вот-вот упущена. Мисс Барнетт скоро позовет девочек собираться идти в гости. Это был наилучший момент, чтобы провернуть задуманное Амандой дельце.

В свете того, что должно было случиться, слуги неизбежно проболтаются. Как бы преданы они ни были Майклу, как бы ни ценили свою работу, история будет слишком пикантной, чтобы держать ее в секрете. Поддастся ли Майкл нажиму и женится ли на Памеле было спорным вопросом, но к вечеру он должен быть помолвлен. И в зависимости от того, как быстро распространятся слухи о скандале, он может оказаться женатым уже на следующее утро.

Мисс Барнетт будет уничтожена и навсегда покинет дом графа.

Избавившись от гувернантки, Аманда будет иметь под боком у Майкла слабую, глупенькую Памелу, после чего ей не составит труда снова занять свое место любовницы.

Единственной угрозой всей этой махинации была Маргарет Мартин. Девочка отличалась умом и проницательностью. Аманда не любила ее и не позволит ей оставаться в доме. Наилучший выход – пансион.

Аманда сделала достаточно предупреждений Эмили Барнетт, но та проигнорировала их, так что вина самой гувернантки, что дела пришли к такому ужасному завершению. Но Аманда не испытывала ни малейшего угрызения совести.

Она взглянула на Памелу:

– Я должна поторопить его. Спрячься, пока я не позову тебя.

– Но я до сих пор не знаю, что я должна делать.

– Я расскажу тебе, когда придет время.

– Я боюсь, – пожаловалась Памела. Аманда потянулась за своим ридикюлем, достала фляжку спиртного и протянула ее девушке: