Гусар бессмертия - Алексей Волков

Жеманиться цыганка не стала. Монеты исчезли где-то в складках одеяния, совсем как тогда, в Инстербурге.

По сторонам тащились возничие застывшего в отдалении обоза. Каждый из них нес самую разнообразную посуду. Туда – пустую, обратно – полную, и со стороны происходившее чем-то напоминало муравейник с его бесконечной суетой.

Аполинарий тоже набрал воды во все бывшие во второй бричке емкости, но к барину скромно не подступал. Раз уж Александр Александрович точит лясы с женщиной, то лучше к нему не подходить. Еще попадет за стремление сделать доброе дело!

Остановка была непродолжительной. Сзади раздались крики, щелчки кнутов, и под мычание волов и скрип колес обоз тронулся с места. Орлову тоже надо было ехать, хотя хотелось остаться еще ненадолго, поговорить, просто заглянуть в черные глаза…

Может быть, гусар так бы и сделал, но даже бричка была не его, а Аполинарий ждать не стал и отъехал в сторонку. Да и неудобно перед капитаном.

– Счастливо оставаться, Рада. Рад был встретиться, – чуть скаламбурил Орлов.

– Подожди, барин… – Гадалка куда-то исчезла.

– Мы встречались с ней в Восточной Пруссии. Она там предсказала мне долгую жизнь, – Александр пояснил Гурьялову ситуацию.

– Понятно, – кивнул артиллерист.

Орлов выжидательно посмотрел на товарища, мол, не хочет ли тот узнать свою судьбу. Капитан понял безмолвный вопрос и лишь отрицательно помотал головой.

– Держи, барин, – вернувшаяся цыганка протянула Орлову небольшой, чтобы не сказать, крохотный ковчег.

– Зачем он мне? – невольно спросил штаб-ротмистр.

– Пригодится. Не сейчас, потом.

Повинуясь притягательному взгляду, Орлов принял подарок и даже полюбопытствовал:

– Что там такое?

– Вот этого не знаю, – улыбнулась Рада. Затем добавила серьезнее: – Месяца три назад на той стороне мы нашли умирающего монаха. Пытались спасти, но он был весь изранен. Попался по дороге туркам, вот те его и… Перед смертью монах просил сберечь этот ларчик и обязательно передать его какому-нибудь русскому.

– Так, может, надо в храм? – Александр не отличался набожностью, но цепочка «монах – ковчег – храм» выстраивалась сама собой. Вдруг внутри скрывается какая-то святыня? Для чего-то и откуда-то нес же это священнослужитель! Не для того же, чтобы передать первому встречному офицеру!

– Нет, – в голосе цыганки прозвучало нечто, отвергающее любые предположения. Имелось в гадалке что-то… нет, не от ведьмы, ведьма подразумевает зло, а никакого зла в Раде не чувствовалось, но зато была непонятная сила, как будто цыганке действительно было известно неведомое. Даже немного жутковато становилось от подобного ощущения, как от некоторых няниных сказок по ночам. – О храме монах не говорил. И кому передать – тоже. Теперь это – твое. Наступит день, и сам поймешь, что с ним делать. Я чувствую – это то, что надо тебе.

Рада не уточнила, что смерть помешала монаху договорить. Но смерть – та же судьба. Раз послала сюда знакомого офицера со странной линией судьбы, еще и щедро одарившего, ничего не требуя взамен, то и быть посему. Стоит ли противиться явно выраженному знаку?

– Нет так нет, – согласился Орлов.

Он еще не вышел из возраста, когда хочется иметь вещественные воспоминания о приятных сердцу встречах. Пусть ничего между ним и Радой не было, но о самой цыганке Александр не забывал.

Бывает же такое!

– Спасибо! – искренне поблагодарил Орлов. – Не подскажешь, когда будет новая встреча?

– Она будет, а когда – решать судьбе, – серьезно ответила Рада.

Бричка тронулась. Орлов несколько раз оборачивался, хотя с раненой ногой вертеться было неудобно, но цыганка уже растворилась в толпе других женщин, словно встреча померещилась в дорожной полудреме.

Да и зачем ей, супруге и матери, стоять, глядя вслед чужому человеку?

– Что там? – не сдержал любопытства Гурьялов.

Гусар перестал оглядываться, повертел ковчег в руках, открыл плотно прижатую крышку и пожал плечами.

Внутри лежал малюсенький кусочек дерева, настолько старого даже по виду, что было непонятно, как он еще не превратился в труху. Трогать его было страшно, вдруг рассыплется, но от него веяло какой-то неведомой и, несомненно, благостной силой, заставившей офицеров снять фуражки и перекреститься.

Орлов аккуратно закрыл ковчежец, и наваждение схлынуло. Да и было ли оно?

– Чудны дела твои, Господи, – пробормотал Гурьялов, а Орлов вздохнул.

Вокруг по-прежнему лежала степь, и никто не мог сказать точно, где же вожделенная Одесса.

– Ляксандр Ляксандрович, – просунулся в дверь Аполинарий. – Там к вам пришли.

На широченном лице денщика была написана радость. Хотя и некоторое смущение тоже имелось.

Барин велел никого не пускать без доклада. Тем более – в часы, когда он занят работой.

Нынешняя работа для Орлова была тяжкой. Он вновь пытался овладеть латынью, причем большей частью – самостоятельно, и постоянно путался во всевозможных основах глаголов, спряжениях и временах. Но кое-какие сдвиги уже имелись. Удалось даже прочитать первую страницу записок, а вот дальше начинался темный лес. Вроде слова понятны, а ожидаемого смысла, того, о чем повествовало предисловие, нет, как не было.

Сколько раз являлась мысль, что как раз-то предисловие было понято неправильно, а дальнейшее – обычный житейский бред, написанный с нарушением правил малограмотным человеком и потому заранее не слишком ясен и уж подавно неинтересен. Очень уж фантастично звучало предисловие, чтобы быть полновесной правдой. Гораздо проще предположить чью-то более позднюю шутку, тем более записки явно писались разными людьми, и тот, кто свел всю пачку бумаг воедино, вполне мог оказаться незаурядным шутником.

Но все равно Орлов старательно прятал книгу от всех и Аполинарию велел под страхом самых разных кар никогда и ни при ком не поминать о ее существовании.

Сейчас штаб-ротмистр тоже торопливо засунул листки под подушку и стал похож на школяра, застигнутого учителем врасплох.

Гость ждать не собирался. Обойти крупного Аполинария было делом почти неосуществимым, зато с некоторым трудом можно было хоть попытаться заглянуть ему через плечо, чтобы быть узнанным хозяином.

– Лопухин! – Орлов увидел маячившего за денщиком сослуживца и приятеля. – Ты?

Юный князь совершил невозможное. Воспользовавшись некоторым замешательством Аполинария, он сумел чуть отодвинуть денщика и, пользуясь своей небольшой комплекцией, протиснуться в кабинет и по совместительству – спальню.

Орлов подхватил стоявший рядом с застеленным диваном костыль и поднялся навстречу.

– Какими судьбами? – отпуская корнета из объятий, спросил хозяин трех снимаемых комнат.