Шепот Черных песков - Галина Долгая

Кудим спал, как младенец. Ему снилась мама, он снова чувствовал ее теплую ладонь, убирающую непослушные вихры со лба. Он слышал ее тихий, ласковый голос, прилетевший из дальних краев, но теперь он звучал не в голове, а прямо над ухом и, казалось, сейчас откроешь глаза и еще сквозь пелену сна увидишь такую родную и такую теплую улыбку на ее лице.

– Эрум, мальчик мой, ты пришел, – шептала Цураам, вглядываясь в прикрытое ночными тенями лицо. Но не обветренное горячими ветрами Черных песков, не окаймленное аккуратно подстриженной бородкой лицо видела она. Перед ее взором сияло детской чистотой личико ее пятилетнего мальчика с пухлыми щечками, влажными губками. – Я долго ждала тебя, сынок, и вот ты здесь, со мной…

Никто не видел, как по щеке провидицы скатилась слеза. Но в полумраке лицо старой женщины светилось от счастья. Она улыбалась, покачиваясь в такт своим думам, и вдруг тихонько запела. Ночь уже пошла на убыль, до рассвета оставалось немного времени. Это было время самых сладких снов, большинство из которых сбывались, если только игривая богиня Иштар заглянет в них перед тем, как ее звезда уступит место на небе сиятельному лику ее брата.

Цураам пела сыну колыбельную песню, слова которой она хранила в памяти все эти годы. Дамкум заслушался. Он прилег рядом с другом и, вспоминая свое беспризорное детство, незаметно уснул.

А Кудиму снилась лодка, медленно плывущая посередине Мургаба. Вода шелестела, облизывая ее бока, камыши переговаривались на берегу, широкий простор открывался впереди… Но вот лодка уткнулась носом в песок – вода исчезла, вместо зеленых берегов выросли желтые барханы. Кудим закричал, но из его горла не вырвалось ни звука, тогда он вспомнил про бубен и пошарил по дну лодки. Звякнули колечки, от удара по натянутой бычьей коже бубен запел. Все сильнее стучал Кудим, все громче звучал бубен, и вот на одном бархане появилась женщина. Она поманила к себе. Кудим видел ее лицо очень близко, видел помутневшие от времени глаза, высохшие губы, маленькую головку с гладко зачесанными назад седыми волосами, видел торчащие, как капюшон кобры, большие уши. Женщина была стара, но она улыбалась ему и звала к себе. Но тень скользнула по ее фигуре. Кудим запрокинул голову и увидел орла. Он снижался кругами, словно высматривая добычу. С каждым кругом он становился все больше. И вот уже огромная хищная птица зависла над барханом. Кудим испугался. Закричал изо всех сил, замахал руками, отгоняя орла. Его сердце защемило от давней боли. Бросив бубен, он побежал к женщине. Но не мужчина забирался на бархан, а маленький мальчик. Вытянув руки, он бежал, увязая в песке и крича: «Мама!..»

– Я здесь, мой мальчик, я с тобой, Эрум.

Кудим проснулся и порывисто сел. Цураам опустила руки на колени. Сын сидел перед ней, беспокойно вертя головой.

– Где я?

– Ты дома.

– Дома?..

Цураам улыбалась и кивала, покачиваясь всем телом.

– Ты дома, сынок…

Испытания, выпадающие на долю человека, сродни буре: приходят нежданно-негаданно, бьют, пугают, но рано или поздно заканчиваются. И после пережитого жизнь кажется еще прекрасней, чем была.

Никак не ожидал Кудим, что, уснув бродягой, проснется братом вождя и сыном прославленной на весь Маргуш провидицы. Первое, что он увидел, очнувшись ото сна, были ее глаза. В последний раз он видел в них боль и слезы, а сейчас из них лились доброта и радость. Кудим купался во взгляде матери, вбирая в себя все то, чего он недополучил за годы разлуки. Цураам же блаженно улыбалась, с восхищением любуясь взрослым сыном. Без нее он из мальчика стал юношей, без ее пригляда возмужал, без ее советов учился жизни, познавая ее перипетии на своем опыте.

Когда к ним присоединился Ахум, все увидели, как похожи старший и младший братья: тот же профиль, те же волнистые волосы, тот же пытливый взгляд отца, те же ровные крепкие плечи. Разве что выражение лица Кудима было мягче. Даже в форме его бороды, закрывающей всю нижнюю часть лица, угадывался более плавный овал, переданный ему от матери. Бородка Ахума прикрывала лишь подбородок и торчала, как и у Персауха. Да на челе старшего брата глубокими морщинами отразились заботы и проблемы, которые ему выпало решать как вождю племени после смерти отца.

– Наш отец – великий человек, Эрум, – как и мать, брат называл Кудима тем именем, которым они его звали ребенком. Кудим не противился. Напротив, звуки этого забытого имени возвращали его в прошлое, в то время, когда он был счастлив, почти как сейчас. – Только его вера помогла нам всем выжить в тот давний переход.

– А верблюд? – спросил Кудим, и обида, скрываемая им ото всех, все же проскользнула в его вопросе. Кудиму очень хотелось услышать, что отец не раз пожалел о том, что обменял своего сына на верблюда, пусть и белого.

– Верблюд? – Ахум понял брата. – Белый верблюд был нашим маяком. Он привел нас сюда. Благодаря его чутью мы не умерли в Черных песках от жажды… – Кудим потупил взор. Но Ахум положил на его колено свою большую крепкую ладонь – ладонь труженика, которому хорошо знакомы ручки плуга, ладонь воина, который уверенно держит лук и копье, – и сказал: – Ты не думай, он никогда не забывал о тебе. Не нам его судить, брат. Только став вождем, я понял, как это трудно нести ответственность за всех людей племени. Не только за себя или свою семью, а за всех! Наши боги ведут нас по жизни, и дела наши совершаются по их воле. Мы не знаем, что нас ждет в будущем. Великий Ату знает. Шамаш видит. Иштар… Я унаследовал знания Верховного жреца нашего племени. И скажу тебе, брат: в минуты экстаза, когда мой разум отключается от дел мирских, я слышу богов. Они благоволят к нам. Но за это мы приносим им жертвы, богатые жертвы! Это сейчас у нас есть верблюды и быки, много овец, мы готовим столько хаомы, сколько надо, чтобы умилостивить наших богов. А тогда, в ту пору, когда мы шли по пустыням, пересекали горные хребты, одна жертва лежала на чаше весов, уравновешивая все тяготы, – это ты! Думаю, наш отец знал об этом.

Кудим вскочил, как архар, которого свалили стрелой, но жажда жизни подняла его и дала последний шанс.

– Я – жертва?!

– Прости, брат. Я знаю, что ты перенес…

– Нет, не знаешь! Никто не знает…

– Эрум, посмотри на людей. Среди них еще есть те, кто помнит тебя. Ты не помнишь их, а они помнят. Они тоже осуждали отца, я знаю. Но нашему отцу они обязаны жизнью своих детей. – Кудим только заметил, что вокруг того места, где они с братом беседовали, собрались люди. Всем было интересно увидеть сына провидицы, брата вождя, который волею богов выжил и вернулся в свое родное племя. Старики улыбались, поглаживая седые бороды, женщины смотрели и тайком утирали слезы, молодые девушки шептались между собой, обсуждая, какой красавчик этот младший сын Цураам. – Пройдет время, и твоя боль утихнет. А пока хотя бы забудь обиду. Сегодня праздник! Ты пришел, и все наше племя будет радоваться вместе с нами. Я уже приказал готовить мясо. Мы вместе поблагодарим богов за твое возвращение. Но пока я хочу с тобой вместе пойти на могилу нашего отца. Мать тоже пойдет с нами.