Судьба и другие аттракционы (сборник) - Дмитрий Раскин

Мелькнула мысль: а что, если мы объелись таблеток (Стоя неправильно подобрала дозировку?) и видим сон или же галлюцинируем. Мысль, как я понял, пришла в голову не только мне. Общий сон на троих? Коллективная галлюцинация?

Лица биороботов сделаны как дружеские шаржи, причем, как мы поняли, шаржи были на конкретных людей, на узнаваемые типажи во всяком случае. Вот «респектабельный господин» преисполнен самоуважения и жизненного опыта (три кольца в нижней губе и замысловатая татуировка у виска ничуть не мешали этой его респектабельности). Вот «влюбленный студент», вот «пожилая, но молодящаяся». Вот «подвыпивший». Надо же!

Здесь не могло быть никакой трагедии. Все это устроено умными, уверенными в себе, любящими жизнь, ценящими самоиронию людьми. Я вновь поверил в Контакт.

Их лица не были застывшими масками, почти человеческая мимика.

Я сделал вид, что споткнулся о выступ на тротуаре. «Юная красотка» тут же меня подхватила. (Мои товарищи чуть было не застрелили ее. Я вовремя их удержал.) Осмотрела меня, дескать, все ли со мной в порядке, взяла мою руку, сняла с нее перчатку (по ней опять едва не ударили из двух бластеров), приложила какой-то приборчик к моему запястью. Я так понял, у меня берут анализ крови, измеряют мое давление и делают еще что-то. «Красотка» тут же выдала мне какой-то бланк, видимо, с результатами анализов. Сама она явно была довольна ими — мое здоровье не пошатнулось вследствие инцидента на тротуаре. Вызванный ею механизм принялся полировать покрытие, о которое я споткнулся. (Выступ на тротуаре был, естественно, придуман мной.) «Красотка» спокойно отправилась дальше по своим делам.

— Что мы имеем? — начал Марк. — Они все работают на человека.

— Мне кажется, это юное создание прекрасно сознавало, что мы можем ее убить, но не остановилась, — сказала Стоя, — выполняла свой долг перед человеком, несмотря ни на что.

— Они знают, что они роботы, — говорю я, — машины, и только. Что для безопасности человека гораздо важнее, нежели та забота о нем, на которую они запрограммированы. Ни о какой победе «искусственного интеллекта» над человеком на этой планете не может быть и речи.

— Все прекрасно, — кивнула Стоя. — Осталось только найти человека.

Всё, что мы видели в этом городе, можно было классифицировать так: то, чего нет на Земле, но будет в ближайшие два-три века (может, что-то уже и есть, мы же покинули планету более ста тридцати лет назад), и то, чего не будет на Земле никогда. Но опять же, мы стеснялись вскрывать, измерять даже. Вдруг они за нами наблюдают? Может, это такое испытание для нас. Они так страхуются от неожиданностей. А увидят, что мы вскрываем какой-нибудь их процессор, и решат, что примерно так же обойдемся с ними при личной встрече. А уж тронуть биоробота! Мы же не знаем, какое место в их системе ценностей занимают эти автоматы. (В инциденте с автоматом газировочным мы считали, что нас поняли и простили.)

— Чушь! — говорит Стоя, — миллионы людей дематериализовались, уклоняясь от контакта с нами?! Представляешь, сверхцивилизация в панике убежала при приближении к ней трех придурков. Бросила свою планету. Кстати, что-то не видно следов паники. Тебе не кажется?

— Добрый день, уважаемый, — я останавливаю биоробота с лицом домохозяйки. (У них разнятся только лица. Тела и одежды у всех одинаковые.) — Где нам найти человека?

На лице «домохозяйки» отражается умственное напряжение, в ее недрах что-то щелкает, в моем детстве примерно так щелкала касса в магазинчике напротив моего дома. Я поразился, что могу сейчас думать об этом.

Наконец, «домохозяйка» выдала мне прямоугольник полимера. Я уже знал, что там. Ну, конечно, схема. Только теперь другая. Это уже напоминало какую-то идиотскую игру. Или же наш лингвотрансформер неадекватно переводит, и они отвечают совсем не на мой вопрос.

Я посмотрел на лица снующих вокруг биороботов (городская толпа такая) и понял: люди, способные на такого рода самоиронию, не будут играть с нами в это вот (я щелкнул костяшками пальцев по прямоугольнику полимера), им были бы противны такого рода занудные и, в конечном счете, недобрые мистификации. Здесь что-то другое.

Я посмотрел на толпу биороботов — неисчерпаемое многообразие лиц при совершенной одинаковости тел. Только теперь мне увиделось в этом что-то зловещее.

В соответствии с новой схемой такси переносило нас через море. На этот раз мы пустили авто́ над самой водой (Стоя просто-напросто приказала жестом и машина ее поняла). Косяки морских созданий, очевидно, аналоги наших китов. Потом появилась стайка совсем уже симпатичных существ, надо полагать, что-то вроде наших земных (да простится невинный каламбур) дельфинов. Они выпрыгивали на уровень нашего авто и… они не просто издавали звуки — говорили! Да, да это была речь. Неужели на этой планете дельфины, в самом деле, разумны?! То есть здесь две цивилизации?! Наш лингвотрансформер был бессилен. У дельфинов другой язык. Мы их записали, придет срок, расшифруем. Надо будет спустить к ним зонд. Вода в их морях оказалась пресной.

Вот мы на третьем, последнем материке. Коттеджи, насколько хватает глаз, в каком-то уже симбиозе с деревьями — кажется даже, что сами дома растут из этих корней. А стены выпускают ветки, будь то упругие, мощные ветки местных пиний или же перегруженные плодами ответвления яблонь. Столько тепла и добра было в этой картине. Казалось, сейчас откроется дверь и к нам выйдет старомодная миссис в пенсне и шляпке или, напротив, продвинутый джентльмен, чья космическая яхта стоит под сенью на заднем дворе. Но дверь не открылась…

Мы входили в дома (ни один из них не был заперт). Техника знала об отсутствии человека — плиты не готовили обед, поджидая хозяев с работы, терморегуляторы не поддерживали температуру воды в бассейнах. Значит, с точки зрения автоматики ее хозяева отсутствуют больший срок, нежели продолжительность рабочего дня или же похода в магазин.

— Но в то же время, — возражает мне Стоя, — везде полный порядок и ни пылинки.

— Ну, порядок здесь — это святое. — Марк бросает на пол прямоугольничек со схемой. Тут же возникает робот-уборщик. — Но вся остальная техника никак не прореагировала на наше появление. Значит, в их мире что-то не так? — Скорее всего, — размышляет Стоя. — Техника не видит в нас своих. Она как-то идентифицирует хозяев, по роговице глаза, может.

— В смысле, чужому здесь суп не сварят, — пытаюсь разрядить обстановку я.

Что-то не то на этих улицах. Наконец, мы поняли что. Нет биороботов. Надо же, теперь уже это нас пугает.