Интернат для брошенных мужчин - Марина Полетика

Но тот лишь покачал головой, старательно отворачиваясь от него.

– Да разве тут восстановишь? – вздохнул Саня.

– Полста тысяч! Чтоб у них руки отсохли! Продать, продать надо было! – убивалась Алевтина. – Говорила я тебе!

– Цыц, дура! – рявкнул на нее дед Семен. – Горе у человека, а она одно свое заладила: продать, продать! Зараза ты и есть, а не жена.

– Да разве я не понимаю? – пошла на попятную Алевтина. – Я все понимаю, Петенька! Сколько труда псу под хвост…

– Тьфу! – плюнул дед и сунул Петру Борисовичу в руки стакан с прозрачной жидкостью. – Пей, я тебе говорю! Первейшее лекарство в таких случаях.

– Семен Никифорович, ты их видел? – потянула деда за рукав Людмила Петровна. На бедного Петра Борисовича она старалась не смотреть, как он на своих покалеченных красавиц.

– Ясное дело, видел, как тебя вот! – отвлекся от своих хлопот дед Семен, не забыв, однако, подсунуть бедолаге-скульптору закуску – половинку свежего, посыпанного крупной солью огурца. – Не спалось, вишь, ночью, дело-то стариковское. Ну, вышел до ветру, смотрю – огонь вроде на твоем-то дворе. И будто ходит там кто, а в темноте не видно. Я бросился Юрку будить, пока мы прибежали – полыхает уже. Главное, все разом, кроме тех, что в сарае. Не полезли замок сбивать. Значит, прибежали мы, а эти уже, стоя перед воротами, гогочут. Ой, говорят, у вас пожар? А мы мимо шли, смотрим – горит. Это в четыре утра они мимо шли! И Тимка, сволочь такая, впереди кодлы стоит, зубы скалит. Вот сучье семя!

– Надо было его за шиворот да в милицию! – закричала Вера.

– Мы тушить бросились, – пожал плечами Юрий. – Да куда там.

– И правильно, что связываться не стали, – заметила Алевтина. – Они бы и вам накостыляли.

– Они, судя по всему, сначала бензина плеснули. Иначе бы так не занялось, – продолжил Юрий. – Хорошо, что дом не пожгли. Детки…

– Что, мужики, делать будем? Может, поймать их, руки повыдергать да в ж… вставить? – предложил Гена. – Извините, Людмила Петровна.

– Хорошее предложение, – согласилась она. – В смысле, повыдергать и вставить. Только нельзя вам, Гена. Им, судя по всему, можно, а вам нельзя. Вы с Юрой у меня должны быть как ангелы, безупречного поведения. А то опять намотают по полной катушке. Да и другим не следует. Будем заявление писать в милицию. Надо деткам урок дать. А то Тимкина команда действительно дом сожжет.

– Избави боже! – перекрестилась Алевтина. – Петруша, поедем сейчас же домой! Опасно тут теперь.

– А был уже участковый, – сообщил дед Семен. – Утром приходил, до тебя еще. Сказал, что сволочи они и это их рук дело. Но заявление писать отсоветовал. Не докажем, говорит. Мамки-папки ихние подтвердят, будто сынки дома спали как убитые. Да и все равно им ничего не будет. У них связи. У Тимки то есть.

– Да какие у него-то связи? Мать – бюрократка мелкого пошиба, отец – бандит, тоже мне мафия! Одно дело – меня из школы вышибить, это понятно. Но тут же преступление! – возмутилась Людмила Петровна. – И этот наглый щенок зря думает, что на них управы не найдется!

– Щенок! – усмехнулась Верка. – Девятнадцать лет охламону. Кобель здоровенный! К нашей Машке, старшей-то, клинья подбивает. Я уж ей сказала – не дай бог, вас вместе увижу!

– А давайте ночью ихние киоски подожжем? – предложил свой вариант Машкин папа.

Верка взвыла и повисла у мужа на шее, словно он уже приготовился чиркнуть спичкой.

Все замолчали, потому что ситуация представлялась тупиковой: даже если написать заявление, то надо еще доказать, что подожженные компанией подвыпивших юнцов деревяшки имели какую-то ценность, а не просто так в огороде стояли по недосмотру хозяев. А хулиганы в отместку пожгут все к чертовой матери, и уже не шутки ради, а всерьез.

– Значит, заявление писать не надо, – вдруг решительно сказал Родин. – Оно нам только помешает.

– В чем помешает? – удивилась Людмила Петровна.

– Есть одна идея. Сколько, говоришь, Тимке? Девятнадцать? Он учится?

– С племяшкой моим колледж закончил, – подтвердила Вера. – Вроде его на работу отец к себе пристроил, да пока все лето тут болтается без дела, охламон.

– А в армию собирается? – задумчиво продолжил Родин.

– Какое там! Отдадут его папка с мамкой в армию, как же! Галина, мать-то его, еще в тот призыв хвасталась, что сыну справку купила. Болеет он якобы. Почки или еще что. Ха! Здоров как конь! Так что племяшка мой осенью пойдет служить, а этот так и будет тут людям жизнь портить.

– Все село мечтает Тимура в армию проводить, – вздохнула Людмила Петровна. – Но наши сыновья не такие, как гаряевские. Нашим – Родине служить, а этому – людям жизнь отравлять.

– Мечты должны сбываться! Тем более если они коллективные! Собирайся, Людмила, поехали! Саня с Геной тут уберут.

– Куда? Что ты придумал? Поздно уже! – заволновалась она.

– Вовка-то наш женится! – доложил Родин. – На свадьбу нас с тобой зовет, я забыл тебе сказать в суете.

– И что? – удивилась Людмила Петровна. – Нет, то есть я за него очень рада, конечно. И подарок надо купить, но я не понимаю, при чем тут его женитьба.

– А невеста Вовкина знаешь кто? Юля – родная сестра нашего областного военкома! – доложил Родин. – Вовка с ним знаком, хороший, говорит, мужик, порядочный. Понимающий, против Вовки ничего не имеет, раз уж сестра его столько лет ждала. Вот пусть брат сестре и сделает на свадьбу подарок. А себе – план по призыву. Нужно похлопотать, чтобы липовые справки у призывника Гаряева успели проверить. Расскажем военкому все как есть. Тем более что мы не просим его нарушать закон, а наоборот, просим внимательно проследить за его соблюдением. И будет Тимуру в ближайший год не до нас. Появятся у него новые дела и заботы. А там, глядишь, поумнеет – без папы с мамой. Все, поехали!

Однажды вечером к Людмиле Петровне забежала на огонек соседка Наталья. Та самая, которая теперь Хозяйка Медной горы по совместительству. Была, однако, не в малахитовом сарафане в пол, а в застиранном домашнем халатике, у которого на пузе не хватало одной пуговицы. Вместо кокошника голову украшали мелкие резиновые бигуди. Попросила по-соседски сахар: села, мол, чай пить, а сахарница пустая, и в банке нет ни крупинки. Людмила Петровна, конечно, сахара дала, насыпала в банку из-под майонеза. Дело житейское. Но Наталья топталась на пороге, не уходила. Наверное, ждала, что Людмила Петровна пригласит вместе чаю попить. Ну и поговорить. Они обе одинокие, спешить им некуда, их семеро по лавкам не ждут… слава богу.

Но Людмила Петровна приглашать не стала. Не до того было: с самого утра она сидела, не разгибаясь, за компьютером, сочиняла очередную заявку на очередной грант. Если получится выиграть, то можно будет и без кредита взять автобус. Прав Юра, это решит множество проблем. А то больше половины стоимости путевки – аренда автобуса. Да еще и шофер поминутно на часы смотрит, ни минуты лишней не подождет, всех нервирует. А людям часто хочется подольше побыть: вопросы задать, погулять, чистым воздухом подышать или на Гену за работой полюбоваться. Настоящий кузнец – это ж невидаль!