Сезон дождя (сборник) - Стивен Кинг

– И что произошло потом?

Улыбка Дьюка перешла в гримасу раздражения.

– Люди посмотрели на меня, потом отвернулись. Ты знаешь, как обстоят дела в этом городе. На каждом углу какой-нибудь псих проповедует о том, что Иисус Христос без ума от «тапперуэров» [35] .

Пирсон кивнул. Как обстояли дела в этом городе, он знал. Или думал, что знал, до сегодняшнего утра.

– А потом высокий рыжеволосый ирландец с триллионом веснушек сел на скамью рядом со мной и схватил меня за локоть, точно так же, как этим утром я схватил тебя. Его зовут Робби Делрей. Он маляр. Вечером ты увидишь его в «Кэти».

– Что такое «Кэти»?

– Книжный магазин в Кембридже. Специализируется на детективах. Мы встречаемся там раз или два в неделю. Место хорошее. И люди тоже. В общем, Робби схватил меня за локоть и прошептал: «Ты не чокнулся, я тоже это видел. Это не галлюцинация, это бэтмен». Я, конечно, не знал, кто он такой, может, обкуренный наркоман, но мне как-то сразу стало легче.

– Я понимаю, – кивнул Пирсон, вспомнив утро. Они остановились на Сторроу-драйв, ожидая, пока мимо проедет бензовоз, потом торопливо пересекли мостовую. Пирсон на мгновение застыл, не сводя глаз с черного граффити на скамье: «ИНОПЛАНЕТЯНЕ УЖЕ ПРИЗЕМЛИЛИСЬ. МЫ СЪЕЛИ ДВОИХ В «РЫБНОМ РЕСТОРАНЕ». – Хорошо, что утром ты оказался рядом. Мне повезло.

Дьюк кивнул.

– Будь уверен. Если бэтмены берутся за человека, они разбираются с ним по полной программе. От него остаются рожки да ножки. Ты об этом слышал?

Пирсон кивнул.

– И никто не знает, что у жертв есть одна общая особенность: все они ограничивали себя в курении, сократив дневную норму до пяти – десяти сигарет. Я думаю, что до такого не додумались бы даже в ФБР.

– Но зачем нас убивать? – спросил Пирсон. – Я хочу сказать, если кто-то начнет кричать, что его босс – марсианин, никто не будет посылать на помощь Национальную гвардию. Зато крикуна упекут в психиатрическую больницу.

– Слушай, спустить на землю. Ты же видел этих крошек.

– Они… им это нравится?

– Да, им это нравится. Но ты ставишь телегу впереди лошади. Они, что волки, Брендон, невидимые волки, которые рыщут в стаде овец. А теперь скажи мне, что делают волки с овцами, помимо того, что радостно воют, убив одну из них?

– Они… что ты такое говоришь? – Пирсон вдруг перешел на шепот. – Они нас едят?

– Они едят определенные части нашего тела. В это верил Робби Делрей в тот день, когда я встретился с ним, в это верит большинство из нас.

– Ты про кого, Дьюк?

– Про людей, на встречу с которыми мы сегодня идем. Соберутся не все, но большая часть. Что-то готовится. Что-то большое.

– Что именно?

Но Дьюк лишь покачал головой и спросил:

– Ловим такси? Ты уже промок?

Пирсон промок, но в такси садиться ему не хотелось. Прогулка взбодрила его… и причина заключалась отнюдь не в свежем воздухе. Он не собирался говорить об этом Дьюку, во всяком случае, пока не собирался, но в этой истории было что-то… авантюрное. Словно он стал персонажем захватывающей детской приключенческой повести. Он чуть ли не представил себе иллюстрации к ней Н.К.Уайета [36] . Взглянул на фонари, выстроившиеся вдоль Сторроу-драйв, улыбнулся. Готовится что-то большое, подумал он. Агент Х-9 получил хорошие новости с подпольной базы… мы создали смертельный для бэтменов яд, над которым так долго работали!

– Поверь мне, ощущение, что это приключение, быстро пройдет, – сухо заметил Дьюк.

Пирсон, вздрогнув, повернулся к нему.

– К тому времени, как из Бостонской бухты выловят второго твоего приятеля с половиной головы, ты поймешь, что Том Свифт не придет, чтобы помочь тебе белить этот чертов забор.

– Том Сойер, – механически поправил его Пирсон и смахнул воду с глаз. Щеки его покраснели.

– Робби думает, им требуется какое-то вещество, вырабатываемое нашим мозгом. Энзим там, гормон или что-то еще. Он говорит, что, возможно, именно это вещество и позволяет нам видеть их. Он говорит, что мы для них – помидоры в огороде. Они выбирают уже созревшие. Но меня воспитали баптистом и я не верю в этот фермерский бред. Я думаю, они выедают наши души.

– Правда? Ты действительно в это веришь или разыгрываешь меня?

Дьюк рассмеялся, но отвел глаза в сторону.

– Слушай, я не знаю. Бэтмены вошли в мою жизнь аккурат в тот момент, когда я решил, что рай – это сказка, а ад – окружающие тебя люди. Теперь такой определенностью я похвастаться не могу. Но это и не важно. Главное в другом: у них есть много причин убивать нас. Во-первых, потому, что они нас боятся, боятся того, что мы соберемся вместе, организуемся, попытаемся нанести ответный удар…

Он вдруг замолчал, задумался, покачал головой, словно продолжал разговор сам с собой, пытался ответить на вопрос, который давно уже не давал ему покоя.

– Боятся? Не знаю, так ли это. Но они принимают меры предосторожности, это точно. И еще в одном у меня нет ни малейших сомнений: им не нравится то, что некоторые из нас могут их видеть. Чертовски не нравится. Однажды мы поймали одного из них. Знаешь, у меня создалось ощущение, что мы ухватили тигра за хвост. Мы…

– Поймали?

– Да. – Дьюк невесело улыбнулся. – Взяли его на площадке отдыха автомагистрали И-95, неподалеку от Ньюберипорта. Нас было шесть человек. Руководил операцией Робби. Отвезли его на заброшенную ферму. А когда бэтмен пришел в себя после лошадиной дозы снотворного, а пришел он в себя быстро, попытались допросить его, чтобы получить ответы на вопросы, некоторые из которых ты мне уже задал. Мы заковали его в наручники и ножные кандалы. Обмотали нейлоновым шнуром так, что он напоминал мумию. И знаешь, что мне больше всего запомнилось в этой истории?

Пирсон покачал головой.

– Как он проснулся. Без всякого перехода. Только что был совсем квелым и вдруг разом встрепенулся и уставился на нас. Глазами летучей мыши. Глаза у них есть, только многие этого не знают. А байка о том, что летучие мыши слепые, – дело рук хорошего рекламщика.

Он не стал разговаривать с нами. Не произнес ни единого слова. Я знал, что бэтмен не покинет этого амбара, но страха в его глазах не было. Только ненависть. Господи, сколько же в них было ненависти!

– И что произошло?

– Он разорвал наручники, словно они были из бумаги. С ножными кандалами сразу не справился, поэтому принялся за нейлоновый шнур… Начал его грызть. Какие у них зубы, ты видел. Мы все остолбенели. Даже Робби. Не могли поверить своим глазам. А может, он нас загипнотизировал. Я потом думал об этом и решил: почему нет? Спас нас Лестер Олсон. Мы приехали на фордовском «эколайне», который украли Робби и Мойра, Лестер решил, что его видно с автострады. Поэтому решил проверить, так ли это. А когда вернулся и увидел, что это чудище освободилось от всех веревок и его удерживают только ножные кандалы, трижды выстрелил ему в голову. Бах-бах-бах!

Дьюк тяжело вздохнул.

– Убил его? – переспросил Пирсон.

Голос вновь, как и утром на площади, отделился от его тела и доносился откуда-то сверху. А в голове сверкнула ужасная, но очень уж убедительная мысль: никаких бэтменов и бэтменш нет и в помине. Они – жертвы групповой галлюцинации. Как известно, у наркоманов это далеко не редкость. А эта галлюцинация уникальна, свойственна только перекурщикам, причина ее – в ограниченной дозе никотина, поступающей в организм. И люди, на встречу с которыми вел его Дьюк, под влиянием этой галлюцинации уже убили одного ни в чем не повинного человека и могут убить других. Не просто могут – обязательно убьют. И если он как можно быстрее не расстанется с этим молодым безумным банкиром, его тоже затянут в эту банду, секту, как ни назови. Он уже видел двух бэтменов… нет, трех, считая копа… четырех, если прибавить вице-президента. Это же надо, вбить себе в голову, что вице-президент Соединенных Штатов…

Бросив взгляд на лицо Дьюка, Пирсон понял, что тот опять читает его мысли, как открытую книгу.

– Ты уже начал задумываться, а не пора ли отправить нас всех в дурдом, в том числе и тебя. Я прав? – спросил Дьюк.

– Да, – излишне резко ответил Пирсон.

– Они исчезают, – пояснил Пирсон. – Я видел, как исчез тот, в амбаре.

–  Что?

– Становятся прозрачными, превращаются в дым и исчезают. Я понимаю, поверить в это невозможно, но у меня нет других слов, чтобы объяснить, что я тогда видел и что чувствовал. Поначалу тебе кажется, что происходит это не наяву, что ты грезишь, а может, вдруг попал в фильм и видишь спецэффекты, как в «Звездных войнах». Но потом ощущаешь запах, вернее смесь запахов пыли, мочи и горячего соуса «чили». От этого запаха режет глаза, хочется пердеть. Лестер и пернул, а Джанет потом целый час чихала. Сказала, что так же на нее действуют амброзия и кошачья перхоть. Потом я подошел к стулу. Веревки, наручники, кандалы, одежда – все осталось. Рубашка, застегнутая на все пуговицы, завязанный галстук. Я наклонился, расстегнул ширинку, очень осторожно, словно боялся, что из нее вывалится его «игрунчик», но увидел только трусы, оставшиеся в брюках. Обычные белые трусы. Ничего больше. И вот что я тебе скажу: жуткое это зрелище, одежда, вроде бы одетая на человека, да только человека в ней и нет.