Все моря мира - Гай Гэвриэл Кей

Мог бы иметь собственную стеклянную посуду, подобную бокалу, который сейчас держит в руке. Пить такое вино, как в этом бокале.

Он мог бы забрать к себе детей и их мать. Или переехать в Марсену, где жили они. Это прекрасное место для жизни, если выбирать из джадитских городов.

Он мог бы снова жениться.

Но… идея о городе, о доме, о том, чтобы осесть? Выстроить остаток своей жизни? Где должен находиться этот дом, в мире Ашара или в мире Джада? Где безопаснее? Существует ли вообще безопасность? Интересно, что сказала бы Раина Видал.

Он услышал, как слуга открыл входную дверь палаццо, а минуту спустя к ним вошел Фолько д’Акорси.

С предложением. Кратким. Почти без преамбулы после приветствия.

Ления согласилась, как только поняла, о чем он говорит. Рафел тоже, задав несколько вопросов и получив ответы на все.

Позднее он так и не смог объяснить себе, почему согласился. В тот момент это не было очевидно.

Жизни меняются, совершают повороты, вращаются вокруг мелочей, случайных совпадений. Мы идем в одном направлении, а потом… уже нет. Иногда по причинам, которых не понимаем, даже если по природе своей склонны оглядываться назад.

Но он ответил «да» Фолько д’Акорси в тот вечер, сидя у очага, держа в руке бокал с вином, под портретом женщины с рыжими волосами.

Они так и не нашли галеру, на которой Зияр ибн Тихон отправился в рейд на Соренику. В рейд, который закончился его гибелью.

Айаша ибн Фарая, чей выдающийся отец уже давно пиратствовал вместе с братьями и был третьим после них человеком в Тароузе, оставили у стен Сореники вместе с лошадьми утром в день намеченного похищения.

Он ждал с ними один в роще к северо-востоку от города. Это место выбрал не он. Его впервые взяли в рейд, он был слишком молод и не имел ни влияния, ни права голоса. Он находился здесь только благодаря отцу и понимал это. Одолжение со стороны Зияра. Он был обузой. Он это чувствовал. Мысль о том, что он может совершить промах, приводила его в ужас.

Он должен был сторожить лошадей на месте, выбранном другими, и оставаться незамеченным с дороги, ведущей в город. Должен был держать коней наготове, чтобы быстро умчаться, когда Зияр и другие вернутся с женщиной, которую они собираются захватить здесь, совершив подвиг, который, как ему сказали, их прославит. Весь мир узнает об этом!

Он тревожился. Конечно, тревожился. Но в роще было тихо, и ему поручили несложное задание. Единственной трудностью было заставить лошадей не шуметь. Для этого имелся овес. Его нужно было скармливать тем лошадям, которые вели себя беспокойно. Айаш так и делал.

Прошло какое-то время. Солнце поднялось, начало опускаться. Они должны были вернуться раньше. Ему велели ждать их к середине утра. Его беспокойство нарастало.

Айаш подполз ближе к дороге через подлесок. У него был острый слух – он послушает, о чем говорят люди, и, может, услышит намек на то, когда вернутся налетчики.

То, что он услышал, то, о чем говорили мужчины и женщины, было ужасно! Это была катастрофа!

Зияр ибн Тихон мертв, кричали люди, выходящие за ворота. Они кричали это тем, кто направлялся в город. Была совершена попытка захватить одну женщину! Но великий правитель Фолько Чино д’Акорси находился в Соренике и сорвал эту попытку! Он сам убил негодяя-корсара. Господь сотворил чудо! Люди смеялись и плакали от радости.

Айаш почувствовал, как его живот скрутило от ужаса. Ему внезапно стало необходимо освободить кишечник. Он отполз назад и сделал это среди деревьев. Он обливался потом, чувствовал себя больным. Что теперь делать? Он понятия не имел! Что, если эти люди ошиблись? Что, если все это… уловка, чтобы заставить его покинуть это место?

Нет, этого не может быть. Они не знали, что он здесь!

Ему нужно подумать!

Что сделал бы отец? Он бы поехал к галере, подумал Айаш. Галеру и людей на ней необходимо спасти и нужно известить Тароуз! Ему пришла в голову мысль: джадиты знают, что где-то здесь стоит галера! Как иначе Зияр прибыл бы сюда? Они будут ее искать! Может, уже ищут!

Он оценил ход своих мыслей, как учил его отец. И решил, что он верен. Он оставит здесь всех коней, кроме одного, на тот случай, если это какой-то коварный заговор тех людей, которых он подслушал, или ошибка, по воле Ашара и звезд. Он оставит их, чтобы у Зияра были лошади для бегства, если он жив. Айаш поскачет к кораблю так быстро, будто за ним гонится злобный джинн. Возможно, так и есть!

В тот момент, когда он отвязывал одного коня от остальных, – некоторые ржали и фыркали при его приближении, – Айаш ибн Фарай услышал шорох в роще. Он резко обернулся. Сердце его остановилось, так ему показалось.

– Кто ты? – спросил какой-то мужчина. Он походил на фермера или на сына фермера. Одного возраста с Айашем, даже моложе. Он не выглядел испуганным, просто любопытным.

Айаш немного понимал язык Батиары. Говорил на нем ужасно плохо. Его отец был родом из восточных земель: родился джадитом, ушел в море, как почти все тамошние жители, оказался среди ашаритов и стал корсаром, как многие.

Внешне Айаш мог сойти за уроженца Батиары – если ему не приходилось говорить.

Он что-то проворчал в ответ, продолжая отвязывать нужного ему коня. Руки у него дрожали.

– Много лошадей, – сказал мальчик.

– Лошади, – пробормотал Айаш. – Да.

– Почему так много?

Он не ответил. Он уже почти отвязал коня. Несколько других сейчас били копытами, еще больше испуганные присутствием нового человека.

В роще уже не было тихо.

– Твой кинжал! – вдруг воскликнул мальчик. – Ты с корсарами!

Айаш выругался. Его кинжал был изогнутым. Конечно. Он же из Тароуза. Его отец – командир у братьев ибн Тихон! Он участвует в своем первом рейде!

Мальчик повернулся, чтобы убежать, предупредить людей.

Айаш бегал быстро. Он догнал мальчика, он выхватил свой изогнутый кинжал, он вонзил его мальчику в спину, выдернул и опять вонзил в то самое место, которое показал ему отец, когда учил, как вернее всего убить человека сзади.

Он убил этого человека сзади. Посмотрел вниз, на этого джадита. На этого мальчика. Нет. На этого мужчину. Это мужчина, сказал он себе, не мальчик.

– Зачем ты пришел сюда? – тихо воскликнул он на ашаритском. – Зачем заставил меня это сделать?

Спотыкаясь, он отошел в сторону, и его стошнило на корни ясеня.

Его первое убийство. Этот мальчик. Этот мужчина, опять сказал он себе.