Русский транзит 2 - Вячеслав Барковский

- Нет, я встречаю. Сестра с мамой должны прилететь сегодня.

- А муж?

- Ой, что вы, какой там муж! Где его теперь взять?.. Скажите, а вы не артист?

- Я? - Лысоватый чуть не задохнулся от удовольствия и округлил глаза.- А что?

- Так вы артист или только похожи? Это же надо, как похожи! - говорила Оксана Николаевна, блистая своими медовыми глазками.

- Может, и артист! - чуть вызывающе, с оттенком личного торжества ответил лысоватый, потихоньку втянув в себя живот, который, словно в отместку за учиненное над собой насилие, тут же перекрыл ему дыхательные пути

- Вы очень, очень похожи на одного артиста такого... американского!

Лысоватый смертельно побледнел, ощутив неприятное расслабление в коленях от одной мысли, что ему сейчас придется изъясняться по-английски.

- Да нет, конечно, вы не тот американский артист. Мне просто показалось...

- Это почему же,- обиделся лысоватый, уже с трудом удерживая ядро своего непосильного живота под прикрытием диафрагмы,- так уж и показалось!

- Знаете, этот артист,- говорила Ксюша, упоенно глядя молодцу прямо в его мыльные глаза со всей возможной любовью, он такой сильный, большой, благородный.- Лысоватый, жертвуя дыханием, до упора втянул-таки свой ретивый живот под грудную клетку и, становясь на цыпочки, начал вытягиваться в струнку, что уж точно грозило ему заворотом кишок - Мне всегда хотелось спрятаться за его широкую спину и отдаться ему (молодец вытаращил глаза) всей душой. Вы меня понимаете?

Лысоватый горячо мотнул головой и осторожно попытался проглотить большой занозистый комок нежданного счастья, застрявший у него в горле.

- У нас в Питере нет таких мужчин, не водятся... Таких, как вы... ой, простите, как он...

- Ну почему же,- милостиво по отношению к мужскому населению Северной Пальмиры произнес лысоватый, с облегчением выпуская на свободу живот и считая, что поставленная перед ним задача в целом выполнена.

- А я вам говорю, что нет,- покачала головой Ксюша,- ни одного!

Лысоватый понимающе вздохнул, уже вовсю лапая роскошное тело простушки своими жадными глазами.

- Вот так,- словно и не замечая отчаянно ошалелых глаз молодца, продолжала Оксана Николаевна, глядя в сторону и сокрушенно покусывая губы,- встретишь человека своей мечты, встретишь - и тут же потеряешь, как во сне. Каких-то пять минут счастья, надежды на чудо - и просыпаешься... Прощайте. Она трепетно протянула свою смуглую руку вспотевшему герою, вдруг задрожавшему всеми членами и приготовившемуся выпрыгнуть из штанов, так томно взглянув на него своими широко раскрытыми глазами, словно намеревалась поглотить его вместе с мешковатыми джинсами, ботинками и чемоданом.

Лысоватый механически пожал ее руку своей, истекавшей жарким потом вожделения, и она пошла к выходу, трогательно вздрагивая плечами, совсем чуть-чуть, но вполне достаточно, чтобы молодец видел это.

Лысоватый только открыл рот от удивления: он никак не мог понять, во сне это или наяву? Прекрасная незнакомка, да чего уж там, шикарная "телка" уходила от него, унося с собой нежный волнующий запах молодости и загорелое матовое тело, сотворенное для одной лишь любви...

Эй-эй, как вас зовут, девушка? - засипел молодец и решительно остановил ее у выхода.

- Какое это имеет значение, когда все уже в прошлом и никто-никто тебя не ждет,- жалобно говорила Оксана Николаевна, теребя в руках полу плаща и глядя себе под ноги (вернее, на грудь, высоко вздымавшуюся от глубокого, почти трагического дыхания),- и снова надо идти в пустую квартиру, не согретую огнем любви, где никто не встретит тебя, не обнимет, крепко прижав к груди...

Лысоватый совсем ошалел, он уже почти лишился рассудка, который не смог вместить все это вдруг огромным упоительным кирпичом свалившееся на него счастье. "Вот это да! - думал он беря королеву за локоть.-Живая, горячая. Значит, не сон, не сон! Ну ваще, я щас свихнусь!"

- Я это, могу,- сипел молодец,- ну, огнем любви... А когда к вам мама с сестрой прилетают?

- Теперь уже послезавтра, а, может, и через неделю... Нет, вы не знаете что это такое: огромная пустая квартира... Не знаете, ведь вы женаты, наверняка женаты! И ваша милая жена ждет вас там, далеко-далеко - за полями и снежными вершинами...

- Нет! Я нет! - Лысоватый в ужасе отдернул свою руку и, бросив чемодан, стал за спиной судорожно срывать с безымянного пальца обручальное кольцо, рискуя в горячке оторвать себе пару фаланг.- Я нет! Ну там, холодная квартира, одиночество... Даже борща нельзя не покушать - сготовить некому,- канючил он в ухо незнакомке, забыв о чемодане.

- Не лгите! У таких мужчин всегда есть жены: маленькие, любящие, уютные. (Ну уж нет, лысоватый рассказал бы ей какие они любящие да уютные!) Этого просто не бывает, чтобы такие сильные, благородные и мужественные (живот молодца снова начал прилипать к позвоночнику, и он даже хрипло засипел от напряжения), такие, такие... Что я говорю! Прощайте, прощайте, вам надо лететь!

Очередь у стойки регистрации уже рассосалась, и успокоившаяся публика, отправив свою поклажу по ленте транспортера на суд грузчикам, меланхолично направлялась в зал ожидания.

Лысоватый затравленно посмотрел на стойку регистрации потом на красотку, которая чутко уловив смятение чувств молодца, тут же зашмыгала носом и почти закричала:

- Одна в огромной пустой квартире без капли человеческого тепла! Ах, улетайте, вам пора... А мне, а мне...

- Я никуда не лечу! - заорал лысоватый больше самому себе, чем ей, и схватил томную красавицу за руку, чтобы чего доброго не исчезла, хотя она и не думала убегать.

- А как же билет? - тревожно спросила она, с любовью глядя на него своими большими карими глазами.

- Плевать на билет! Порву! - щедро пообещал сердцеед, теряя чувство реальности и ощущая лишь исключительное личное счастье, поскольку положил свою по-жабьи влажную и уже холодную ладонь на спину красотки Красотка передернула плечами, и он поспешил приписать это пылающей в ее душе страсти.

- Ой! - вскрикнула незнакомка.- Что вы, такие деньги!

- А что мне деньги, когда это, ну, в огромной пустой квартире!

- Но что скажет та далекая и нежная, так любящая вас? Она будет страдать! Ах, как она будет страдать!.. Ой-ой, сейчас уже рейс закроют, сдавайте же скорее свой билетик, милый. Ну же, быстрее! - И красавица, взяв лысоватого за руку, с силой потянула его, как теленка, к кассе.

- А они возьмут?

- Возьмут, возьмут. Я их порядки знаю, вы даже свои проценты не потеряете.

Сообщение о процентах приятно обрадовало уже плывущего по жарким волнам воображения молодца: он прикинул, что приключеньице обойдется ему задаром.

- Вот, пассажир сдает свой билет! - закричала Оксана Николаевна удивленной кассирше, указывая на лысоватого, который не отрывал восхищенных глаз от шеи, плеч, спины и всего такого прочего этой шикарной дуры, втюхав-шейся в него по уши.

- Так вы не летите, молодой человек? - спросила кассирша, недоверчиво глядя на лысоватого.

- Нет.

- Точно не летите? Ведь вы часть денег теряете.

- Это ничего, девушка! - сказала Оксана Николаевна, беря из рук лысоватого паспорт с билетом и протягивая их в окошко кассы.- Иди, милый, подожди меня там, я сейчас с ней разберусь,- шепнула она молодцу, который в полном расслаблении ослепленного вожделением ума, качнувшись, отвалил от кассы в пространство огромного зала.

- Что это с ним? - спросила кассирша Оксану Николаевну, удивленно глядя вслед лысоватому.

- Рук перед едой не помыл. Диаррея.

- Что-что?

- Понос.

- Ой, ему же лететь надо!

- Ничего, дня через три будет в норме.

- Так я на вас выписываю?

- Да-да, девушка, пожалуйста, переоформляйте билет, ведь уже посадка началась, а мне еще проститься надо,- сказала Оксана Николаевна, торопливо протягивая кассирше свои документы и деньги.- А сколько он теряет при сдаче билета?..

- Ну вот, я все устроила.- Незнакомка протягивала расплывшемуся в идиотской улыбке молодцу деньги и паспорт.- Тут ровно столько, сколько билет стоит. Правда, хорошо?

Лысоватый только глупо улыбался и все пытался обнять красотку за бока, однако та мягко, но решительно отстраняла его руку.

- Ну, не надо милый, не здесь. И все же у меня душа болит за ту, далекую, нежную, любящую...

- Да хрен с ней, с далекой! - совсем уже расслабился молодец. Липкие пряди на его макушке встали дыбом, приоткрывая всем окружающим жирно блестящую вершину горящего нетерпением естества.

- Нет, надо обязательно позвонить. Ведь тебя будут ждать, дорогой! Я не буду тебе мешать.

- Я щас, подожди меня тут,-сипло сказал обалдевший "дорогой" и, качаясь, словно находился в состоянии сильного опьянения, отправился звонить по междугородному.

- Слышь, Теря, да, это я. Да слушай ты, слушай! Я тут еще с недельку погужу! Что? Нет... Да нет же. Меня тут одна "телка" заклеила, клевая, но какая-то чокнутая. Говорит, я на артиста похож. Да не вру, на американского! Ага, "телка" просто класс, закачаешься, все при ней... Ага, ну ты сам понимаешь, щас к ней еду на квартиру - согревать буду, пока родственники в отсутствии... Слушай, Теря, зайди вечером к моей "клизме" и скажи ей...-почти рычал в трубку разгулявшийся сладострастен, уже не в силах сдерживать свою жеребячью радость, пока Оксана Николаевна бежала с сопровождении недовольной дежурной к трапу самолета, готового к взлету. Единственное, что ей сейчас хотелось - вымыться с головы до ног. "Ну и тип! Прямо мыло какое-то,-думала она.-И ведь жена у него есть, и любит, наверное, его, такого липкого... Чуть не залепила ему, когда лапать стал. Все, как прилечу, сразу пойду речку искать. А если нет там реки, хоть в пожарном водоеме с лягушками да искупаюсь. А Крестовский у меня за это попляшет. Ой, как под душ хочется!"