Жена кузнеца - Теплая Елена

26 глава.

Столяр осмотрел наш дом, рассказал Никите, что и как нужно сделать, и началось строительство второго этажа. Наверху сделали коробки для комнат, а внизу – лестницу на второй этаж.

На удивление работа не заняла так уж много времени, и уже через неделю мы таскали наверх вещи девчонок. Делали перестановки весело и с огоньком: одну кровать перенесли в комнату Лизы и заказали вторую для Соньки, которая временно спала на матрасе из сена на полу. Тяжелее всего было поднять наверх сундуки девчонок. Вещи, конечно, мы все вынули – перенеся их позже – и подняли сундуки пустыми, но всё равно намаялись...

Теперь оставалось утеплить весь верхний этаж снаружи. Для этого нужна была глина и солома, которую я надеялась получить от жатвы пшеницы, что уже вызрела, и всё село вот-вот должно было начать убирать урожай на полях.

Помня уборку сена, я эту жатву ждала с лёгким ужасом – до сих пор при одном упоминании граблей у меня начинали ныть руки.

 

И вот время жатвы настало...

Староста лично зашёл к нам домой и объяснил мне и Соньке, на какое поле нам идти. Никита тоже шёл жать, но на другое поле.

Женщины должны были жать серпами на тех полях, где колос был высокий, а мужчины шли туда, где был низкий урожай, и косили его косой, а потом другие женщины или подростки собирали это всё в снопы.

Жали мы долго – очень долго! – я даже сбилась со счёта, сколько дней ушло на жатву. Тело просто гудела от постоянного фитнеса: согнулся, разогнулся, и при этом приходилось работать в «известной всем позе». Спина к вечеру – не разгибалась, руки – не шевелились. Домой возвращалась на автопилоте. Мне казалось, что так даже пленных немцы не гнобили в войну, как нас на этих полях...

Бедные мои предки...

Я напрягала все свои мозги, чтобы вспомнить, как выглядел у нас комбайн, или хотя бы – косилка. Может, хоть как-то можно облегчить этот труд, и уборка пойдёт быстрее. И хотя я плохо себе представляла, как сделать эту чёртову косилку, но к следующей уборке обязательно что-нибудь придумаю...

Оказывается, как это сложно – добыть зерно на хлеб: потом наши снопы отвозили на гумно, где оббивали цепами или колотили об бочки, чтобы выбить зерно из колосков.

Посмотрев на меня в первый день, Никита разрешил на покос нам ездить на телеге. Назад нас – лежачих на телегах трупами – привозила Сонька, хотя и сама уставала так, что мама не горюй!

Никита больше не жал, он ушёл молотить, потому что – это очень тяжело, и этим занимались в посёлке в основном мужчины. Бить целый день цепами – не каждый это выдерживал...

Видно, как-то определяли погоду в посёлке, что пока мы убирали зерно на поле, да пока это всё молотилось – не было дождей, поэтому ко всем моим трудностям приходилось ночью ещё поливать и мой огородик.

Как я ждала этого дня – конца жатвы!

У меня всё внутри пело от счастья, что это закончилось!

Ну-ну, закончилось...

Женщин тут же отправили на просевку зерна, а девчонки помоложе – уже засыпали его в мешки.

Староста со своим казначеем занимались распределением зерна по домам. Готовое зерно – по численности человек в семье – распределяли на каждое подворье. Раздел зерна происходил каждый раз, как только собиралось определённое количество мешков.

Наши мешки Никита тут же погрузил на телегу и отвёз домой.

Далее мы занимали очередь к мельнику на помол зерна. Мельник работал полдня и ночь, утром вместо него работали два сына, один из них по очереди помогал отцу днём.

В общем, работа в посёлке кипела с утра до ночи...

После жатвы должен был наступить праздник Матери Земли – все его очень ждали.

До праздника было ещё несколько недель, и мы с Сонькой и Лизкой старались волочить домой всё, что можно выгрести из леса: грибы, орехи, ягоды, например – шиповник.

Дома сбор урожая тоже шёл на полную катушку: яблоки, груши, огурцы и прочие овощи-фрукты. Всё это крошилось, сушилось, мочилось и солилось.

Под сенями дома – где пол был земляной – мне ещё удалось сделать хороший погреб. Деревенские мальчишки – за сладкие пирожки – быстро выкопали глубокую квадратную яму, а Никита, обшив стены досками-горбылём, сделал люк и заказал столяру лесенку туда.

Там у меня стояли бочки с мочёными яблоками и с засоленными огурцами. Я связала носки и выменяла их на чеснок, который посадить и вырастить не успела. Тут же висели косы лука – который удалось самой выпестовать из рассады-сеянки – его было очень много. На полках, которые мы сделали в погребе, стояли корзины с орехами и горшочки с мёдом, которые я тоже на что-то выменяла. Мне даже удалось насолить небольшой бочонок рыбы – стоял в углу погреба – купленной за маленькую денежку у деревенских рыбаков.

Сонькины травы сушились на чердаке, рядом с дверью в комнаты девчат. И там же висели грозди сушёных грибов.

Кот, которого мы взяли у Марии, уже хорошо подрос и охотился на мышей целый день и ночь. Я ему оставляла открытым люк в погреб, чтобы он не стеснялся и работал там тоже. За это он получал молоко, которое я меняла на лук у Марии. Пока козу или корову мы не купили – приходилось таким образом добывать молоко, правда, доить мне Мария больше не давала, но мы очень сдружились с ней за это время.

Так же за это время удалось частично утеплить комнаты девчат глиной вперемешку с соломой, целый воз которой Никита привёз с поля. По вечерам мы таскали глину от реки, мешали её с соломой и налепливали на стены снаружи комнат. Потом нужно будет ещё оббить комнаты досками – или лучше горбылём, так даже будет дешевле – но уже достаточно прохладными ночами чувствовалось, насколько теплее там стало.

Комнату, где ранее спала Лизка с Мишуткой, мы переделали в кухню. Там у нас появилось и много полок и новый большой-пребольшой стол. Посуда теперь не стояла по углам и на столе – там мы теперь и спокойно готовили еду, и усаживались в просторе на свои немудреные трапезы.

Так мы и суетились в последний месяц перед праздником Матери Земли.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍