После рассвета будет закат - Виктория Цветаева

чтобы на глаза мне не попадались! Делай там что нужно и держи меня в курсе, а теперь оставь нас…, – прижал к себе мою малышку, вновь и вновь целуя её лицо.

Мне не хотелось никого видеть, а тем более брать в свидетели своей слабости, даже Марата.

Что случилось? Почему она сбежала? Неужели она увидела меня в таком виде с этой Мариной? Если это так, то помоги мне Аллах, это будет крах всему… Зачем я пил? Зачем пригласил Марата? Как много этих ЗАЧЕМ было в моей голове, и не на один я не находил ответа… Как мне сейчас все эти неуёмные амбиции кажутся глупыми и смешными. Я говорил, что сделаю мою девочку счастливой с вечной улыбкой на лице, а чего добился? Чуть не угробил самого дорогого мне человека…

Ближе уже к обеду услышал звук приближающегося к дому трактора. Наконец-то, хоть что-то сдвинулось с мёртвой точки. Пока чистили снег, я лежал и молился, что бы врач приехал поскорее и осмотрел её. Хоть бы всё обошлось, хоть бы я успел вовремя! Сердце девушки стучало, она дышала и слегка постанывала во сне, но главное была жива…

– Рустам, от снега всё расчищено, жди врача. Сказал много вызовов у него сегодня, приедет, как сможет. Я повёз девчонок по домам, – услышал я тихий голос друга.

Так задумался, что не заметил, как он вошёл. Только он сказал последнее слово, как я подорвался с постели. Мне не хотелось оставлять Олю одну, но я должен вытрясти из этой змеи Марины правду о сегодняшней ночи. Не замечая удивления друга, я промчался мимо него, тот за мной. Марат ничего не понимал и много не знал, но пока мне не до объяснения с ним. Эти две фифы стояли на улице и мило беседовали, как ни в чём ни бывало. Лариса хотя бы не веселилась, а стояла съёжившись на холоде, опустив голову вниз и просто слушала, что ей говорила Марина, которая была очень весёлой и улыбалась, а периодами даже смеялась на весь двор. Глаза мои налились кровью. Как бешеный, я подскочил к ним, что Лариса вздрогнула и отпрыгнула в сторону. Зато этой второй гадине хоть бы что, так и стояла смотрела на меня с наглой ухмылкой. Такой точно место в аду припасено, думаю даже в первых рядах.

– Ты нахера ко мне подлегла, – схватил я эту Марину за руку и резко развернул к себе. – Совсем страх потеряла? Я тебе русским языком сказал, что иду спать один. В доме ещё одна спальня есть, тебе что места мало? – тряс я её, как боксёрскую грушу, добиваясь ответа. Мне хотелось уничтожить эту интриганку, стереть с лица земли, так я ненавидел её сейчас.

– А что тебе не так, Рустам? На мой взгляд всё было прекрасно, ты как всегда на высоте. Мне очень даже всё понравилось милый, если что, ты знаешь где меня найти, ю- и тут же полезла ко мне с поцелуями, что я скривился от омерзения и отшвырнул её от себя подальше.

Она отлетела, покачнулась, но не упала. Никогда не бил женщин по лицу, а сейчас был готов ударить по её наглой и мерзкий морде. Шаг, ещё один шаг, и меня за руку схватил Марат, не давая мне сделать последний. Не знаю на что я был готов в этот момент, но был благодарен тому, что остановил меня от этого заключительного шага и не дал совершить непоправимое. Он отвёл меня в сторону, где я вкратце описал ему события прошедшей ночи. Потом смотрел вслед отъезжающей машины, которая увозила этих девиц, которых в глубине души я люто презирал. Как таких земля носит! Видеть их больше не хотел, это всё из-за них!

Оля так и не очнулась, но согрелась. Щеки сначала порозовели, потом стали пылать, так же как и всё тело. Из-за сильного переохлаждения организма у неё начался жар. Но главное, что она жива, я не собирался сдаваться и опускать руки.

Врач приехал только ближе к вечеру и поставил предварительный диагноз – воспаление лёгких, ссылаясь на хрипы, затруднённое дыхание и конечно же температуру, которая просто зашкаливала. Я был удивлён, ведь она даже не кашляла, на что он мне сказал, что это не обязательно. Брать на себя ответственность и лечить её дома он отказался, сказал срочно, не откладывая, везти в больницу.

Её документы были у меня, это облегчало задачу. Быстро оделся, потом одел Олю, чтобы её не перепаривать, ведь ей итак было жарко. Вынес девушку на руках и положил на заднее сидение. Её колотило в ознобе, она всё время бредила и звала то маму, то Ларису, то меня, отрывочно говорила какие-то бессвязные речи, смысл которых я не понимал. Я гнал, нарушая все правила дорожного движения, боялся не успеть вовремя, боялся как бы не было поздно. Я собственными руками всё разрушил…, из-за своего неуёмного эгоизма чуть не лишил бедную девочку жизни и, скорее всего, потерял её навсегда… Она не простит… Я столько причинил ей зла…. Беспардонным образом влез в её жизнь и наследил там своими грязными сапогами…

–Прости! Прости! Прости!– твердил я вслух эти слова бесчисленное количество раз и молился, молился без остановки.

Олю увезли на каталке, а я так и стоял в коридоре, смотрел, как исчезает моя девочка в неизвестном направлении и чувствовал себя сейчас абсолютно беспомощным. Я остался в приёмном покое и ждал врача, который рано или поздно должен был спуститься осматривать вновь прибывших пациентов. Когда подвернулся случай я не упустил его, догнал, когда он уже собирался уходить, и поинтересовался состоянием её здоровья.

– Доктор, что с ней, с Олей Тихомировой? – уточнил я. – Это я ее привёз.

– Кем вы ей приходитесь, молодой человек? – остановился он и внимательно обсмотрел меня с ног до головы.

– Я…двоюродный брат, – соврал, не краснея я. – Как она?

– Ну что могу сказать, состояние тяжёлое, она сейчас в реанимации. Нужно делать рентген, но я по опыту и так вам скажу, что у неё все признаки двусторонней пневмонии.

– Почему вы думаете, что пневмония?– мне были непонятны его прогнозы, если и обследования толком не сделали ещё. Хотя они врачи, опыт имеют и немалый, судя по возрасту, потому что мужчина выглядел солидно, примерно средних лет.

– Потому что я в этом разбираюсь, мальчик мой, – снисходительно улыбнулся он мне. – У неё острая дыхательная недостаточность, она под аппаратом искусственной вентиляции лёгких. Скорее всего девушка здесь надолго, быстро такое не лечится. Будем надеяться, что она выкарабкается, организм молодой. Здесь важен ещё какой фактор, чтобы она сама этого хотела, а