Генерал Дима. Карьера. Тюрьма. Любовь - Ирина Якубовская

10 февраля. Поздно ночью приехали на Екатеринбургский централ. Все более-менее. Ну, скажи, кто, кроме твоего мужа, сразу по прибытии мог оказаться в карцере? Ну, ясно — никто, ха! А я оказался, так как «других условий содержания меня нет». Здесь сидят ещё 2 человека в других камерах. И все. Остальные — свободны. Правда, говорят, что это не карцер, а одиночка. Это карцер. Правда, чуть лучше, чем в «Крестах». Жду этапа на Н. Тагил. Говорят, два раза в неделю. Интересно, мне опять «повезет»? Но это не главное. Главное — это то, что я тебя безумно люблю, безумно, ты слышишь? Очень боюсь тебя потерять. Люблю, как никого и никогда. Приезжай скорее, ладно? А то я совсем один. Твой Димка.

11 февраля. 23. 56

Скоро будет завтра. Главных три проблемы: чтобы вы меня скорее нашли, а две остальных — неизвестность и очень хочется кушать, а есть-то нечего. Смешно. Вот уж не думал, что буду так голодать. Сижу по-прежнему в одиночке, как главный злодей. Таких, как я, во всей тюрьме ещё двое: соседи слева и справа (помнишь, как у Высоцкого? «Помер тот сосед, что справа, а что слева — ещё нет»). Тот сосед, «что слева», — у него 15 лет срока и два побега, в том числе один вооруженный из этой именно тюрьмы. На суд его возили в сопровождении БТР. Щелкнули часы — уже завтра. Вчера, когда ты должна была приехать (00. 30), я тебя встречал — все время смотрел на часы и как бы с тобою разговаривал (схожу с ума? Ха-ха!). Я очень тебя люблю. Очень. Твой Дима.

13 февраля. Завтра день Святого Валентина. Солнце мое! Я так тебя люблю и скучаю. Мне нужна ты! Только ты! Ты и Алешка (мой сын. — И. Я. ). Я жутко по нему скучаю. Твой Дима.

15 февраля. С этапом, как это стало уже традицией, на….. . Этап, скорее всего, был (в соседнюю хату заехал человек из Н. Тагила), но меня не отправили. Опять что-то мудрят… Я же, как всегда, занят только одним — мыслями о тебе. Скучаю, люблю, жду. Твой Дима.

16 февраля. Завтра ты должна выехать ко мне, и мы опять будем вместе! Ты ведь тоже с трудом дождалась этого дня. Да я уверен, если бы я тебя не тормозил, ты давно была бы здесь. Я так этим горжусь. Твой муж. Твой Дима.

17 февраля. Сегодня ты меня предала. Последний год я жил для тебя, для чего мне жить теперь? Все повторяется — так было со Светой и с Мариной. Нет, так не было, тогда я не был в тюрьме и не оставался один. Мне очень тяжело. Внутри все горит. День-два — и сгорит, будут угли. Д.

18 февраля. Что, размечтался о кренделях небесных? Х. . тебе! Осталось 10 месяцев. Самая страшная ночь. По крайней мере, так кажется. Все как в стихах Маяковского на смерть Ленина: «…День векам пойдет в тоскливое преданье». М. б., у тебя есть оправданье? М. б., я бы смог тебя простить? А надо ли это: надлом души есть, и он болит. Блок писал:

Не подходите к ней с расспросами,

Вам все равно, а ей — довольно.

Любовью, грязью или колесами Она раздавлена — все больно.

У меня тоже — все больно. И что будет — не известно. М. б., не надо тебя держать? Со мной тебе будет хуже, чем без меня. Я — смертник. Перефразируя Есенина, можно сказать:

Живите так, как вас ведет звезда В земле обетованной или московской.

С приветствием вас помнящий всегда Знакомый Ваш — Д. Якубовский.

19 февраля. Этап??? Да. Я должен быть честным перед самим собой. Да, мне жаль тебя терять. Да, я допускаю возможность, что ты не ведаешь, что творишь. Но дальнейшая жизнь вместе возможна лишь при условии, что ты изменишь свое отношение ко мне. Если мне надо в чем-то измениться — я готов. Давай ещё раз попробуем. Но компромисса не будет. Я все для тебя, ты все для меня. Или останемся лишь друзьями. Д.

Нет, все-таки расстаться с тобой по любой причине не в моих силах. Я люблю тебя! Не предавай меня больше! Ухожу на этап! Твой Дима.

19 февраля. 2 месяца и 3 года! У нас ещё 19. 02. , а я уже вылез на 20. 02. Хочется с тобой поговорить. Рядом в тройнике едут женщины из больницы. Тема «Женщина и тюрьма» сильнее, чем «Женщина и война». Я половину еды и одежды отогнал им, так что еду теперь налегке. Думаю, что тебе за меня, если бы ты была рядом, не было бы стыдно. Я хочу, чтобы ты мною гордилась. Через несколько часов буду в зоне. Что день грядущий мне готовит? Еду, как всегда, один. Оно на коротком этапе (4-5 часов) и лучше. Очень скучаю. Когда ты приедешь, залижи мои раны, ладно? Жду. Твой Дима.

19 февраля. Толстый — это я. Сейчас в Зауралье 23. 15. Я уже в зоне, сижу в транзитной камере в ПКТ (помещение камерного типа), что, конечно, незаконно, но Бог с ними. Со мной ещё 3 человека. Поели, легли спать. А я хочу говорить с тобой. Завтра переведут в казарму, так что буду дышать свежим воздухом. Да, я в знак протеста стал носить волосы набок. От обиды. И подумал, буду зачесывать назад, когда прощу тебя. Но завтра собираюсь их опять сделать назад. Авансом. Ир, если ты приедешь в понедельник и скажешь, что ненадолго и надо будет ездить в СПб (квартира, ребенок и т. д. — поводов может быть много), мы опять поссоримся. И я боюсь, что серьезно. До тех пор, пока я здесь, ты должна быть рядом. Всегда. Вернее, моя жена должна быть рядом. Если ты, то ты. Если ты мой друг, мой защитник, моя любовница, то, конечно, ты не должна. Какой будет твой выбор — посмотрим. Каким бы я его хотел видеть, ты знаешь. Мне сейчас очень тяжело, не столько физически, сколько морально. Ну, не предай меня. Пойми, я не жду от тебя ничего необычного. Я жду от тебя только того, что ты можешь — быть всегда со мной. И не только в радости, но и в грусти. Я очень тобой горжусь, всем о тебе рассказываю, говорю: «Моя жена». Жду. Люблю. Твой Дима.

23 февраля. Когда приехали на зону, менты хотели меня (как у них принято) поставить вместе со всем этапом (20 человек) на колени в снег. Народ сел. Я — нет. Пытались до… ться — ну, уж х. . им. При выгрузке из вагона скандалить не хотелось — было много народу + телекамеры. А в зоне — х. . им. Так что на колени в снег я не встал, и им не удалось меня поставить — можешь гордиться. Жду. Люблю. Не предавай меня, please!

Этап. Как это было

Потом уже Дима рассказал мне все подробно. Вот как это было.

Представьте себе: пятница. Конец дня. Конец недели.

Якубовский уже знает, что вот-вот его двинут на этап. Только не знает куда. Дима посылает своего адвоката Серегу Мазанова выяснить, куда направят отбывать срок. По закону, администрация тюрьмы обязана уведомить родственников осужденного либо других лиц по его указанию в том, где этот человек будет отбывать наказание. Это черным по белому написано в Уголовно-исполнительном кодексе.

Сначала Сереге сказали, что он не Димин родственник, поэтому никакой информации не получит. Пришлось брать доверенность от родственников. Когда Мазанов наконец приехал в «Кресты», было уже около шести часов вечера, то есть почти перед закрытием следственных кабинетов. Серега пошел к заместителю начальника СИЗО, который на тот момент исполнял обязанности начальника, и спросил, куда направляют Якубовского. Тот ответил: «В Москву». — «Когда?» — «Этап ожидается с пятницы до воскресенья». Почему-то Дима решил, что раньше чем в воскресенье вечером этапа не будет.