Пятиэтажная Россия - Евгения Пищикова

Территориальная, муниципальная, общественная жизнь пересекается с жизнью духовной, горизонталь пространства пересекается с вертикалью времени; в точке пересечения стоит церковь и церковный приход. Перед нами центр местности, и, помимо всего прочего, еще и средоточие оправданного интереса к чужой жизни. Не таким ярким светом озарен престол английской королевы, как паперть деревенской церкви. Старинная эта пословица — о свете деятельной и неутомимой социальной любознательности.

У той же Агаты Кристи читаешь: «Где ты успел побывать? Благотворительный базар… воскресная служба… поместье… Да ты не терял времени даром в этой деревушке!» Ее же перу принадлежит обширнейшая галерея портретов приходских дам. Властная филантропка, гроза пастората. Честная, но недалекая энтузиастка, гордящаяся членством во всех имеющихся в приходе комитетах. Профессиональная христианка, столп добродетели. Всё это мягкие, иронические образы (хотя однажды, ведомая криминальным сюжетом, Кристи позволила одной из дам-патронесс отправить нескольких почтенных соседок на тот свет — и лишь оттого, что соседки эти, соратницы по приходу, отказали монструозной активистке в месте распорядительницы палестинской корзинки).

— А вы как чистите облачения, Валентина Ивановна?

— А «Ванишем» для ковров лучше всего, Дашенька. Очень удобно: разводишь в воде по инструкции, взбиваешь пену и губочкой, губочкой. Епитрахиль и поручни — в стиральной машине, только, конечно, в сеточке для деликатных вещей.

— А меня батюшка благословил перед стиркой полоскать облачение в тазу, чтобы в воде этой растворилось все то, что осталось на нем из церкви. А воду из таза благословил сливать на землю, но только в те места, где никто не ходит, не топчет. В траву лью, в снег. Спаси Господь. А правда, Валентина Ивановна, что наша матушка волосы покрасила?

Так говорили меж собой приходские активистки, стоя возле нарядной московской церкви. Воскресное утро вступало в свои права.

Церковь свежеокрашенная, сливочная, невысокая. Бледное золото купола слепит глаза. Приходской дом к Рождеству покрыли черепицей, на первом этаже — актовый зал, офис приходского совета, воскресная школа. На втором этаже живет настоятель храма. За домом на веревке сушатся детские колготки. Храм многоштатный, из крепких, благополучных, славится обширным баптистерием, новым иконостасом, одним из самых мощных в округе приходов. Облик прихожанок (Валентина Ивановна работает в просфорне, помогает матушке по хозяйству; Дарья убирает храм и поет на клиросе) дышит благочестием. Темные юбки, на головах — ладные платочки. Ничего лишнего, никакой косметики. Вид положительно не светский.

— Что ты, что ты! — удивляется Валентина Ивановна — Наш благочинный больше всего не любит, когда красят волосы. И особенно, мне рассказывали, если в цвет «красное дерево». Зовет таких женщин «свеклами», а на исповеди такую прихожанку обязательно спросит: что с вами случилось? Та пугается: а что? А благочинный: вы голову в борще полоскали? Они краснеют до слез — так им стыдно становится!

— Ну а если седина — в свой цвет тоже нельзя? Мне одна наша же прихожанка говорит: трудно зимой совсем без косметики, кожа портится.

— А я губы мажу мазью, сваренной из воска с лампадным маслом. Рецепт простой: 100 граммов лампадного масла, 40 — пчелиного воска, 5 граммов сахара. Все прокипятить, процедить, перелить в баночку, и в холодильник. А еще можно добавить маслице с мощей.

Между тем к началу занятий в воскресной школе начали приводить детей. Даже в толпе прохожих сразу узнаешь «приходских» детишек — на девочках поверх комбинезонных штанишек надеты юбки. Ох, эти детские одежки — на форуме «Простой разговор» (прекрасное, кстати, чтение, светлый и почтенный форум, на котором жены священников обсуждают тяготы и радости приходской жизни) этому маленькому вопросу отведено немаленькое место. Как правильно одевать девочек зимой? Вот прихожанка пишет: «Нам в храме сделали замечание — мол, понятно, что мороз, но надо в юбку одевать девочку. Ну неужели православного человека смутит детский комбинезон? Или поступать как мои знакомые — одевать поверх штанов юбки? Матушки, милые… жалкое зрелище! Как цыганята. А потом моего ребенка чучелом обзовут невоцерковленные дети. А дети ведь скажут, что взрослые смолчат».

А более сознательная форумчанка отвечает: «Недавно мы ездили с воскресной школой в паломничество, так батюшка в монастыре отказался помазывать всех девочек в комбинезонах. И очень пристыдил родителей. И мне досталось за трехлетнюю дочь в комбезе. Крайность, конечно, но я задумалась. На следующий год буду дочь одевать в пальто».

К чему о таких мелочах? К тому, что они не мелочи. И если говорить о разнице меж европейским и российским приходом — то все дело в шляпке. Европейская прихожанка, надевая воскресную шляпу, предъявляет общине свои верительные грамоты. Она — как все. Она поступает так, как положено. Европейский приход социализирует новообращенного, помогает ему укорениться в местном обществе. Новичок, наряжаясь к воскресной службе, присягает на верность общепринятой традиции повседневности.

Отечественный же приход, напротив того, новоначальных православных из привычной повседневности вырывает. Воцерквленный человек и выглядит-то иначе, не как все.

И когда протоиерей Максим Козлов говорит: «Мы решительное меньшинство в социуме», а протоирей Аркадий Шатов: «В приходе начинается здоровая жизнь. И если вокруг нас много греха и грязи, в приходе появляются ростки новой жизни», то очевидно, прихожанин должен рассматривать церковь не как центр общественной жизни, а как центр «другой» жизни. Пусть даже и бесконечно более правильной, но — другой.

Обстоятельства эти делают приходской быт для людей светских закрытым и таинственным. Дух захватывает от щекотного любопытства, когда читаешь в «Простых разговорах» беглое описание вечера в семье молодого священника: «Сейчас планирую на Престольном облачении Крест подшить. А батюшка мой мелочь считает».

Протестантский священник больше чиновник, организатор, соционом. Православный — молитвенник, духовный отец и вдохновитель. Ну, предположим. Но меня-то по обыкновению интересует младшая реальность, без мистических экстазов. Как строится бытовая жизнь прихода? Какую такую мелочь считает батюшка, сидя поэтическим вечером в домашнем своем кругу? Тарелочный сбор пересчитывает? Выручку церковного ящика? Плату за совершение треб? Нужно сказать, финансовая сторона приходской, храмовой жизни никогда не была более закрыта, чем сейчас. Опытные люди рассказывают, что «спичечный» доход (речь идет именно что о церковном ящике, о продаже свечей), довольно ощутимый в советские годы, сейчас составляет ничтожную часть церковного бюджета («не хватает на зарплату сторожа»). В Москве тарелочный сбор прекратился повсеместно, но в провинции все еще обносят паству тарелкой — «и редко когда попадется бумажка старше пятидесяти рублей». Плата за совершение треб во многих приходах считается личным доходом батюшки, совершившего богослужебный обряд. Иной раз, в многоштатном храме, с помощью треб настоятель поддерживает молодого священника, образовывающего семью — благословляет его освятить (по приглашению верующего автовладельца) машину, обвенчать состоятельную пару. Однако для небогатых прихожан требы в большинстве храмов совершаются бесплатно. В сельских приходах в ходу натуральный обмен: «Однажды я видел в маленькой деревенской церкви бочку засоленных крутых яиц». Финансово епархии не поддерживают храмы — наоборот, храмы отчисляют часть дохода на нужды епархий. Новоназначенный «в руины» батюшка, пока приход не укрепится, освобождается от этой обязанности. Храмы живут на спонсорские пожертвования, «в отдельных областях и районах» помогают местные власти, аккумулируя и перераспределяя предназначенные на благотворительные нужды средства подначальных предприятий. Поиски спонсора — тяжелое испытание для застенчивого или созерцательного батюшки. Отец Михаил Панкратов рассказывал мне: «Я понимаю причину своеволия состоятельных людей. „Мое дело“ — это звучит гордо. Но разве „моя служба“ — менее важное занятие? Я иногда призываю своих собеседников к смирению. Говорю, что, казалось бы, в русском языке слова „дело“ и „работа“ почти синонимы. Но почему же тогда такая разница в понятиях „обработался“ и „обделался“? Наверное, для снижения пафоса». Бывает, что молодой клирик, посланный «на стояние перед народом», не справляется с поиском денег, приход не складывается (случается, приходской совет набрать не из кого, старосты церковного нет, матушка одна-одинешенька стоит на клиросе) — что ж, тут ничего не поделаешь, батюшку отзывают… Это самая грубая, самая приблизительная схема, но даже из нее понятно, насколько важен храму приход.