Времена Хрущева. В людях, фактах и мифах - Виталий Дымарский

1 июля 1955 года в Лондоне начались переговоры между СССР и Японией о возвращении военнопленных и подписании мирного договора. Для японцев главная цель была – вернуть оставшихся военнопленных, из которых тысяча двести человек, осужденных как военные преступники, были офицеры и генералы и около шестисот тысяч – рядовые военнопленные. Для Японии первоочередной задачей было вернуть именно офицеров – фактически элиту страны.

Вторая, не менее важная, цель Японии была – вступить в ООН. Без согласия Советского Союза они, естественно, вступить не могли, потому что Советский Союз являлся членом Совета Безопасности с правом вето.

И третья важная задача – подписание рыболовного соглашения, поскольку для Японии рыба – это почти то же самое, что для многих стран хлеб и картошка, без нее они жить не могут.

Участник этих переговоров Сергей Тихвинский, известный востоковед, был категорически против того, чтобы идти на уступки, потому что у СССР козыри были очень сильные. И он был прав в том, что японцам нельзя уступать: они восприняли это как слабость и начали требовать еще больше. Таким образом эти два острова, которые Советский Союз почти согласился вернуть, размыли жесткую позицию по поводу принадлежности Южного Сахалина и Курильских островов. И сейчас официальная позиция японского правительства – четыре острова. А ультраправые требуют вернуть и Южный Сахалин тоже.

Переговоры были инициативой Хрущева, который в пику Молотову торопился подписать договор с Японией. С советской стороны переговоры вел Малик, который еще во время войны был послом в Японии, а потом представителем СССР в ООН, и хорошо знал проблему со всех сторон. Но Малик не привык к сильному давлению, поэтому, получив разнос от Хрущева, он, не согласовывая свое сообщение с остальными членами делегации, заявил полномочному представителю Японии Мацумото, что СССР готов изменить свою принципиальную позицию. А позиция была такая, что территориального вопроса не существовало. Мацумото перед смертью написал воспоминания, в которых были такие слова: «Сначала я не поверил своим ушам, а в душе очень обрадовался. Потому что это была цель».

Военнопленных СССР Японии отдал, рыболовное соглашение подписали. Фактически все происходило в рамках жеста доброй воли, поскольку в ответ ничего получено не было. Разумеется, не пойди Советский Союз на уступки в территориальном вопросе, мирный договор японцы бы не подписали, на чем настаивали американцы. А декларацию все равно подписать пришлось бы, поскольку военнопленные, ООН и рыболовное соглашение для Японии в тот момент были важнее всего.

Хрущев хотел еще внести в текст совместной декларации пункт о том, что два острова Советский Союз отдаст только после того, как американцы вернут Японии Окинаву. Но конечно, идти на это с американцами японцы не могли. Хрущев до последнего момента настаивал, но потом все-таки решил свое требование снять.

«При этом Союз Советских Социалистических Республик, идя навстречу пожеланиям Японии и учитывая интересы японского государства, соглашается на передачу Японии островов Хабомаи и острова Шикотан, с тем, однако, что фактически передача этих островов будет произведена после заключения мирного договора».

Уточнение «только после заключения мирного договора» оставил для СССР возможность отступления. Мирный договор до сих пор не подписан, и спор вокруг Курильских островов продолжается. Условия 1956 года не удовлетворяют ни Россию, которая не собирается отдавать Хабомаи и Шикотан, ни Японию, которая уже настаивает не на двух, а на четырех островах.

Надо понимать, что проблема островов – это проблема не просто территорий, а прежде всего – вопрос добычи рыбы и развития рыбной промышленности. У островов – невероятно рыбное место. И таких мест в мире всего десять, где холодное течение встречается с теплым: называется это явление апвеллинг. В результате этого столкновения происходит турбуленция воды, со дна поднимается корм для рыбы, и к нему устремляются огромные стаи рыб.

Кроме того, зимой из Охотского моря в Тихий океан можно выйти только через незамерзающие проливы Фриза и Екатерины. Если Россия отдаст Японии Курильские острова, для нее будет потерян свободный выход в Тихий океан.

Разрешить этот вопрос к общему удовлетворению двух стран невозможно, но можно добиться такой ситуации, когда этот вопрос не будет главным в отношениях России и Японии. Японцы длительное время проповедовали принцип неразрывности экономики и политики: пока не будут возвращены острова – не будет никакого сотрудничества. Но при этом в 70-е годы, в разгар кампании за северные территории, Япония делила с ФРГ первые и вторые места экономических партнеров СССР среди капиталистических стран. Японский бизнес очень рационален. И когда ему предоставляют хорошие условия, все политические вопросы отходят на второй план[40].

Архитектура от Сталина до Хрущева

Есть известная фраза, что архитектура – это музыка, застывшая в камне. Можно сказать, что архитектура – еще и политика, застывшая в камне. Хрущевское время опознаваемо зрительно – это спальные районы, пятиэтажки, знаменитые Черемушки. От советского времени остались сталинский стиль и хрущевский стиль. Нет ленинского стиля, нет брежневского, нет горбачевского. Только Сталин и Хрущев оставили после себя зримый образ страны своего времени, образ советского города.

Пятиэтажку можно вносить в Книгу рекордов Гиннесса как проект, тиражированный самым большим числом. Существует несколько миллионов копий этих стандартных пятиэтажек. Они стоят по всей России, их экспортировали в Китай, во Вьетнам: там целые районы были застроены такими зданиями.

Практически те же самые пятиэтажки существуют во всех крупных городах мира. Этот проект был придуман во Франции в 1958 году инженером Лагутенко, и первая серия пятиэтажек называлась К-7. Без лифта, с совмещенным санузлом – маленькое и дешевое жилье для широких слоев населения. Сам принцип был прост: здание изготавливалось на заводе методом конвейера, на месте собиралось из деталей, поэтому и существовало такое количество копий.

После покупки французского проекта его переделали под советские реалии и на основе базовой разработали около пятнадцати серий различных пятиэтажек – с мусоропроводами, балконами и тому подобное. В совхозах и малых городах строили трехэтажные и четырехэтажные дома по тем же проектам, просто не достраивая один или два этажа.

В начале 60-х появились и девятиэтажки. Собственно, в хрущевское время строили только эти два типа домов, за исключением, конечно, домов по индивидуальным проектам, в том числе и жилых.

Пожалуй, последняя массовая застройка по всему Советскому Союзу проходила во времена Хрущева. Конечно, в русских провинциальных городах сегодня можно найти какой-нибудь бывший обком или райком брежневской постройки. Но основная застройка все-таки именно хрущевская: вплоть до автобусных остановок, рынков, кинотеатров. В малых провинциальных городах ясно видно, что цивилизация туда последний раз приходила именно с Хрущевым.

Многие сторонники Сталина любят опровергать утверждение, что именно Хрущеву советские люди обязаны массовым строительством жилья. При этом никто не спорит, что эти пятиэтажки решили квартирный вопрос и в массовом порядке обеспечили советских граждан отдельными квартирами. Но эта категория людей утверждает, что Хрущев только реализовал проект, который родился задолго до него, т. е. еще при Сталине. И соответственно отцом этого проекта нужно называть именно Сталина.

Вопрос этот очень сложный и неоднозначный. И чтобы на него ответить, надо рассмотреть и само хрущевское массовое строительство, и реформу архитектуры, и предпосылки к ним.

Само обновление архитектуры, которое произошло, было в русле передовых мировых тенденций. И выражалось оно в отказе от сталинского неоклассицизма. То же самое господство неоклассицизма до Второй мировой войны наблюдалось во всех тоталитарных странах – в Германии, Италии и Японии, и даже во многих демократических странах. Во Франции Всемирная выставка была сделана в духе неоклассицизма, а в Нью-Йорке в этом стиле были построены все небоскребы.

После войны Европа испытала невероятную тягу к обновлению. Казалось, что весь мир должен выглядеть по-другому, потому что старый порядок привел к такому кошмару, как мировая война. И фактически во всех странах, начиная с 1950 года, стал побеждать модернизм. Особенно ясно это было видно в Берлине, где в советской зоне строились сталинские здания, а за стеной уже росли те самые пятиэтажки (т. е. там есть семиэтажки, есть четырехэтажки, но в принципе – это то же панельное домостроительство). Таков был общемировой тренд. И в этом смысле было очень правильно, что СССР встал на те же рельсы, что и весь мир.