Институты и путь к современной экономике. Уроки средневековой торговли - Авнер Грейф
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Выдвигаемая здесь идея заключается в том, что некоторые из таких аспектов нужно рассматривать в качестве параметров при изучении самоподдерживаемости в краткосрочной перспективе, но в долгосрочной перспективе их следует рассматривать в качестве эндогенно детерминированных, т. е. переменных. Параметры, которые таким образом претерпевают эндогенные изменения и оказывают подобное воздействие, мы будем называть квазипараметрами. Маржинальные изменения квазипараметров не ведут к изменению существующего и ожидаемого поведения, связанного с данным институтом.
Анализ равновесия подталкивает к изучению квазипараметров, выявляя факторы, которые превращают определенное поведение в равновесие. Различия между параметром, переменной и квазипараметром не является жестким и основано на эмпирических наблюдениях. Если самоподдерживающиеся исходы влияют на значения одного или нескольких параметров, поддерживающих наблюдаемое равновесие так, что это может привести к изменению поведения в долгосрочной перспективе, такие параметры лучше представить в качестве квазипараметров.
Институт является усиливающим, когда поведение и процессы, вызываемые им, благодаря их влиянию на квазипараметры расширяют диапазон значений параметров (и соответственно ситуаций), при которых институт является самоподдерживающимся. Если институт усиливает сам себя, большее число индивидов в большем количестве ситуаций сочтет наилучшим вариантом поддержать поведение, связанное с этим институтом[149]. Если они оказываются самоподдерживающимися, экзогенные изменения в фоновой ситуации, которые в противном случае привели бы его к изменению, не достигают такого результата. Институт оказывается самоподдерживающимся для более обширной области параметров. Однако такие процессы усиления не всегда осуществляются. Процессы, вызываемые ситуацией, могут подорвать способность связанного с институтом поведения к самоподдержанию. Поведение, которое влечет за собой институт, может посеять семена своего собственного упадка. Будет ли это изменение постепенным или внезапным, ограниченным или всеобъемлющим, зависит от природы этих процессов.
Представление эндогенных институциональных изменений в качестве результата деструктивных процессов игнорирует влияние институтов на мотивацию, заставляющую изобретать или принимать новые институциональные элементы, а также создавать новые ситуации. Эти важные вопросы отложены нами до следующей главы[150].
Исторический институционализм в политических науках представляет собой ту линию исследований, которая уделяет особое внимание институциональным изменениям [Hall P., Taylor, 1996; Thelen, 1999; Pierson, Skocpol, 2002]. В таких исследованиях подчеркивается значение исторических процессов в формировании институтов, но не предлагается никакой теории, способной обеспечить изучение взаимосвязей между стабильностью, процессами и изменениями. Как отмечает Пирсон [Pierson, 2000, p. 266], серьезным препятствием на пути исторического институционализма было то, что институциональные объяснения «как правило, зачастую объяснялись ex post, “внешними шоками”. Следует, однако, ожидать, что подобные моменты изменений наступают тогда, когда новые условия прерывают или перекрывают действие особых механизмов, которые ранее воспроизводили наличное [поведение]».
Соединение теоретико-игрового и исторического подходов (посредством изучения взаимозависимости факторов, связанных с самоподдерживающимся характером института, вызываемых ими процессов и влияния этих процессов на самоподдерживаемость института) обогащает оба эти подхода. (Обсуждение связи между историческим институционализмом и развиваемой здесь позицией см.: [Greif, Laitin, 2004].)
В разделах 1 и 2 этой главы рассматривается институциональная устойчивость и стабильность. В разделе 3 вводятся понятия квазипараметров и подкрепления. В разделе 4 благодаря изучению политических институтов Генуи и Венеции в период раннего Нового времени показывается, что самоподдерживающиеся институты могут быть либо самоусиливающимися, либо саморазрушающимися.
В разделе 6 основное внимание уделяется институтам, основанным на репутации; там же объясняется, почему институты могут обладать «жизненным циклом», в течение которого они сначала усиливаются, а потом подрываются. Раздел 7 посвящен дальнейшему развитию нашей аргументации.
1. Устойчивость
Как уже отмечалось в главе V, чтобы институт сохранялся в течение некоторого времени, он должен воспроизводиться. Институт воспроизводится, когда правила и убеждения, которые обеспечивают, направляют и мотивируют действия индивида, не опровергаются наблюдаемым поведением или результатами. Следовательно, правила и убеждения подтверждаются наблюдаемым поведением и результатами. Эти правила и убеждения обеспечивали, направляли и мотивировали исходное поведение, поскольку ожидания согласуются с результатами.
Д. Льюис [Lewis, 1969, p. 41–42] прекрасно формулирует эту идею воспроизводства убеждений посредством равновесного поведения: «Каждое новое действие, согласующееся с регулярностью [поведения, связанного с данным равновесием], дополняет наш опыт общего согласования, – пишет он. – Наш опыт общего согласования в прошлом заставляет нас – в силу наличия прецедента – ожидать подобного согласования и в будущем… Так и получается: мы здесь, потому что мы здесь, потому что мы здесь, потому что мы здесь. Как только этот процесс запущен, мы получаем метастабильную, самоподдерживающуюся систему предпочтений, ожиданий и действий, способную сохраняться неопределенно долгое время». Структура порождает поведение, которое в силу собственной самоподдерживаемости воспроизводит эту структуру.
Этот механизм устойчивости зиждится на интуитивно понятных тезисах. Индивиды дальновидны: они оценивают шансы, прежде чем сделать что-то, и принимают в расчет то, что, вероятно, сделают другие. Они также ориентируются на прошлое, оценивая собственные убеждения на основе наблюдаемых результатов[151]. Этот механизм устойчивости описывается условием Нэша, требующим, чтобы каждый индивид имел верные убеждения относительно поведения других людей (см. Приложение А и главу V). Любой институт, являющийся самоподдерживающимся с точки зрения условия Нэша, также воспроизводит сам себя поведением, которое он формирует.
Исторические примеры, приведенные в предыдущих главах, иллюстрируют значимость причинно-следственного механизма для институциональной устойчивости, описываемой условием Нэша. Например, устойчивость магрибской коалиции отражает самоподдерживаемость верных поведенческих убеждений и поведения. Наилучшая реакция торговцев на убеждение в том, что каждый будет следовать определенному поведенческому правилу, – тоже следовать такому правилу. Наблюдаемое поведение, демонстрирующее определенный уровень честности и наем исключительно агентов – членов коалиции, в свою очередь, воспроизводило (подтверждало) эти убеждения.
Итак, теория игр учитывает условия и механизм, обеспечивающие, что структура (общеизвестные правила и убеждения) порождает поведение, воспроизводящее эту структуру. Однако стоит отметить различие между теоретико-игровым и институциональным анализом. Во-первых, теоретико-игровой анализ предполагает, что всем игрокам известны правила игры; институциональный анализ признает, что индивиды играют по отношению к институционализированным правилам и узнают о различных аспектах ситуации через социальные правила, поведение других людей и прочие подобные результаты, поддающиеся наблюдению.
Как я покажу позже, из этого следует, что некоторые индивиды могут не распознать скрытых изменений различных аспектов ситуации и потому не изменят соответствующим образом свое поведение. В подобных случаях институты могут сохраняться, и часто действительно сохраняются, несмотря на изменения параметров.
Этот механизм институциональной устойчивости также способствует стабильности того, что часто называют культурными и социальными (организационными) сторонами общества. Институционализированные правила, когнитивные нормы и организации – это компоненты институтов, формирующих поведение. В то же время они являются частью культурных и социальных аспектов общества, поскольку предполагают особые социальные позиции, пронизывают предпочтения индивидов и образуют усвоенные и иные убеждения, являющиеся общеизвестными социетальными чертами.
Следствием наложения институциональных и культурно-социальных особенностей является то, что описанный механизм институциональной устойчивости способствует также устойчивости культурных и социальных свойств данного общества.
Магрибская социальная структура (группа магрибских торговцев) была составляющей института, который поддерживал благосостояние членов группы. Различие в поведении по отношению к членам и нечленам группы, порождаемое этим институтом, воспроизводило эту отличительную социальную идентичность. Организации купеческих гильдий воспроизводились сходным образом.