Котильон - Джорджетт Хейер

— А что ты хотел сообщить нам, Джек?

Скоро все выяснилось. Китти не могла ручаться за Мег, но сама пошла бы с удовольствием. Затем она пожала руки обоим джентльменам и упорхнула вместе с Оливией на условленную прогулку.

Оставшись наедине с мистером Станденом, мистер Веструдер проникновенно спросил:

— Не объяснишь ли мне ты, любовь моя, как эта прелестная птичка подружилась с Китти?

— Так и думал, что тебе их знакомство не очень-то придется по душе, — откликнулся Фредди. — Если ты считаешь, что я представил ее Китти, то глубоко заблуждаешься.

— Признаюсь, такая мысль мелькнула у меня, — ответил мистер Веструдер.

— Странные идеи залетают под твою крышу! С одной стороны, сам знаком с девчонкой, с другой — не такого сорта девица, чтобы знакомить ее с Кит! — Он подумал немного и честно добавил: — Вот что я хочу сказать: не годится, если она клюет на твой крючок, а очень похоже, что так! Хорошенькая кисейная барышня, но мозги, как видно, куриные!

— Сердечно благодарен! — Мистер Веструдер сардонически усмехнулся. — Если не тебе, Фредди, то какому остряку я этим обязан? — Заметив недоуменный взгляд Фредди, он нетерпеливо пояснил: — Ну же, кто представил Китти девушку, которую ее неверный кузен Джек сделал предметом своих домогательств?

— Трудно представить, чтобы их знакомили, скорее всего, встретились случайно. Знаешь, ты бы поворачивал оглобли! Не помолвлен с Кит, кузен!

Голубые глаза сверкнули:

— Я мог бы резонно возразить тебе, Фредди, но не стану!

Тем временем леди, о которых шла речь, быстро шли по одной из аллей парка, кутаясь в свои ротонды и муфты. Хотя солнце светило, но восточный ветер был достаточно силен.

— Если бы вы знали, дорогая мисс Чаринг, как приятно мне ваше общество! — говорила Оливия. — Я не ропщу, я знаю, что мама многим, многим пожертвовала, чтобы поехать в столицу, но насколько я была счастливее дома, с сестрами!

Китти уже слышала о существовании Амелии и Селины и промычала что-то сочувственное. Она была еще не в том возрасте, чтобы понять переживания матери, которую Бог благословил четырьмя дочерьми разного возраста, но со слов Оливии могла заключить, что это ужасно. Судя по всему, дорогой папа не оставил семью в процветании, но зато подарил своим детям приятную наружность, что, как им твердили с детства, должно послужить их дальнейшему преуспеванию. Только Джейн, как опасались, слишком ученая, а у Амелии с возрастом появились веснушки. Оливия, самая старшая и прелестнейшая из сестер, не оспаривала свою обязанность сделать приличную партию. Она, собственно, и приехала в Лондон с этой целью. Но достойный брак грезился ей в образе молодого красавца, а не старой развалины. Ей представлялось также, что знатные родственники дорогого папы на Брук-стрит встретят ее и маму с распростертыми объятиями. Действительность оказалась к ней суровее. Отвергнутой Баттерстоунами, милой мамочке пришлось воспользоваться гостеприимством сестры, живущей в Ганс-Кресит, добродушной и безобидной миссис Скортон, которая, однако, не имела доступа в общество и, несомненно, выглядела вульгарно.

Не для мисс Броти были званые вечера, ложа в Итальянской опере, когда начнется сезон. Мама, которая обивала пороги у половины города, достала в конце концов одно или два приличных приглашения для нее, но триумфа, на который она втайне рассчитывала, не состоялось. Что касается того, чтобы взять город штурмом, как сестры Ганнинг шестьдесят пять лет назад, то или времена изменились, или города брались только вдвоем.

— Но Амелии пока шестнадцать, — вполне серьезно объясняла Оливия, — к тому же на двоих у мамы не хватило бы денег.

Китти казалось странным, что ее новая подруга и слышать ни о чем не желала, кроме замужества. Ее предложение поискать место гувернантки девушка встретила с таким ужасом, что, подумав, Китти признала: едва ли Оливия создана для подобной доли. Она не блистала интеллектом и не получила достаточного образования. Слишком мягкая и податливая, она, конечно, мечтала ускользнуть, наконец, из сетей маменьки с ее махинациями и от своих шумных, грубых кузин, но чем больше Китти присматривалась к ней, тем больше убеждалась, что за этой прелестной внешностью скрывается существо слабое, бесхарактерное. Ее удивляло и то, что такая красавица не нашла достойных поклонников дома. Оливия объясняла, что круг их знакомых крайне ограничен:

— Уверена, что Нед Брэнди или Уэреи никому не пришлись бы по душе. Они до крайности вульгарны. Пожалуй, только мистер Стиклпат, но и то какой он жених!

— Он не был бы приличной партией? — рискнула поинтересоваться Китти.

— Да что вы! Думаю, у него, бедняги, и гроша нет за душой!

— Да полно, он вам нравился ли?

— Нет. Но он был бы рад жениться на мне, потому что его экономка умерла недавно, а я прекрасно готовлю, умею шить, а гладить даже лучше прачки!

Образ несчастного молодого любовника померк, так и не явившись на свет.

Китти спросила разочарованно:

— И больше никого нет? Совсем никого, ну, это так же скучно, как у меня, а я-то думала, что хуже и быть не может!

— Только молодой мистер Дрейкмайер, — призналась Оливия. — Он, правда, немного толстоват, но в остальном вполне приличен! Он дважды приглашал меня в Собрание, но, знаете, Дрейкмайеры живут в особняке, и леди Дрейкмайер, кажется, не очень пришлось по вкусу его восхищение мной, вот он и не взял меня кататься, как собирался. Мама бранила меня, но чем же я виновата! Я все говорила по ее подсказке, а это не помогло.

— Я прихожу к выводу, — сказала Китти задумчиво, — что ничего нет хуже, чем быть замужем за джентльменом, к которому не испытываешь симпатии.

— О да, — вздохнула Оливия.

— Я бы не смогла, лучше умереть!

— Правда?! Но знаете ли, мисс Чаринг, наши обстоятельства настолько различны! За вами все преимущества значительного состояния…

— Уверяю вас, нет! Я целиком завишу от щедрости моего опекуна и не преувеличу, если скажу, что у меня нет ни гроша за душой!

— Но опекун ваш богат, не так ли? А у моей мамы ничего нет, и у меня три сестры! — воскликнула мисс Броти, — Мне нужно выйти замуж. Что будет, если маме придется везти меня снова домой, напрасно потратив все деньги!

Она так испугалась, что Китти поспешила ее заверить:

— Конечно, вы выйдете замуж, и за человека, которого сможете уважать. Господи, и не говорите мне, что у вас нет поклонников! Каждый, кто вас увидит, влюбится, потому что вы прелестнейшая девушка в Лондоне!

Оливия покраснела и отвернулась:

— Не стоит, право. Мной иногда восхищаются, но… но никто не собирается делать мне предложение! В моем положении… у моих кузин такие вольные манеры!.. Я даже столкнулась с чувством собственника в том… кого почитала таким благородным!