На передней линии обороны. Начальник внешней разведки ГДР вспоминает - Вернер Гроссманн

При этом мы в Главном управлении разведки становимся жертвами своей собственной профессии и всех вытекающих из этого последствий. Аналитики оценивают положение в ГДР реалистично, но они тоже не в состоянии предвидеть последствия. Раздобытые нами в правительствах и партийных центрах Бонна и Западного Берлина оценки положения описывают увеличение критической по отношению к режиму активности, хотя в то же время не ставят под сомнение существование ГДР. Как, впрочем, и постоянного представительства ФРГ. Мы тоже не ставим.

Когда в начале августа 1989 года Эрих Хонеккер покидает из-за воспалившегося желчного пузыря встречу руководителей Совета Экономической Взаимопомощи в Бухаресте, власть фактически попадает в руки Гюнтера Миттага и Эриха Мильке. Эгон Кренц, занимающий к этому времени пост заместителя Хонеккера, не противится отправлению его в отпуск. Миттаг и Мильке пытаются взять под контроль массовое бегство. Чтобы создать видимость государственного авторитета, они перевозят поездом людей из Пражского посольства по территории ГДР на Запад.

ГДР уже нетвердо стоит на ногах. Массовым выступлением многих граждан становится «Новый форум». Лозунг демонстраций в Лейпциге «Мы — народ» превращается в «Мы — один народ». Этот сигнал становится окончательным воззванием для всей страны. Лозунг «Штази — на производство», словно удары фанфар, доносится до берлинской Норманненштрассе. Нам становится понятно: гнев людей направлен, в основном, против нас.

Экономическая беспомощность ГДР, недостаток демократии, неспособность реформировать государство и общество, а также неудачная политика безопасности СЕПГ настигают госбезопасность сильнейшим ударом. Госбезопасность должна репрессивными мерами сдерживать падение и становится в результате козлом отпущения для нации. Никто в руководстве партии или государства, ни во времена Хонеккера, а уж тем более Модрова, не называет вещи своими именами: Министерство безопасности действует по поручению политического руководства. И это не государство в государстве, а инструмент власти господствующей партии, ее щит и меч, как часто подчеркивает Мильке. Однако власть имущие: Хонеккер, Кренц, а позже и Модров, — избегают ответственности сказать об этом вслух.

Празднованием 40‐летнего юбилея со дня основания ГДР руководство партии все еще хочет продемонстрировать стабильность и силу. Но оно боится контрдемонстраций. Носится слух, что готовится марш до Бранденбургских ворот, что планируется массовый прорыв через границу. Мы в Главном управлении узнаем от наших негласных сотрудников из Западного Берлина: сенат и союзники предписывают всем служебным инстанциям находиться в боевой готовности. К сожалению, мы не можем выяснить, кто же распространил пароль о прорыве через границу. Я убежден, что политические круги и тайные службы — не только немецкие — приложили к этому свои руки и запутали следы. Они ожидают, что созданный ими гордиев узел все-таки будет разрублен.

Никто в правительстве и в Министерстве безопасности не думает о применении огнестрельного оружия, чтобы предотвратить демонстрации, разве что при массовом прорыве через границу. Поэтому в день празднования во Дворце Республики не должно быть допущено любое скопление людей, ведь близко Бранденбургские ворота, срабатывает логика стоящей уже на протяжении 26 лет стены.

Меня одолевает разочарование. В качестве гостя на праздничном заседании я терпеливо выслушиваю речь Хонеккера во Дворце Республики. Скоро вместе со своей женой я покидаю вечерний прием. На демонстрацию ССНМ я не иду вообще. Это ни в коем случае не протест, это просто растерянность и беспомощность. Этой ночью никто не стреляет, однако бьют и арестовывают.

На следующее утро, в воскресенье очередное заседание у Мильке становится конспиративной встречей. В его кабинете сидят генералы из Министерства обороны и из Министерства внутренних дел. Из Министерства безопасности представлена только контрразведка, а меня, заместителя министра и начальника разведки, даже не пригласили. Между мной и Мильке нет никакой связи, я отрезан от всех решающих процессов в министерстве. Необычно в это утро лишь то, что в собрании принимают участие Эгон Кренц и руководитель отдела безопасности ЦК Вольфганг Хергер. Кренц зачитывает доклад о политическом положении, который он подготовил для следующего заседания Политбюро. Этим поступком Хонеккер фактически низложен. Присутствующие соглашаются.

Они верят, что отставкой Эриха Хонеккера и впоследствии Гюнтера Миттага, ответственного секретаря, и Йоахима Херманнса, секретаря пропаганды и агитации, решат проблему.

Новый закон о передвижениях призван приглушить недовольство населения. В этой области Главное управление разведки действительно компетентно. Однако и здесь обошлись без нас. Опубликование неприемлемого проекта 6 ноября не успокаивает, а, наоборот, подогревает еще больше и без того накаленную атмосферу. Ожесточенные протесты направлены не только против этого закона. Демонстранты хотят большего: «Стена должна быть уничтожена» и «СЕПГ должна быть ликвидирована». 4 ноября на Александерплатц в Берлине многие из миллиона собравшихся требуют немедленного проведения демократических реформ: устранения монополии власти СЕПГ, свободы выбора, ликвидации Министерства госбезопасности. Бывший руководитель ГУР, Маркус Вольф, выступает на этой демонстрации. Единственный из ораторов он защищает большинство сотрудников Министерства безопасности и призывает не обвинять их. Несмотря на «концерт» свистков и возгласы неодобрения, он хочет предотвратить превращение всех сотрудников министерства в мальчиков для битья. В то же время он признает свою ответственность, да и вину тоже, но и готовность содействовать обновлению. Мужественная, достойная позиция, которая по праву приносит ему уважение и признание не только со стороны сотрудников Министерства безопасности.

9 ноября 1989 года заседает ЦК. Политбюро выносит на обсуждение решение Совета Министров. Это инструкция о порядке исполнения закона ГДР о передвижениях. Вечером того же дня безразличный Гюнтер Шабовски обнародует на пресс-конференции, что все граждане ГДР могут «незамедлительно» и «безотлагательно» пересечь границу. Штурм начинается, стена падает. ГДР действительно на краю своего существования. Этот вечер я провожу дома. Министр Мильке даже не замечает, что меня нет на службе.

Выступление М.Вольфа на Александерплатц

Непосредственно после 10‐го заседания ЦК состоится заседание актива партийной организации Министерства безопасности принимает участие руководитель отдела по вопросам безопасности ЦК Вольфганг Xергер. Замминистра Руди Миттиг информирует о заседании ЦК, пытается оправдать деятельность Министерства безопасности. Это уничтожает критику в его адрес и в адрес его деятельности. Некоторые позволяют себе высказать свое мнение относительно ушедшего в отставку руководства партии. Нечто новое и совсем непривычное для этого круга. Я указываю на то, что большой объем информации, который был отправлен членам Политбюро, остался незамеченным и исчез в архивах или был уничтожен как недостоверный. Когда мы, к примеру, своевременно обратили внимание на уменьшающееся влияние Движения в защиту мира в западных странах, ответственный