Адское пламя - Нельсон Демилль

— Лучше пошлите кого-нибудь к Лори Банник — копа из оперативной группы; пусть он с ней лично поговорит. И еще: у Харри есть дети и бывшая жена. Нужно послать к ним человека, которого они знают, чтобы именно он сообщил о его смерти, — например бывшего начальника или напарника. Поговорите с Винсом Парези — он знает, как это сделать.

— Понял. А вы отправляйтесь в аэропорт и ждите вертолет — он заберет вас оттуда. Коп из полиции штата встретит вас там, передаст обе камеры Харри, и вы привезете их сюда…

— Погодите, погодите, — перебил я. — Мы отсюда не уедем, пока не завершится расследование.

— Нет, вы возвращаетесь на Манхэттен. Сегодня же. Я буду здесь…

— Том, простите, но вам нужно иметь на месте преступления своих людей!

— Спасибо за напоминание. Я знаю. На вертолете туда прилетят двое наших. А вы, детектив Кори, отстранены от этого дела, и Кейт тоже. Возвращайтесь немедленно. А сейчас меня вызывает штаб-квартира и у меня нет ни времени, ни терпения, чтобы…

— У меня их тоже нет. И вот что я вам скажу, прямо и откровенно. Первое. Маллер был моим другом. Второе. Вы сами хотели направить меня на это гребаное задание, и это я мог бы сейчас лежать в морге вместо него. Третье. Я думаю, что его убили. И четвертое. Если вы снимете меня с этого дела, я такой тарарам устрою, что в Минюсте будет слышно.

— Вы угрожаете мне, да?

— Да. Пятое. Вы направили человека в укрепленный за́мок и даже не намекнули, что́ его там может ждать! Я только что убрался оттуда — черт побери, даже отряд «Дельта» не в состоянии туда пробиться! Шестое. Харри Маллер пошел на задание, имея при себе удостоверение, но не имея приличной легенды прикрытия. Интересно, вы давно вот так зарабатываете на жизнь?!

Это его здорово достало, и он взорвался:

— Вот что я вам скажу!..

— Нет, это я вам кое-что скажу, Эйнштейн траханый! Вы полностью прогадили это дело! Но знаете что? Я готов прикрыть вас, когда на нас дерьмо польется потоками. И знаете почему? Потому что вы мне так нравитесь? Черта с два! Вы прямо сейчас прикажете мне остаться и участвовать в расследовании. Если вы этого не сделаете, конечным пунктом моего полета будет не дом двадцать шесть по Федерал-плаза, а Вашингтон. Вам понятно?

Ему потребовалось около четырех секунд, и он сказал:

— Вы привели весьма убедительные аргументы в пользу вашего участия в этом деле. Но Боже меня упаси, если вы…

— Вы прекрасно говорили до упоминания Бога. Замолчите, пока у нас равный счет.

— Еще нет, но я его обязательно сравняю!

— Вы скоро посчитаете себя редким счастливчиком, если вас не сошлют куда-нибудь к черту на рога, например в Уичиту, штат Канзас, — заявил я. — Ладно, последнее слово оставляю вам и Кейт.

Кейт, пребывавшая в весьма потрясенном состоянии, сказала Уолшу:

— Я должна согласиться с Джоном, что задание, полученное Харри, было плохо продумано и организовано. И мой муж действительно мог бы сейчас лежать в морге.

Уолш оставил это без внимания и холодно произнес:

— Меня ждет звонок из штаб-квартиры. Что у вас еще?

— Ничего.

— Тогда езжайте в Рэй-Брук, в полицию штата, и позвоните мне оттуда.

Он отключил связь, и мы какое-то время сидели молча. Машина все так же стояла на обочине. Я слышал, как в лесу поют птицы и тихо рокочет двигатель на холостых оборотах.

— Так я и знала, что это случится, — нарушила тишину Кейт.

Я не ответил, погруженный в собственные мысли и воспоминания о Харри Маллере, который почти три года сидел за столом напротив меня; два бывших копа, чужаки в чужой стране, именуемой домом двадцать шесть по Федерал-плаза. «Тело перевозят в Нью-Йорк для вскрытия, прощание в похоронном бюро в четверг и в пятницу, заупокойная месса и похороны в субботу».

Кейт взяла меня за руку:

— Просто не верится…

В течение многих месяцев после 11 сентября я то и дело присутствовал на поминках, похоронах, заупокойных мессах и поминальных службах, днем и ночью, иногда по три раза в день. И все, кого я знал, тоже жили и действовали по тому же безумному графику, и с течением времени я даже привык налетать на одних и тех же людей в похоронных бюро, церквях, синагогах и на кладбищах; мы просто смотрели друг на друга с выражением, которого не опишешь словами; шок и травма были еще свежи в памяти, но постепенно похороны стали сливаться в общий монотонный процесс, и единственным отличием одних похорон от других была убитая горем семья, всегда отличавшаяся от предыдущей. А потом вдовы и дети-сироты оказывались на похоронах другого копа, куда пришли вместе со всеми, чтобы отдать покойному последний долг, и тоже становились частью скорбящих. Это было выматывающее душу, сюрреалистическое время, один черный месяц за другим, с черными гробами, черными траурными покрывалами, черными лентами и черным похмельем после целой ночи возлияний.

Я все еще помню тоскливое завывание волынок, последний салют и гроб… в котором зачастую почти ничего не было, разве что какая-то часть тела… и как его опускают в могилу.

— Джон, давай я сяду за руль, — предложила Кейт.

Мы с Харри на многих погребениях были вместе, и я помню, как на похоронах Дома Фанелли, когда мы вышли из церкви, Харри сказал мне: «Когда коп вспоминает, что его могут убить на дежурстве, то невольно думает о каком-нибудь тупом говнюке, у которого случился счастливый день. И кто бы мог подумать, что подобное произойдет прямо здесь?»

— Джон, с тобой все в порядке? — спросила Кейт.

И еще я вспомнил мать Дома, Марион Фанелли, — она держалась с потрясающим достоинством, практически игнорируя собравшуюся толпу. Все тогда сосредоточились на вдове и детях Дома, и Харри сказал мне: «Пойдем поговорим с ней. Она осталась одна».

Это напомнило мне, что мать Харри еще жива и нужно включить ее в список тех, кого следует официально уведомить о его смерти.

Кейт уже выбралась из машины и открыла мою дверцу:

— Я сама поведу.

Я тоже вылез и пошел на ее место.

Мы поехали дальше. В полном молчании.

Небо было еще светлым, но дорога терялась в густой тени, а лес по обе стороны уже погрузился в черноту. То и дело в зарослях мелькали чьи-то блестящие глаза и какой-нибудь зверек перебегал дорогу. За поворотом в свете фар застыл олень, прежде чем рвануть в чащу.

— До управления полиции штата мы доберемся примерно через час, — заметила Кейт.

Минут через десять я ответил:

— Задание Харри не имело никакого смысла.

— Джон, выброси это из головы.

— Он мог бы перехватить и сфотографировать все машины прямо на дороге, на пути туда или обратно. Ему вовсе не требовалось забираться на территорию.

— Джон, не думай об этом. Пожалуйста. Теперь ничего уже не исправишь.

— Именно поэтому мне и нужно подумать.

Она бросила на меня взгляд:

— Ты действительно считаешь, что это Бэйн Мэдокс?

— Косвенные улики и все мои инстинкты говорят, что да. Но мне требуется больше фактов, прежде чем я его убью.

Глава 24

Мы вернулись на шоссе пятьдесят шесть, идущее на юг, обратно в сторону Саранак-Лейк и штаб-квартиры полиции штата в Рэй-Брук, или на север, к Потсдаму и к моргу, куда, наверное, уже привезли тело Харри.

Кейт хотела было повернуть налево, к Рэй-Брук, но я сказал:

— Сворачивай вправо. Поедем взглянем на Харри.

— Но, Том… — начала было она.

— Ты не сделаешь особой ошибки, если поступишь прямо противоположно тому, что приказал Том.

Она чуть помедлила и повернула в сторону Потсдама.

Через десять минут мы проехали коричневый указатель, известивший нас, что мы покинули Адирондакский парк.

А еще через несколько миль мы прибыли в Саут-Колтон, где я тут же заметил Руди — он трепался с каким-то типом, заливавшим бензин, — и сказал Кейт:

— Заверни-ка туда.

Она свернула на заправочную станцию. Я высунулся из окна и позвал:

— Эй, Руди!

Он подошел к нашей машине и спросил:

— Ну и как вы там, все наладили?

— Ага. Лед снова можно готовить. Я передал мистеру Мэдоксу, что вы посоветовали мне требовать деньги вперед, и он расплатился наличными.

— Ох… вам вовсе не надо было…

— Он здорово разозлился на вас, Руди.

— О Господи!.. Вам не стоило…

— Он хочет вас видеть. Нынче же вечером.

— Ой Господи!..

— Как проехать в окружную больницу в Потсдаме?

— Э-э-э… ага… ну, просто езжайте по шоссе пятьдесят шесть, на север. — Он объяснил мне дорогу до больницы, и я сказал:

— Когда увидите мистера Мэдокса, передайте ему, что Джон Кори тоже хорошо умеет стрелять.

— О'кей…

Кейт выехала обратно на шоссе, и мы помчались в сторону Потсдама.

— Это звучало как угроза, — заметила она.

— Для того, кто знает за собой вину, это и впрямь угроза, а для невиновного просто странное заявление.