Тайна девственницы - Виктория Александер

Лорд Ратборн вновь проигнорировал его слова.

– Вы можете начать завтра рано утром, если желаете, если вспомнить о том, какая необъятная работа вам предстоит. Я не буду заставлять вас заниматься целыми днями до тех пор, пока вы не решите свои дела с потерянной печатью.

Натаниэль уставился на нее.

– Габриэла?

– Это очень великодушно с вашей стороны, милорд. – Она задумчиво прищурилась. – Надеюсь, плата за работу будет соответствовать моему положению?

– Совсем нет, мисс Монтини. Я планировал платить вам намного больше, несоразмерно больше, чем получают другие специалисты на подобной должности, – улыбнулся лорд Ратборн. – Я предпочитаю застраховывать себя от предательства тем, что плачу своим работником намного больше, чем остальные. Мы сможем обсудить специфику работы сейчас, если хотите, или позже, если вы так решите.

– Лучше в другой день, нам некуда торопиться. Впрочем, пока я буду заниматься делами, связанными с печатью брата, мне придется отказаться от денежного вознаграждения. Давайте сразу решим, что я ничего не буду получать на подготовительном этапе к работе. – Габриэла протянула ему руку. – Я вернусь завтра.

Лорд Ратборн взял се руку и произнес:

– Я предвижу успех в рискованных начинаниях, которые мы с вами затеяли, мисс Монтини.

У Габриэлы появилось отчетливое ощущение, что этот мужчина действительно не умел проигрывать. Без сомнений, это будет сложный союз. Она по-прежнему ему не доверяла и была уверена, что он не доверял ни одному человеку на планете.

– Хорошего дня, мисс Монтини. – Лорд Ратборн выпустил ее руку. – Мистер Харрингтон.

– Сэр. – Натаниэль кивнул ему, и они направились к выходу из комнаты.

Они не сказали друг другу ни слова, пока ехали в экипаже обратно к дому Харрингтонов, и Габриэла была этому рада. Она не хотела выслушивать увещевания Натаниэля, его предостережения, его самоуверенные и настойчивые фразы о том, что она не понимает, как губит свою жизнь. Он не имел права говорить все это. Помимо этого, она планировала никогда не встречаться с ним после того, как закончатся поиски печати. Это будет лучше всего. Лучше для них обоих.

В тот же момент, как они вошли в дом, он схватил ее за локоть и потащил в сторону библиотеки.

Габриэла вспыхнула:

– Куда мы идем?

Его голос звучал очень низко, и, казалось, он едва себя контролировал. Габриэла поняла, что он может взорваться в любой момент.

– Мне необходимо поговорить с вами.

– Нам не о чем с вами говорить.

– Нет, Габриэла, есть. Мне иногда приходится интересоваться тем, как то или иное событие может повлиять на репутацию моей матери или сестры. И сейчас меня волнует ваша репутация. Если вы не можете позаботиться о ней сами, то придется…

– С каких это пор вас беспокоит моя репутация?

– С тех пор, как я встретил вас. – Он распахнул дверь библиотеки и практически втащил в нее Габриэлу.

Мистер Деннисон подскочил за столом.

– Мистер Натаниэль, что-то случилось?

– Можно сказать и так, Деннисон. – Натаниэль кивком головы показал на дверь. – А теперь оставьте нас.

Габриэла отскочила от него и скрестила руки на груди.

Мистер Деннисон быстро переводил взгляд с Натаниэля на Габриэлу.

– Если я могу чем-то помочь…

– Я позову вас. – Натаниэль судорожно вздохнул. – Простите меня за мое грубое поведение, но…

– Ничего, сэр. – Мистер Деннисон собрал со стола нужные бумаги и быстро пересек комнату. Он смотрел на Габриэлу с плохо скрываемым любопытством. Она и не сомневалась, что скоро Флоренс получит записку с описанием всего, что он видел. – Я буду в гостиной, если вдруг понадоблюсь.

– Если бы вы проследили, чтобы нам никто не мешал, – Натаниэль попытался изобразить на лице улыбку, – я был бы вам очень благодарен.

– Конечно, сэр. – Деннисон покинул комнату и закрыл за собой дверь.

Натаниэль посмотрел на Габриэлу. Первая минута прошла в тишине. Затем вторая и третья.

– Ну что ж, давайте, скажите это.

– Сказать что? – Он почти прорычал эти слова.

Она с трудом вздохнула и продолжила:

– То, что крутится у вас на языке.

Он нахмурился еще сильнее.

– А откуда вы знаете, что именно я собираюсь сказать?

– Да ладно вам, Натаниэль. Вы готовы взорваться. – Она хмыкнула. – У вас не получается скрывать свои эмоции.

– Эмоции? – Его голос повысился. – Мои эмоции?!

– Да, именно, – сказала она мягче, направляясь к двери. Ей не хотелось сейчас говорить о лорде Ратборне или о ком-то еще. Впрочем, что бы он ни сказал, она все равно будет ему возражать.

– О нет. – Натаниэль преградил ей дорогу. – Мы должны обсудить это, и мы обсудим это прямо сейчас.

– Хорошо. – Она повернулась и, подойдя к одному из кресел около стола, села. – Если вы снова хотите сказать мне, что я веду себя безрассудно…

– О нет, я уже не сомневаюсь в состоянии вашего рассудка.

– Я не была сумасшедшей, когда говорила с вами в прошлый раз, и не успела сойти с ума к этому моменту!

– Я вам не позволю этого сделать… – Натаниэль подошел к ней совсем близко.

– Вы не имеете права что-либо мне запрещать.

– Вы находитесь в моем доме…

– И мне здесь не место! У меня есть свой собственный… у меня есть, где остановиться и делать то, что я считаю нужным.

Он не слышал ее слов.

– В любом случае я обещал вам защищать вас, и я не смогу делать это на расстоянии. Ратборн – опасный человек. – Натаниэль наклонился над ней и положил руки на подлокотники кресла по обеим сторонам от Габриэлы. Его глаза сверкали от гнева. Инстинктивно она отпрянула назад. – Он собирается заполучить вас в свою коллекцию, в общую коробочку. Поступить с вами так же, как когда-то со своей женой.

Она поморщилась.

– Не говорите ерунды.

– Он хочет, чтобы вы стали одним из бриллиантов в его коллекции. Такой же управляемой им вещью, как и все, что находится в его власти.

– Даже если вы и правы… – Она оттолкнула Натаниэля и поднялась из кресла. – …Почему я не могу этого сделать? Я квалифицированный специалист. Лорд Ратборн сказал это, и он был прав. Я готовилась к этому долгие годы, большую часть жизни. Так почему я не могу работать с его коллекцией?

– Это не та работа, которую девушка…

– Как же я устала от этой фразы! – воскликнула Габриэла. – И что мне остается делать? Я не могу, о нет, провести остаток своих дней, уткнувшись носом в научные книги, понимая, что никогда… никогда не смогу применить знаний на практике! Это для вас очень просто стоять здесь, говорить: не делай этого, не делай того! И все только потому, что я родилась женщиной. А вам все можно только потому, что вы мужчина! Тогда расскажите мне, всезнающий Натаниэль Харрингтон, со всем преимуществом своего мужского ума, что мне остается делать остальную часть моей жизни?