Шипы и розы (Шепот роз) - Тереза Медейрос

— Вот это жизнь. — пьяно оскалился Фергюс, многозначительно подмигнув девице. — Нет ничего лучше в холодный день, чем кружка доброго пива и горячая титька.

Поскольку грязная шутка не вызвала ожидаемого взрыва хохота, Фергюс грохнул кружкой об стол.

— Чего это с вами стряслось? Вокруг полно горячих титек, на всех хватит! — Он скосил глаз за лиф девицы и вознамерился отпустить новую шутку: — Когда я последний раз проверял, у каждой девки было по паре.

И Фергюс захохотал над собственной остротой.

Один из его компаньонов откашлялся.

— Послушай, Фергюс…

Но было уже поздно, Сабрина легонько постучала по плечу Фергюса.

— Мистер Макдоннелл, простите, что я прерываю ваши остроумные и весьма поэтические рассуждения о достоинствах женского бюста, но не смогли бы вы уделить мне немного своего драгоценного времени? Мне совершенно необходимо, чтобы вы последовали за мной в мою опочивальню.

Даже игроки в кости примолкли и прекратили игру, а валявшийся под столом пьяница, еще не оправившийся после удара пивной кружкой по голове, открыл один глаз и навострил уши.

Фергюс круто повернулся на скамье, бесцеремонно сбросив на пол девицу, прелестями которой только что восхищался.

— Я, детка? Я тебе нужен? С тобой? В твою опочивальню?

Сабрина сладко улыбнулась и поманила его пальчиком.

— Да, в мою спальню.

Окинув собутыльников победным взглядом, как бы говорившим: «Видали, как мне повезло?», Фергюс заткнул пальцы за пояс килта и важно зашагал за Сабриной, как петух, собравшийся своим посещением осчастливить курятник.

Энид подготовила спальню к предстоящему визиту Макдоннелла, строго следуя указаниям кузины. На столе на кружевной скатерти стоял чайный сервиз из тончайшего фарфора. На накрахмаленной салфетке пускал пар изящный чайник.

— Прошу вас, мистер Макдоннелл, — указала рукой на стул хозяйка, но Фергюс застыл столбом, тупо пялясь на чайник, и не сдвинулся с места, пока Сабрина не повторила приглашение. Вздрогнув, Макдоннелл смущенно повесил голову:

— В жизни меня ни разу не звали мистером. Друзья зовут меня Ферги, а ты можешь называть «дорогой», если желаешь.

Фергюс подмигнул хозяйке, но в отсутствие собутыльников это получилось у него не слишком уверенно. Сабрина сделала вид, будто не заметила выходки гостя.

Фергюс присел на краешек стула и сторожко огляделся, он явно чувствовал себя не в своей тарелке в помещении, убранство которого свидетельствовало о богатстве и хорошем вкусе хозяйки.

— Вы пьете чай с сахаром или без, сэр? — вежливо осведомилась Сабрина, наполняя чашку Фергюса.

— Не знаю, — признался Фергюс. — Никогда не пил чай. Вообще-то я всегда отдаю предпочтение виски хорошей выдержки.

Сабрина положила в чай три куска, рассчитав, что насквозь проспиртованному гостю чем больше сахару, тем лучше, протянула чашку гостю, и та утонула в его огромной ручище. Фергюс сделал глоток и скорчил недовольную гримасу, сморщив мясистый нос. Сабрина спрятала улыбку за краем чашки, внимательно наблюдая за гостем. Фергюс попытался осторожно опустить чашку на место, но рука его дрожала, чашка со звоном стукнулась о блюдце, и чай выплеснулся через край. Фергюс густо покраснел и метнул взгляд в сторону двери, словно намеревался сбежать.

К своему удивлению, Сабрина увидела, что в глубине маленьких с красными веками глаз гостя таится панический страх. И тогда ее осенило. Боже мой, да этот грубиян и выпивоха боится женщин! Нет, не боится, просто цепенеет от ужаса! Именно поэтому и предпочитает прикрывать свой страх грубыми шутками и славой беспутного гуляки. Сабрине стало невыносимо жаль здоровенного детину. Понимая, что сильно рискует, она потянулась через стол и похлопала дрожащую руку Фергюса.

— Все в порядке, мистер Макдоннелл. Вам нечего опасаться, честное слово. Я не собираюсь вас обижать.

Ранним вечером того же дня, когда с севера подул пронзительный холодный ветер и из свинцовых туч повалил густой снег, Морган добрался наконец до дома. Весь день он провел в борьбе с камероновскими овцами и лишь с наступлением сумерек одержал победу: отару загнали в узкую долину, где отвесные скалы должны были послужить оградой и заодно защитить животных от напастей непогоды. Там овцам предстояло провести зиму, а весной их можно выпустить на привольное пастбище. В общем, сделано было все возможное, чтобы сохранить драгоценный подарок Дугала Камерона, который стал вкладом в растущее благосостояние Макдоннеллов.

Никогда в жизни Моргану не приходило в голову, что эти твари могут оказаться такими упрямыми и непослушными. Пока он с помощниками водворял одну овцу на место, другая успевала удрать в сторону, и за ней опять приходилось гоняться.

Морган содрал с плеч насквозь промокший плед, игнорируя протест натруженных мышц, сунул руки в бочку и плеснул прохладной родниковой воды на лицо и грудь, пригладил длинные волосы, с наслаждением ощущая, как бегут по телу прозрачные струйки. С тех пор, как в замке поселилась Сабрина, Морган, как бы ни устал, не поднимался к ней в спальню, не смыв с себя грязь. Слишком часто ему случалось слышать, как люди бросали вслед: «Грязный вонючий Макдоннелл». Конечно, решались на это только за его спиной, смелости сказать подобное в лицо ни у кого не хватало.

Похлопав по щекам, чтобы высушить лицо, Морган посмотрел вверх и расплылся в счастливой улыбке. Сознание того, что в спальне его поджидает Сабрина, неизменно радовало и согревало душу, но одновременно немного пугало. Комната, где обитала жена, стала своего рода оазисом, где он отдыхал после длинного дня тяжкого труда, когда с рассвета до заката приходилось командовать людьми, настолько отвыкшими от нормальной работы, что они засыпали стоя, не выпуская из рук лопат и заступов.

Как ни странно, Моргану больше нравились не истории, которые читала жена, а мелодичный звук ее голоса, пробуждавший новые неизведанные эмоции. И влекла его в спальню не игра в шахматы, а возможность помериться с Сабриной силами в интеллектуальных спорах. Раньше Морган надеялся обрести мир и покой в обществе супруги, но оказалось, что состязание умов доставляет ему гораздо большее наслаждение, чем любое реальное сражение.

Морган выпрямился, поморщившись, когда вновь дала себя знать боль в мышцах; возможно, чуткие пальцы Сабрины сумеют снять напряжение и усталость его мускулов. Он невольно улыбнулся снова. Если он будет последователен и в конце концов докажет жене, что он не похотливое животное, какими считают всех Макдоннеллов, то скоро может пробить час, когда Сабрина сама пригласит мужа в постель, причем не из жалости либо чувства долга, а потому, что сама этого пожелает. И тогда они воистину станут мужем и женой.