Черный Валет - Патриция Поттер

Помни о Дугале. Ты нужна ему. Ты поклялась увезти его из Шотландии. Так сделай же все возможное и невозможное ради него!

— Мой брат, — осмелилась напомнить девушка. — Вы говорили, что вам удастся передать ему письмо.

— Так пишите, миледи. — От разделявшей их бездны не осталось и следа. — Я доставлю это письмо, — заверил ее Форбс.

— Благодарю вас, — прошептала Элизабет, опустив глаза.

Он колебался всего мгновение, а затем коснулся ее щеки. Ее пронзила сладкая боль узнавания. Ее кожа помнила прикосновение его шершавых пальцев.

Рори тихо выругался себе под нос, а в следующее мгновение наклонился к ней. Его губы встретились с ее губами, они жадно впились друг в друга, и Рори сжал Элизабет в своих объятиях.

Маркиза едва не лишилась чувств от налетевшего вихря страсти, охватившего обоих супругов и распалившего огонь желаний в их одиноких, истосковавшихся по любви сердцах.

Его поцелуй становился все более настойчивым, он все искал и требовал чего-то еще. Тая в объятиях мужа, Бет почувствовала, как что-то произошло, что-то случилось с ними, новое, незнакомое. Вряд ли стоило сейчас размышлять над этим, но Элизабет знала, чувствовала, что это важно. Она хотела чего-то еще, ее разгоряченное тело требовало каких-то новых ощущений.

Элизабет ощущала, как напряжение охватило распаленное тело Рори, как он изо всех сил старался сдерживать себя, и как это удавалось ему все хуже. Его руки скользили по ее спине, своими прикосновениями порождая новые вспышки всепоглощающего огня. Оторвавшись от ее губ, маркиз коснулся пылающей щеки и медленно начал спускаться ниже, целуя спрятавшуюся под медными прядями белоснежную шею. У Бет перехватило дыхание, казалось, она сейчас задохнется от переполнявших ее чувств.

Рори поднес ее руку к губам и стал целовать каждый пальчик. Разве могла вообразить Элизабет, что столь невинный жест заставит ее забыть обо всем на свете. Забыть о горе, страданиях и потерях, которых на ее долю выпало немало. В тот миг в ее душе не осталось ничего, кроме нежности, доброты и еще этой странной, сладкой боли.

Он заставил ее забыть. Медленно и бережно он водил руками по дрожащим плечам и спине Элизабет, как будто изучая и запоминая каждый изгиб ее тела.

— Дорогая моя, — прошептал маркиз, нежно лаская жену.

Чарующее, завораживающее колдовство. Чудесная сказка. Ничего другого не приходило на ум. Сердце рвалось наружу, в ушах звенело, а все тело так и сводило от безумного желания, разгоравшегося все сильней от каждого нового прикосновения его ласковых рук и обжигающих губ.

Минуту спустя Рори уже ласкал ее грудь, и Бет вновь затрепетала от внезапно нахлынувших незнакомых прежде чувств. Так хотелось откинуть голову назад, опустить ресницы и отдаться на волю блаженству. Но разве можно было оторваться от этих сверкающих глаз. Таких глаз нет ни у кого на свете. Янтарные, с зеленоватыми и золотыми искрами огня, бушующего в их глубине. Глядя в них, можно было увидеть суровые и необузданные волны Северного моря, разбивавшиеся о скалы как раз в том месте, где над берегом возвышался замок, в котором когда-то жила Элизабет. Как приятно было дотрагиваться до его лица. Бет слегка коснулась едва заметного шрама на тяжелом подбородке, наблюдая, как тонкие губы маркиза дрогнули и расплылись в широкой улыбке. А потом, хитро прищурившись, она вдруг сдернула с него парик и, швырнув его в дальний конец комнаты, запустила свои пальцы в темные кудри, непослушно торчавшие в разные стороны.

Мгновение Бет наслаждалась мягким шелком его волос, рассыпавшихся по его широким плечам, но затем долгий поцелуй вновь обжег ее губы. Волнение и страх улетучились без следа. Все барьеры были сметены, и этот поцелуй превратился в настоящий взрыв страсти.

Это было глупо и опасно. Рори прекрасно понимал, что не следовало поступать так опрометчиво, однако выпустить Элизабет из своих объятий было выше его сил. Ее глаза… Когда-то они глядели зло и неприветливо, а сейчас в них светилась такая нежность, такая страсть томилась в их манящей синеве. Он знал, что нужен ей так же сильно, как и она ему. Он не может, не станет называть это любовью. Любовь — слишком опасное слово. Ведь один неверный шаг, и болтаться ему на виселице. Или того хуже. Кто знает, возможно, это случится уже завтра.

— Рори?

Первый раз Элизабет назвала его по имени. Едва слышным шепотом она позвала его, но это имя, произнесенное ее нежным голосом, казалось, отозвалось в гулкой тишине комнаты громовыми раскатами. Проклятье! Что же он делает?

Он не смог бы сейчас остановиться даже под угрозой смерти. В ее таких ясных, таких серьезных глазах он видел неуверенность, но еще и желание. То же самое желание, что терзало и мучило его душу и тело. И он, наклонившись, поцеловал жену прямо в кончик носа, а затем стал целовать ее веснушки, которые так умиляли и манили его. Похоже, Бет на самом деле никогда не задумывалась о том, насколько желанной создала ее природа, и это просто сводило его с ума. Он восхищался ею: храброй, упрямой женщиной, обладавшей добрым, нежным сердцем.

Как же он наслаждался этими минутами. Впервые за долгие годы он стал самим собой. Первый раз он не чувствовал ни горечи, ни боли, ни ярости. Он знал, этой женщине был нужен именно Рори Форбс, а не какой-то маркиз Бремор. Он отдавал должное ее проницательности. Элизабет удалось узнать о своем муже гораздо больше, чем всем остальным, даже Алистеру и Мэри. И это знание сейчас ясно читалось в голубых глазах Бет.

Но вот пушистые ресницы дрогнули и скрыли манящую синеву. И Форбс вновь впился поцелуем в ее призывно раскрывшиеся губы.

К черту все сомнения и тревоги! Он внимал лишь зову своего сердца, жаждущего тепла женщины, что волею всевышнего стала его женой. Тело Рори пылало, кровь вскипала и бурлила, как в адском водовороте, а сердце колотилось в груди, стремясь вырваться наружу из темницы, куда он так надолго запрятал все свои чувства.

— Это не слишком разумно, дорогая, — простонал он срывающимся шепотом.

— Но мы женаты.

Господи, она согласилась так легко и просто. Разве мог он отказаться принять то, что его жена предлагала с такой любовью?

— Ты уверена? Я ведь сражался на стороне ваших врагов.

— Говорили, вы покинули поле боя, — слегка улыбнулась Элизабет.

— Еще говорят, что я трус, — напомнил ей Рори.

— Я не верю в это.

— Какое облегчение, — прошептал маркиз, обнимая девушку, прижимаясь к ней всем телом и слушая, как бьется ее сердце. Наконец, подняв жену на руки, Рори понес ее к широкой постели, ждавшей супругов в углу спальни. Склонившись над Элизабет, раскинувшей руки по мягкому покрывалу, маркиз нетерпеливо, но бережно принялся расстегивать на ней платье. Постепенно на пол упала и тонкая нижняя рубашка Бет, ее туфли и шелковые чулки.