Черный Валет - Патриция Поттер

Патриция Поттер

Черный Валет

ПРОЛОГ

Шотландия, 1746 год

Кровь. Потоки крови, окрасившей весь мир багряно-алым цветом смерти.

В тот день Рори Форбс очутился в таком аду, который не мог бы привидеться и в самом страшном сне.

Гром орудий, лязг сабель, крики. И стоны. Стоны раненых и умирающих воинов.

Тем же, кто остался в живых, не суждено будет забыть эти крики до самой смерти. Им никогда не обрести покоя и не найти успокоения, ведь, казалось, господь лишь равнодушно наблюдает с небес за тем, как его сыны беспощадно убивают друг друга. Похоже, спаситель давно покинул Шотландию и скорее всего просто забыл о том уголке торфяных болот и пустошей, что назывался Каллоден.

Бой продолжался совсем недолго. Уже через несколько минут после начала дневной атаки вересковая пустошь оказалась залита кровью. Над оставшимися в живых и пытавшимися спастись ранеными была учинена настоящая резня.

Рори был хорошо подготовлен к сражению. Он убил нескольких своих противников, но ведь и они пытались убить его. И вот теперь — спустя час — битва почти закончилась, превратившись, увы, в безжалостное побоище. С ужасом озираясь вокруг, Рори вдруг понял: ничто больше не сможет заставить его участвовать в этом кошмаре!

— Никакой пощады! — сквозь не стихающие вопли и крики донесся приказ Камберленда. — Никакой пощады.

Выронив свою окровавленную саблю, Рори застыл посреди буйства смерти. Внезапно донесшийся откуда-то сзади стон вывел его из оцепенения. Он оглянулся и всего лишь в футе от себя увидел лежащего на земле воина, одетого в плед клана Макферсонов. Кровь хлестала из глубокой раны у него на груди и пенилась на губах.

— Воды, — прошептал раненый.

Господи, если бы можно было никогда не приходить в себя, оставаться в забытьи или попросту исчезнуть. Боже, пускай это окажется лишь страшным сном.

— Кончай его! — пронзительный голос отца, похоже, мог вернуть мертвеца с того света.

Это было выше его сил. Вместо того чтобы вновь взмахнуть саблей, Рори наклонился к мужчине и поднес свою флягу к его губам, чтобы тот смог напиться. Но не успело пролиться и несколько капель, как брат Рори, Дональд, оттолкнув его, вонзил в грудь шотландца свой острый клинок.

— Никакой пощады! — Брат подхватил клич, жажда убийств затмила его взгляд, и бурлящая кровь прилила к лицу, уже и так красному от чужой крови.

С ужасом взирал молодой воин на дело рук своего старшего брата, с трудом понимая, что происходит. В юности Рори воспитывался в английской семье, впитав в себя сам дух рыцарства и благородства. Но именно этому и не было места здесь, на поле Каллодена. Он услышал доносившиеся из-за холма отчаянные крики женщин, оставшихся в лагере побежденных. Похоже, английские солдаты добрались и туда. Истерзанное сердце Рори вновь сжалось от тревоги и боли. Господи, ну чем же виноваты эти несчастные женщины? Волоча за собой окровавленную саблю, Рори шел спотыкаясь, не разбирая дороги. Он не остановился даже тогда, когда услышал брошенное ему вслед братом горькое слово:

— Трус!

Рори уходил прочь с поля, понимая, что не в его власти остановить эту кровавую бойню. Единственное, что он мог сделать, это отказаться участвовать в этом тотальном убийстве.

— Рори! — услышал он голос отца. — Какого черта ты прячешься. Вернись!

Но ни проклятия, ни угрозы отца уже не могли остановить его. Так же, как и обвинения брата в трусости. Рори не желал больше оставаться участником резни, в которой целые шотландские кланы пали под огнем королевской артиллерии, где неопытное мужество встретилось с совсем иной силой и оставшимся в живых был отрезан путь к отступлению.

Никогда прежде Рори не встречал такого бесстрашия и отваги, с которыми сражались горцы на Каллоденском поле. Увы, приходилось признать, что судьбой ему было предназначено оказаться на неправой стороне. Форбс знал это с самого начала. Недоброе предчувствие закралось в душу молодого человека еще тогда, в Эдинбурге, когда он получил письмо отца с приказом вернуться домой, в Бремор.

Это случилось уже после того, как их родственник лорд Ричард Форбс выступил против тех, кто присоединился к принцу Чарльзу, а отец Рори отделился от клана и открыто поддержал герцога Камберлендского, обещавшего за верность земли и почести.

Слова о верности и чести мало что значили для Рори Форбса. Юноша ненавидел Бремор с царившей здесь повсюду жестокостью. Без сожаления оставив свой родной дом, он перебрался в Эдинбург, где умелые руки и сообразительность могли принести хороший доход в игорных домах, а также радушный прием и теплую постель у женщины как высокого, так и низкого сословия. Отец Рори никогда не возлагал на своего младшего сына особых надежд, а тот и не стремился понравиться старому Форбсу. Заслужив себе славу мота и кутилы, Рори тем самым нанес болезненный удар по гордости отца.

Но когда прозвучал призыв к битве, даже он, беспечный Рори, ни минуты не сомневался в том, что будет сражаться.

Не из-за того, что боялся лишиться наследства или прослыть трусом. Ему были чужды как излишняя гордость, так и стремление к риску. И все же честь и достоинство воина заставили его взяться за оружие.

Какая злая насмешка судьбы! Ведь в этом бою не было места ни чести, ни достоинству!

Рори едва мог дышать. До недавнего времени он думал, что у него нет сердца, что оно давно превратилось в камень — отец постарался все сделать для того, чтобы убедить своего сына в этом. Столько горьких и унизительных слов было сказано в его адрес, что в конце концов младший Форбс и сам ясно ощутил всю никчемность своего существования. Но теперь ужас, испытанный от кровавого зрелища заставил его по-новому взглянуть на себя. Разве способен человек без сердца чувствовать такую боль и сострадание?

— Рори, черт побери, вернись!

Он слышал голоса, но ни проклятия, ни угрозы уже не могли его остановить. Поднявшись на вершину холма, он огляделся. Отсюда открывался не менее ужасающий вид. Солдаты в красной форме мелькали повсюду. Одни раздевали убитых, другие добивали раненых. Опустив глаза, Форбс взглянул на свои руки. Запекшаяся кровь темнела на ладонях грязными потеками. Плед также был весь забрызган кровью. И лицо… Сняв свой берет с кокардой черного цвета, цвета сторонников короля, Рори швырнул его на землю и направился туда, где несколько солдат в британской форме стерегли лошадей. Здесь пасся и его конь — большой серый мерин.

— Собираетесь сбежать, сэр? — поинтересовался один из мужчин.

— Мы разгромили якобитских ублюдков! — с гордостью воскликнул другой. Его налитые кровью глаза похотливо горели, хотя одежда самодовольного вояки не была запятнана кровью, а шпага так и осталась в ножнах.