Чужие - Фло Ренцен

выясняется, что Эрни заскочил ко мне «перекантоваться» — отец с Пиной и Леей уехали к родителям Пины. Эрни не любит к ним ездить, поэтому пришел ко мне.

Ужинаем вместе, вернее, ужинаю по большому счету одна, а они лишь ненадолго отрываются от работы — по совершенно необъяснимым причинам лопать спагетти болонезе на паркете в гостиной я им не разрешаю.

Они засиживаются за лего до поздней ночи. Стелю Эрни на диване.

В постели Рик разъясняет все так же неожиданно, как и начал:

— Отец в Латвию приезжал. По делам.

— Из Дании?

— Мгм. Мать встретил.

Получился Рик.

— Значит, Рик — это и правда твое имя?

— Ну да.

Сначала его звали «незнакомец», потом Рик, но вообще-то он, выходит, Эрик Рыжий?

Когда высказываю последнее предположение вслух, он угрожающе ворчит:

— Только попробуй меня хоть раз так назвать.

Хватает меня зубами за грудь и щелкает по носу.

— А что?

— «А то», что я не Эрик, а Рик, те сколько раз повторять, — еще больше «ожесточается» он.

Это смешно, потому что при этом он меня вообще-то целует и кусает.

Я заметила: когда ему надо, он просто трогает меня где захочет и как захочет. Он делает это инстинктивно, будто я даже не добыча для него, а продолжение его тела, что ли. Будто в этот момент он сам себя трогает. Кажется, он и меня приучил, и я отношусь к нему так же.

Через стенку спит мой младший брат (если, конечно, спит, а не шарится в сотке), но нас это, естественно, не останавливает: открыв мне тайну своего происхождения, Рик трахает меня по-миссионерски, жонглируя темпами, но в основном двигаясь во мне медленно и неспешно. Он уже знаком с мультиоргазмами, испытываемыми мной в этой наискучнейшей позе, и специально ее выбрал, чтобы я, закатив глаза, делала это снова и снова, давилась собственным беззвучием, а он разглядывал бы меня молча и угорал.

В итоге я засыпаю в состоянии удовлетворенном, но совершенно измочаленном, не помня, когда и как у нас там все кончилось.

он нормальный

кто — спрашиваю назавтра у Эрни.

К этому моменту они оба успели уже свалить от меня, а я настолько упахалась за ночь, что даже не проснулась, когда они уезжали.

Он: твой новый чувак

Рик

Наверно, вышли вместе. Похоже, мой брат и мой… новый чувак нашли общий язык, хоть много и не общались.

***

Глоссарик

Эрик Рыжий — викинг, скандинавский мореплаватель и первооткрыватель

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Лунный свет

Квартплату с меня снимают в первых числах. Приход зимы ознаменовывается тем, что Рик… вручает мне свой «взнос» за декабрь. Это так странно.

«Взнос» зажат у меня в кулаке, а жутковатая курьезность ситуации застревает в горле вместе со словами, которые застревают там же. Их, слов, чересчур много и некоторые формируются в вопрос: откуда он взял деньги? Понятно, я этого не спрашиваю, хоть и жутко хочется.

Не менее жутко хочется узнать у самой себя: и на фиг они мне сдались, эти деньги?.. У меня возникает мысль положить их на некий воображаемый счет, ну, такой, на который квартирные хозяева обычно кладут квартирные залоги. При слове «залог» становится совсем уж глючно, и я застаю себя за тем, что держу в руках его деньги и разглядываю их с тупым недоумением, будто вижу впервые.

За ужином я решаю, что больше не утерплю.

— Рик, снова — чем занима… ется… лась твоя фирма?

Черт, надо было как-то по-другому спросить. Идиотка.

— Купля-ремонт-продажа раздолбанной недвижки. Раньше. А теперь не знаю. Она теперь не моя, — спокойно отзывается Рик, прожевывая ужин.

— Ты отдал…

— Почему — отдал? Вышел. Продал. Экзит.

Оттуда, что ли, деньги? Меня так и подмывает ляпнуть, что не стоило ради этого так.

— Бабки еще не получил. У нее проблемы с поставщиками.

Вот как… У нее тоже?..

— А на Котти вы выкупили ту квартиру…

— Весь подъезд. Поэтому я, — продолжает Рик все так же невозмутимо, — поживу-поживу у тебя, а потом — короче, дела надо будет в порядок приводить.

А это как? Банк ограбить? — недоумеваю я.

«…мой последний косяк ее особенно обидел…»

Меня передергивает, и я спрашиваю:

— Рик, а ты ей часом алиментов не должен?

— Да нет вроде, — беспечно пожимает плечами он, ни капли не удивляясь вопросу.

Знаешь, думаю, прежде чем начать твои дела в порядок приводить, может, что-нибудь придумаем? Ты только мне скажи…

Последнее я беззвучно проговариваю своей вилке, слова прожевываю зубами. А потому что не скажет он мне ничего, я же знаю. И мне по-прежнему не улыбается откуда-то там его вытаскивать, потому как не ловлю я кайфа от актов человеколюбия. До сих пор не ловила.

В этой туманной истории с Риком и его попадаловом мне, как никогда, хочется узнать, какой он в нормальном состоянии. То есть, налегке, без багажа из косяков и неурядиц за плечами.

***

Близится мой день рожденья, но Рик об этом не подозревает. День рожденья у меня прямо перед Рождеством, а значит, «еще три недели спать».

Рози мягко жалуется, что «теперь» у меня совсем нет на нее времени и сетует, что, если б не корона и не запрет на кучкование, на днюху «устроила бы мне сюрприз».

Не я ли говорила, что не люблю сюрпризов? Не люблю получать, но кажется, преподносить люблю. Готовлю ему сюрприз.

Отмечать свой день рожденья я люблю, наверно, потому что мне еще далеко до сорока. Но никогда я еще не испытывала такого предвкушения, как в эти декабрьские дни (из-за моей самовлюбленности и эгоцентричности они всегда были для меня «декабрьскими», но никогда не «предрождественскими»).

Сейчас все вокруг сходят с ума в привычной