Долина Колокольчиков - Антонина Крейн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Поня-я-ятно. Значит, после того, как вопрос задан, следующей репликой должен прозвучать ответ – иначе мы провалим задание.
Взгляд Голден-Халлы из растерянного стал страдальчески-умоляющим. Дай списать – читалось в его глазах. Тогда я взяла его за руку и одну за другой стала чертить на его ладони буквы правильного ответа.
Берти в ответ как-то странно задёргался… Я уж испугалась, что Слепок убивает его за слишком долгий ответ или что-то вроде этого, но оказалось, что мой спутник просто до жути боится щекотки. Я попробовала нарисовать следующую букву на запястье, но стало ещё хуже: Берти сложился пополам, пытаясь сдержать то ли смех, то ли вой.
Наконец экзекуция была закончена, и растрёпанный Голден-Халла прохрипел:
…а в деревне два двора.
Когда замок растворился, он выразительно повернулся ко мне:
– Между прочим, это было за гранью добра и зла!
– А под рёбрами тебе тоже щекотно? – Я делано потянулась туда, и Берти чуть не рухнул в воду, пытаясь увернуться. – Да ладно, я же шучу!..
– Всегда будь начеку и не верь шутникам – вот первое правило выживания в Портовом квартале Саусборна. – Голден-Халла сокрушённо покачал головой. – Ну что, возьмёшь на себя последний замок?
– С однозначно коварным заданием?
– Ты же хотела расплатиться, помнится.
– Я и не возражаю. Просто акцентирую внимание на своей жертвенности, чтобы потом бессовестно хвастаться.
И я повернула ключ.
* * *
В этот раз не было никаких туманных букв. Просто окружающая обстановка без предупреждения изменилась.
Мы очутились в крохотном городском переулочке, точнее даже тупичке, явно где-то неподалёку от моря. Нос щекотал резкий запах соли, над головой кричали чайки, а между домами, заросшими плющами и сиреневыми глициниями, открывался вид на бесконечную синюю гладь в белых барашках.
– Что за ерунда? – поразилась я. Ключ и замок из моих рук пропали.
– Это не ерунда, а мой родной город! – вскинул брови Голден-Халла. – Добро пожаловать в иллюзорный Саусборн, госпожа Страждущая. Вот только хотел бы я знать, что мы здесь делаем…
Вдруг где-то неподалёку раздался весёлый взвизг и тотчас – звонкий девичий хохот. В переулок влетела девушка в белом платье и соломенной шляпке. Раскрасневшаяся, прехорошенькая, она присела за большой дубовой бочкой, явно прячась от кого-то.
– Так, она нас не видит, – прикинула я. – Возможно, суть этого задания состоит в том, чтобы подсмотреть тут некую информацию, а потом, уже вернувшись в пространство Слепка, ответить на вопрос… Эй, Голден-Халла, ты чего?!
Берти побледнел как полотно. Я и не догадывалась, что его приятно загорелая физиономия может быть такого цвета.
– Какого праха, Кайла! – яростно прошипел он, сжимая кулаки.
На улице послышалось посвистывание, и в следующее мгновение в тупике появился ещё один персонаж. Худой парнишка с взъерошенными тёмно-рыжими волосами, синими глазами и располагающей улыбкой. Впрочем, сейчас она была скорее коварно-хищной, да и все его движения не давали усомниться – он вышел на охоту.
Рыжик остановился прямо перед бочкой, засунув руки в карманы и покачиваясь с пятки на носок и обратно. Он продолжал непринуждённо насвистывать, но цепкий взгляд так и прожигал бочку. Он ждал. И знал, что дождётся. Спрятавшаяся девушка испуганно прижала руки ко рту и вся подрагивала – то ли от страха, то ли от предвкушения.
Я моргнула.
– Берти, это же…
– Да, это я, – перебил он и отчаянным движением запустил руки в волосы. – Тинави, я не хочу, чтобы ты это видела. Мы с тобой не настолько близкие друзья. Пепел, да и близким такое не показывают! Кайла!!! – вновь взревел он, как будто это могло что-то изменить. – Что это за задание, прах бы тебя побрал?!
В этот момент девушка в шляпке всё-таки не выдержала и хихикнула. Юный Берти замер и с чувством прикусил нижнюю губу.
– Попалась, – сказал он таким тоном, что даже у меня побежали мурашки по коже.
– Твою ж налево. Отвернись, Тинави, – шлёпнул ладонью о лицо Берти-нынешний. – Я тебя очень прошу.
Он был красный как рак.
Я вежливый человек, который старается ценить чувства окружающих. Поэтому вслед за сыщиком я развернулась и глубокомысленно уставилась в глухую кирпичную стену. Перед этим я успела увидеть, как мелкая версия Голден-Халлы стремительно перепрыгивает бочку, опёршись о неё рукой, опускается на колени возле девушки и с жаром обхватывает её лицо двумя руками.
– Это твой первый поцелуй?
– Хуже. Первый раз.
Теперь уже и я густо покраснела. Так мы и стояли плечом к плечу, стараясь не думать о происходящем за спиной и прикрыв уши. Иногда Берти изо всех сил жмурился, как будто надеясь, что от этого нас выкинет обратно в Слепок, а потом явственно вопрошал: «пошто» и «доколе». Ребятки у нас за спиной явно никуда не торопились.
– Берти, можно вопрос? – не выдержала я наконец.
– Нет!
– Почему на улице-то?..
Он взвыл.
– Так получилось… Игра в прятки – дело непредсказуемое. Хотя, начиная её, каждый из нас, конечно, подспудно рассчитывал на такой финал. Зачем ещё мы бы вдвоём начали детскую игру?
– Ох, Голден-Халла! – только и могла, что покачать головой я. С ума сойти, какой у меня коварный спутник. – А как вы познакомились? Мне показалось, что она старше.
– Так и есть. Мы вместе учились в музыкалке. Джеффи тоже играла на виолончели, но хуже, чем я, хотя и на три года дольше. Преподаватель попросил меня позаниматься с ней, и я сначала страшно негодовал – что за дела, тратить своё драгоценное время на какую-то девицу!.. Но потом меня разобрал азарт: сначала спортивный, потом другого толка. В итоге мы несколько вышли за рамки обучения. Я даже писал ей стихи, представляешь. Про любовь, розы, кровь и всё такое.
– Ого! А выглядел как отпетый хулиган.
– Им я и был. И, между прочим, очень дорожил своей репутацией плохого парня! Она требовалась мне затем, чтобы никто не смел приставать к моему младшему брату (он инвалид) и сёстрам. Поэтому, когда через пару месяцев Джеффи бросила меня и растрепала всему кварталу о тех стихах, мне пришлось ой как постараться, чтобы восстановить авторитет. Какое-то время все вокруг обзывали меня женским именем Холли вместо Халлы – намекая на девчачью романтичность. Именно тогда я и научился по-настоящему серьёзно драться, доказывая всем и каждому, что со мной шутки плохи. Даже участвовал в боях за деньги в подпольных боксёрских клубах.
– Ты же был несовершеннолетним!
– Да кого это волнует
