Порочный учитель - Бьянка Коул
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Оак наблюдает за мной, выглядя невероятно спокойным, пока я одеваюсь.
— Ты очаровательна, когда паникуешь. — Он пренебрежительно машет рукой. — Скажи им, что ты больна. Напиши им сейчас.
Оак садится на край кровати, проводя рукой по своим растрепанным волосам.
— Я приготовлю нам блинчики, а потом ты сможешь оседлать мой член, как хорошая девочка. — Он пожимает плечами. — В конце концов, сегодня утром у меня свободное окно.
Мой желудок трепещет при одном упоминании о том, чтобы снова заняться с ним сексом. Так больше продолжаться не может. В конце концов, кто-нибудь нас разоблачит.
— Ну, а у меня урок.
Он ухмыляется.
— Я подтвержу, что записал тебя на индивидуальное занятие этим утром. — Оак вздыхает. — Думаю, будет безопаснее, если мы подождем с новыми встречами до зимних каникул. — Выражение его лица страдальческое. — Не то чтобы я этого хотел, но мы слишком рискуем. — Он наклоняет голову. — Особенно трахаясь в классе. Но ты нужна мне еще раз.
Он встает и подходит ко мне, вырывая юбку у меня из рук и бросая ее на пол.
— А потом, в течение двух недель, мы сможем трахаться днем и ночью.
Я стону, когда его руки перемещаются к моим покрытым синяками бедрам, и он нежно прижимает меня к своему мощному телу.
— Блинчики и потом секс, или секс, а потом блинчики? — Спрашивает он.
Я чувствую твердое, требовательное давление его члена на мое бедро, и не могу думать о еде.
— Как насчет секса, а потом секса?
Оак ухмыляется и кивает.
— Мне нравится ход твоих мыслей, малышка.
Его губы накрывают мои, а язык жадно захватывает мой рот, разжигая этот пылающий ад внутри меня, когда он опускает меня на кровать и накрывает своим телом.
Я стону, когда он раздвигает мои бедра, и проталкивается внутрь, растягивая мою и без того измученную плоть вокруг своей толстой длины.
— О Боже, ты слишком большой, — хнычу я.
Он целует меня глубоко, и его язык стремительно входит и выходит из моего рта, разжигая жадную боль между бедер. Это умопомрачительно, как в одну минуту он может казаться слишком большим, а в следующую мне до боли хочется почувствовать, как он растягивает меня сильнее и трахает жестче.
На этот раз Оак не сдерживается, грубо вонзается в меня и без жалости берет всё, чего он хочет.
Я выгибаю спину, притягивая его глубже.
— Черт, — я задыхаюсь, пытаясь мыслить здраво. Не имеет значения, сколько раз он овладел мной. Я не могу насытиться этим мужчиной. Наши тела сплетаются в неистовом столкновении кожи, когда Оак доводит меня до самого края, без поддразниваний.
— Черт, — кричу, когда оргазм захватывает меня, и я взрываюсь всем телом на его члене, а моя киска брызгает вокруг него, смачивая простыни.
— Я никогда не устану доводить тебя до оргазма, — рычит он, вгоняя свой член в меня еще три раза. Он рычит напротив моей кожи при третьем толчке, заливая мои внутренности своим семенем. Я дрожу под ним. Интенсивность моих эмоций в этот момент поражает меня.
Оак стал всем моим миром, и это пугает меня. Мы не подходим друг другу, но в тоже время как будто были созданы друг для друга.
— Ты в порядке? — Спрашивает Оак, убирая волосы с моего лица.
Я киваю в ответ. — Да.
Он сводит брови вместе, но не задает вопросов. Оак слезает с меня, опускается на кровать, хватает меня за руку и притягивает к своей груди.
Я остаюсь в его объятиях, наслаждаясь этим дольше, чем следовало. Когда смотрю на часы, то чуть не выпрыгиваю из собственной кожи.
— Дерьмо. Уже половина десятого. Мне нужно попасть на следующее занятие через полчаса.
Оак притягивает меня к себе, лениво целуя.
— Тогда иди. Полагаю, мне тоже нужно подготовиться.
Я встаю и одеваюсь в рекордно короткие сроки, выходя из спальни еще до того, как он надевает свои боксерские трусы.
Оак гонится за мной в чем мать родила.
— Куда ты так быстро?
Я таращусь на него.
— В свое общежитие, чтобы подготовиться к занятиям.
— Не поцеловав меня на прощание? — Он надувает губы.
Я сужаю глаза.
— Наверное, будет неплохо, если мы останемся на подходящем расстоянии друг от друга, особенно когда ты такой голый.
Он смеется и сокращает расстояние между нами.
— Поцелуй меня, Ева.
Я тяжело сглатываю и двигаюсь к нему, приподнимаясь на цыпочки и прижимаясь губами к его губам в целомудренном, быстром поцелуе.
Когда я пытаюсь отодвинуться, он хватает меня за волосы и притягивает мой рот обратно к своему. Оак целует меня как одержимый, его язык грязно проникает в мой рот, как будто он трахает меня им.
Я стону, сжимая бедра вместе.
— Неужели это не повторится почти две недели?
Он ухмыляется и наклоняет голову набок.
— Боюсь, что нет. — Отпускает мои волосы и кивает на дверь.
Я тянусь к двери и приоткрываю ее, когда Оак хватает меня за запястье и тянет назад.
— Дай мне свой номер, — требует он.
Я поднимаю бровь.
— Зачем?
Он выхватывает у меня из рук мобильный телефон.
— Если мы не можем потрахаться, то можем хотя бы заняться секстингом.
Я смеюсь над этим, пока он вводит свой номер в мой телефон и звонит, чтобы у него был и мой.
— Я никогда раньше не писала сексэмэски. — Я хлопаю ресницами, глядя на него. — Тебе придется научить меня.
— С удовольствием, — бормочет он, прижимаясь своими губами к моим. — Теперь иди, — говорит он, шлепая меня по заднице, когда я разворачиваюсь, чтобы выскользнуть из его коттеджа.
Я на седьмом небе от счастья, пока крадусь по тропинке от коттеджа к величественному зданию школы, в надежде, что меня не увидят.

Пять дней спустя, я готовлюсь к Зимнему балу. Было чертовски трудно держаться на расстоянии от Оака, обмениваясь лишь украдкой взглядами в классе и не разговаривая с ним. Секстинг, которым мы занимаемся каждую ночь, поддерживает мой дух.
Мой желудок переворачивается, когда я слышу, как звонит мой телефон, и спешу проверить его. Оак.
Тебе лучше быть хорошей девочкой сегодня вечером. Если я увижу, что Дмитрий хотя бы попытается прикоснуться к тебе неподобающим образом, он лишится своей гребаной руки.
Я тяжело сглатываю и печатаю свой ответ.
Я всегда хорошая девочка. И не могу нести ответственность за действия этого парня. Просто знай, я не заинтересована в
