Янтарная Цитадель - Фреда Уоррингтон

Мужчины переглянулись.

– Нашли? – переспросил второй, тот, что помладше, худощавый, с испуганными яркими глазами. – Но где ж тогда брат наш?

– Мы еще нашли мертвое тело. Был ли это он – не могу сказать, но одет он был в точности, как вы. Если так – мне очень жаль. Но сейчас болен мой брат, и ему нужна помощь!

– Помогите нам! – взмолилась Танфия. – Кажется, в Ардакрии на него кто-то напал. Мы весь день искали людское жилье.

– Антаровы рога… – прошептал старший. В прищуренных его глазах блеснули слезы, но он все еще взирал на путников, как на воров или убийц. – Да кто вы такие?

– Путешественники, – ответил Руфрид. – Долго объяснять.

– Мы не лиходеи, – добавила девушка.

– Или вы не знаете, куда забрели? – спросил старший.

– Вообще-то нет! – огрызнулась девушка. – Но я надеюсь, в этом доме все ж не забыли заветов Брейиды-целительницы!

– Хорошо же. – Старший неохотно опустил самострел и снял дрот с ложа. Губы его растянулись, хотя улыбкой это назвать было бы трудно. – Раз вы взяли на себя труд вернуть нам коня и принести эти скорбные вести – добро пожаловать в наш дом. Мое имя Каламис, а мой брат – Фейлан. Полагаю, наши родители будут более чем рады принять вас.

По мере того, как путники карабкались по крутой тропе, из-за леса выступал дом. Он стоял на самой вершине холма, среди утесов, и сам рвался в небо путаницей башенок и шпилей. Блестели на фоне дождливого неба черепичные крыши, между щипцами прятались высокие узкие окна, сложенные из множества кусочков. Никогда еще Танфия не видела такого огромного дома. Зрелище было пугающее, и в то же время обворожительно-прекрасное.

– Добро пожаловать в Луин Сефер, – произнес Каламис.

Танфия сглотнула. Ей не раз приходилось слышать это название – далекий и загадочный Луин Сефер. И никогда ей не приходило в голову, что она попадет в эти места сама.

Арка, притулившаяся на стыке могучих стен, вывела путников во двор, по трем сторонам которого шли запертые ворота конюшен. Когда жеребец, подняв голову, тоненько заржал, ему откликнулись десятки голосов.

– Сколько коней! – прошептала Танфия, коснувшись рукава Руфрида.

Юноша спустил брата с седла, поддержал за плечи. Линден закашлялся, моргая от света, и его снова забил озноб.

– Все хорошо, – пробормотал Руфрид, поплотнее запахивая на нем плащ, – мы в безопасности, ты скоро поправишься…

– С неба, – выдавил Линден. – Оно его убило. Бхадра…

– Тш! Все в порядке.

Фейлан повел Огонька и Зимородка в стойла, а Каламис, поманив путников за собой, двинулся, пройдя под аркой, коридором, ведущим на кухню. Когда Танфию окатила волна жара от очага, девушку тоже затрясло. Она и не подозревала, до какой степени промерзла. Каламис дернул свисавший со стены шнур. Где-то брякнул звонок, и минуту спустя в кухню вбежала, поспешно подвязывая фартук, стройная немолодая женщина.

– Мерия, у нас гости, – объявил Каламис. – Один из них болен. Займись вначале им, остальным же постели в гостевом крыле. Полагаю, перед сном они захотят отужинать и испить горячего. И разбуди госпожу Амитрию, чтобы осмотрела…

– Линдена, – подсказал Руфрид.

– Осмотреть Линдена.

– Слушаюсь, сударь, – ответила Мерия.

Каламис обернулся к Руфриду и Танфии. Враждебность его рассеялась, сменившись презрительной властностью.

– Тетушка моя, если не брать в расчет ее странностей, отменная целительница, да и не только. Следуйте за Мерией. Вот только пса будьте любезны оставить…

Танфия погладила Зырку, будто пытаясь его защитить. Благодарность в ней боролась с подозрением.

– Его тоже надо бы накормить.

– Само собой. Конюхи дадут ему еды и уложат в переходе подстилку. Добрый пес, – добавил Каламис. – Он заслуживает почтения.

Спустя полчаса Линден уже лежал в огромной кровати под балдахином, совершенно теряясь в горах одеял. Лицо его было бледнее подушек. Руфрид с Танфией озабочено толпились у изголовья, покуда Мерия поддерживала голову больного, а госпожа Амитрия поила его подслащенным медом отваром горьких трав.

Целительница была стара, худа и сгорблена. Ее окружало облако всклокоченных седых волос и аура необычайной силы. С гостями она почти не разговаривала, а Танфия от стеснения не знала, что сказать. Одета она была в свободную синюю накидку, расшитую полумесяцами. Как и намекнул Каламис, она казалась не вполне в себе.

– Это снимет жар, – проговорила целительница, когда Линден проглотил последнюю ложку отвара. – Сейчас он уснет.

– Что с ним случилось, вы можете сказать? – полюбопытствовал Руфрид.

Целительница подала плечами. Птичье ее личико было невыразительно.

– Лихорадка. Простыл, полагаю.

– Мы решили, что на него кто-то напал.

– Ран на теле нет. Дикий зверь?

– Он говорил… что видел в Ардакрии кого-то… как бы сказать… не человека.

Черные глаза старухи остро блеснули.

– Жар играет дурные шутки с разумом, милая. Мы, живущие на краю Ардакрии, не обращаем внимания на глупые бредни.

Госпожа Амитрия составила на поднос склянки с зельями и вышла.

– Я провожу вас в ваши покои, – проговорила Мерия, – как велел господин Каламис.

«Господин», повторила про себя Танфия. Она сразу догадалась, что Зимородок принадлежал человеку благородному, но само слово «господин» вызывало в ней радостное томление. Как им себя вести в гостях у дворян? Мерия, впрочем, вела себя с безразличной любезностью, давая понять, что хоть она и служанка, в ней больше от госпожи, чем в этих… землепашцах. Одного этого хватило бы, чтоб подстегнуть гордыню Танфии. Но сейчас девушке больше всего хотелось спать.

– Достаточно одной комнаты, – сказал Руфрид.

Танфия покосилась на него.

– Я останусь с Линденом, – объяснил он. – Здесь и лягу. Места на двоих хватит.

– Хорошо. – Девушка кисло улыбнулась. – Только выспись. Нечего всю ночь бдеть.

Руфрид притянул ее к себе и крепко прижал на мгновение.

– Ты умница, что привела нас сюда, – прошептал он ей на ухо. – Доброй ночи. Наслаждайся настоящей периной.

– Руфе… – прошептала она так, чтобы не услышала служанка, – та записка, что нашел Лин… скажем им?

– Завтра. Иди! Спокойного сна, Тан.

Линден задыхался под вялой тяжестью бледной туши. Огромный белый бык давил его, поглощал всем телом, жал к земле, где мириад насекомых впивался в плоть. От холодной земли по телу бежала дрожь, от бычьего тела шел жар, от которого юноша исходил потом и, задыхаясь, рвался на воздух. Из вышины на него взирал лик бхадрадомена, и семипалая длань стискивала крошечное тельце Изомиры.

– Я забираю ее, – донесся сиплый шепот, змеей вползавший в уши. – Теперь она будет моей невестой!