Янтарная Цитадель - Фреда Уоррингтон

Тело, валяющееся на узкой, заросшей тропе, повергло их в ужас. Белый от ужаса Руфрид все же сообразил, что это не Линден, но лес, дотоле казавшийся дружелюбным, наполнился ужасом. Зырка на этом месте потерял след и принялся носиться кругами, так что Танфия затаила дыхание, уверенная, что с Линденом случилось нечто ужасное. Но волкодав быстро нашел направление и повел путников дальше.

К вечеру что Руфрид, что Танфия вконец вымотались и были готовы упасть, несмотря на то, что по очереди ехали на Огоньке. Но Зырка неутомимо гнал их вперед, останавливаясь, только чтобы полакать из ручьев.

– Поохотиться нам некогда, так что после этой гонки мы даже собаку накормить не сумеем, не говоря уж о себе, – мрачно заметил Руфрид. – Найдем Лина – своими руками его придушу, вот точно!

Наконец, путники вышли к крутому склону, под которым раскинулся мрачный, поросший густым лесом дол. Танфия боролась с Зыркой, пытаясь убедить его выбрать дорогу, на которой не так легко сломать шею. Над долом стояла глухая тишина… и хотя близкой угрозы не чувствовалось, девушке становилось страшновато.

От треска она подпрыгнула. Через подлесок внизу ломилось, стремительно надвигаясь, что-то большое. Зырка словно сбесился, с лаем обрывая поводок, мотая в воздухе лапами, покуда Танфия, чтобы не упасть с обрыва, не отпустила ремень.

Из леса вылетел безумным галопом взмыленный конь. Уши его были прижаты, глаза от ужаса выкатились. Только когда перепуганная лошадь взлетела по откосу, едва не сбив ее с ног, Танфия узнала прижавшегося к ее шее всадника. Это был Линден.

– Руфе! – вскрикнула она.

Но Руфрид уже мчался, оглядываясь, перед обезумевшим конем. Когда скакун поравнялся с ним, юноша ухватил его за узду. Его едва не сбило с ног, но Руфрид устоял; он пробежал еще несколько шагов, пока конь не остановился совсем, и Линден не скатился с его спины.

Бока породистого, могучего синего жеребца тяжело вздымались, он стоял, опустив голову. Зырка же рычал и облаивал с края откоса кого-то невидимого. Танфия сердито одернула его.

Подбегая к Линдену, она ощутила, как жжет ей левую грудь. Руфрид стоял на коленях рядом с братом.

– Лин? Лин, это мы!

– Дышит, – заявила Танфия, плюхаясь наземь с другой стороны и развязывая ворот рубахи Линдена. – Подай флягу. Он ранен?

– Нет, похоже… ни царапин, ни синяков…

Когда девушка смочила водой из фляги его лицо, Линден застонал, приоткрыл глаза и попытался встать. Руфрид помог брату подняться на колени.

– Потрогай его, Тан! У него, похоже, жар.

– Проклятье! А я, от большого ума, даже ивовой коры с собой не прихватила.

Линден зашевелился, бормоча что-то, прокашлялся, поднял на брата мутный взгляд и внезапно затрясся в ознобе.

– Руфе! – прохрипел он.

– Да я это, я, все в порядке. Что это на тебя нашло, одному в лес идти?

– Ардакрия. Лес…

Линден дернулся и задохнулся, взмахнув правой рукой пару раз в сторону долины, откуда появился.

– Успокойся, дурная твоя голова, да, мы в Ардакрии!

– Якобы совершенно безобидной, – процедила Танфия. – Руфе, надо найти деревню. У него лихорадка, за ним уход нужен! А я так надеялась, что мы хоть без этого обойдемся.

– Или вы не чувствуете? – выдавил Линден сквозь перестук зубов.

– Что? – переспросил Руфрид, опасливо покосившись на Танфию.

Линден нахмурился, и его всего перекорежило.

– Не могу объяснить. Чувство… видения… как огнем и льдом по коже… как песок в голове сеет… Почему вы не чувствуете?

И снова Танфии ожгло грудь, почти до боли.

– Не знаю, Лин, – успокоительно прошептал Руфрид – Ты не дергайся, мы тебя отвезем в безопасное место.

– Надо уходить! Слушай! – Линден попытался встать, держась за плечо брата. – Вот почему Ардакрия запретна. Я видел их. Видел!

Танфия полезла в карман и вскрикнула от боли, когда лежащий там элирский нож обжег ей пальцы. Его едва можно было удержать в руках. Танфия с трудом вытащила нож и извлекла из ножен. За ее спиной Зырка все еще рычал на незримого врага внизу, в доле.

– Что ты видел, Лин?

Грудь юноши судорожно вздымалась, тонкое лицо заливал пот.

– Бхадрадомен.

– Боги, – прошептала Танфия. – Руфе, смотри.

Она протянула к нему элирский нож, лежащий на ее ладони поверх ножен, чтобы не обжечь. Клинок пламенел расплавленным серебром; а рукоять венчал вместо прежней гальки огромный опал, рассыпающий смутные радуги и сияющий изнутри ясным, белым предупредительным огнем.

Некоторое время Гулжур стоял, молча глядя на крылатую тварь, потом пнул ее ногой. Ему показалось, что гхелим мертв. Но тварь шевельнулась, почти человечески вскрикнув от боли. Мышечные волокна грудной полости уже начали выдавливать стрелу из раны. Гулжур ухватился за древко, отломил торчащее оперение и выдернул из раны наконечник, освободившийся с мягчим чавканьем.

Тварь с воплем забила крыльями. Слова ее были неразборчивы.

Фигура в бурой накидке неслышно подошла и встала за плечом Гулжура.

– Весьма печально, Дозволяющий, – проговорила она, наконец.

– Воистину, Ру. Я потерял одного из своих бойцов. Может ли гхелим остаться у вас, покуда не исцелится от раны?

Ру сморгнул. Долгие годы жизни в Ардакрии придали его лицу серо-бурый оттенок коры.

– Безусловно, Дозволяющий, но я вел речь не об этом. Люди никогда не заходят сюда. Никогда.

– Это всего лишь мальчишка. Без сомнения, он уже умер от страха… а если нет, собственная глупость погубит его очень скоро.

– Эту стрелу пустил не дурак, – мягко заметил Ру.

– Случайность, – бросил Гулжур. Гнев захлестывал его, но Дозволяющий никогда не позволял гневу править собой. – А никак уж не мастерство.

– И все же это странно, – упорствовал Ру.

– Мы живем в странные времена. – Гулжур поднял взгляд к голым кривым ветвям, к серому пологу небес. Ноздри его вдыхали аромат голой земли, сока, сладкого металла бычьей плоти. – Все меняется, Ру.

Вокруг собирались, неслышно выходя из сумерек, сотоварищи Ру, так похожие на людей в своих бурых и серых плащах. Зеленые, как ряска, глаза взирали на Гулжура со смесью подозрения и надежды. Редкие его визиты последних недель вызвали в здешних жителях неловкость и обиду – в самом деле, почему после веков изоляции среди враждебных земель родина только теперь почтила их гостем? И все ж даже после стольких лет его приняли согласно рангу.

– Вы далеко забрались от дома, Дозволяющий, – заметил кто-то.

– От дома? – переспросил Гулжур. – Далеко, согласен, и недаром. Достаточно нам страдать в изгнании. Старая власть рухнула. Время Аажота прошло. Те, что, как Аажот, склонились перед требованиями людей, стакнулись с человечьим родом, чтобы оставить нас изгоями – тем нет больше веры! У нас новый вожак! Истинный детеныш Прародителя. И при нем мы боле не станем звать жалкий островок у восточной оконечности этого материка «домом». Наш дом – Авентурия!