Бриллиантовый джокер - Сергей Соболев

В квартиру вошли двое: компаньон Витаса, довольно грузный мужчина с оттопыренными ушами и перебитой переносицей (ему под сорок), и еще один знакомый — это был известный вильнюсский катала Гринявичюс (с этим типом Лоретта раза два или три переспала… еще в ту пору, когда она работала стриптизершей в ночных клубах столицы, то есть, незадолго до знакомства с Шимкусом). Она рассчитывала, что «компаньон» принес деньги, — что-то около семи тысяч евро — которые он обещался выплатить еще в прошлом месяце. Вот только спросонья не поняла: почему он пришел не один, а с Гриней, который, в принципе, никогда не имел с Витасом никаких общих дел…

— Присаживайтесь, — сказала Лоретта, убирая со стола пустые фужеры со следами помады и пепельницу с окурками. — У меня тут подруга вчера гостила… Сейчас я кофе сварю!

— Не парься с этим делом, лялька! — сказал Гриня. — Мы за тобой приехали! Давай, в темпе одевайся… тебя приглашают к себе серьезные… деловые люди!

— Че-его? — удивилась смазливого вида блондиночка, на которой из одежды были лишь бордовый халат и пушистые тапки. Она уставилась на «компаньона». — А я думала, что ты обещанные бабки привез!

— Ты че, глухая?! — сказал тот грубым голосом. — Быстро одевайся, млин… а то поедешь с нами, в чем есть!

— Я пожалуюсь Витасу! — Лоретта на всякий случай подпустила слезу в голос. — Что вы себе позволяете?! Да я сейчас… сейчас… позвоню кое-кому из его друзей… я вот только позавчера с Лапинским разговаривала!

Гриня, у которого было какое-то уставшее, землистого оттенка лицо, — мизинец левой руки у него был зафиксирован лангеткой и замотан эластичным бинтом — с неожиданной злостью в голосе процедил:

— Положь мобилу на место, дура! Мы тебя как раз на свиданку с Лапинским и повезем!..

Пока хозяйка квартиры переодевалась в ванной, двое мужчин в темпе обыскали квартиру. Их интересовали вполне конкретные вещи: документы, письма, если таковые имеются, фотоснимки — они изьяли три «книжки» с фотографиями — и кассеты с «домашним» видео.

Гриня чувствовал себя, мягко говоря, не в своей тарелке. Мажонас сломал ему палец и грозился — если он не будет и дальше стучать на «братву» — сдать его «бригадным» со всеми потрохами. Ну а те, если узнают, что он уже давно сотрудничает с Нестеровым и его корешом Мажонасом, что он «стучит» на братву, закопают его живым в землю, или придумают еще какую-нибудь лютую казнь…

Только на утро он смог посетить травмопункт, где ему наложили лангетку на сломанный мизинец. Гриня хотел сказаться больным (он вообще подумывал всерьез над тем, чтобы на время перебраться за кордон, в тот же Лондон, где образовалась немалая колония из литовцев), но Кривой и Лапа, которому кто-то минувшей ночью — Гриня догадывался, кто именно — разбил лицо, обьявили «всеобщую мобилизацию». Ему тоже прозвонили из «Вегаса», и сказали: никого не е…т, как ты себя чувствуешь! Бери ноги в руки и бегом приезжай в казино — нынче каждый человек на счету!..

Когда у него спросили, что за травму он получил, Гриня соврал: поскользнулся этой ночью, неловко упал… вот и сломал палец!..

Команьон Витаса нашел пустую дорожную сумку и сгрузил туда весь найденный на квартире «матерьяльчик». Гриня заглянул в ванную, где его бывшая любовница, уже полностью одетая, подкрашивала губы перед зеркалом.

— Хорош! — сказал он. — Тебя не на «трах» приглашают… а для серьезного разговора!

Они привезли подругу Шимкуса в казино «Лас-Вегас», как им и было велено. Хотя на дверях учреждения и не висела табличка «Закрыто», оба игровых зала временно не функционировали. На входе стоят двое крепких ребятишек, которые нынче пропускают в здание только «своих». Их сопроводили в ту часть здания, где расположены несколько служебных кабинетов. В этом офисе, надо сказать, довольно часто собирается ядро «бригадных», чтобы перетереть какие-нибудь актуальные темы, здесь же устроен малый «банкетный» зал, функционирующий исключительно для «своих». В кабинете администратора расположились четверо: Лапинский, смахивающий сейчас на Гектора из знаменитой голливудской трилогии про интеллектуала-людоеда (врачи подремонтировали ему разбитый нос и соорудили некое подобие маски), грузный, лысеющий мужчина лет сорока пяти, слегка прихрамывающий при ходьбе на левую ногу (в одной из давних уже разборок ему прострелили ногу, из-за чего впоследствии этот один из самых авторитетных «бригадных» получил прозвище — Кривой, трансформируемое иногда на литовский лад — «Крива»), а также пара бригадиров калибром помельче. Все четверо прикинуты в цивильную одежду преимущественно темных тонов, у Лапы и Кривого под пиджаки пододеты синие кевларовые бронники, которые они не снимают даже здесь, в надежно охраняемом месте.

— Ну чего, привезли подругу Шимкуса? — спросил Кривой, когда Гриня просунул голову в дверь кабинета администратора казино. — Фотки, записи, документы? Все забрали? Давай-ка, пригласили ее сюда! —бросив эту реплику, он посмотрел на бригадиров, которые разом поднялись с офисных стульев. — Короче, мы обо всем договорились, так? Обойдите по второму разу всех своих знакомых… сервисы, авторынки, частные мастерские, платные стоянки, гаражные кооперативы!.. Говорите так, как я вам сказал… и ничего лишнего! За любую наводку на эту гребанную «лагуну» — двадцать тысяч зеленых рублей. Причем без кидалова… если кто-то даст полезную наводку, выплатим обещанную премию до последнего цента! Все, идите…

Когда те вышли из офиса, в кабинет сопроводили подругу Витаса Шимкуса, отбывающего ныне заключение в одной из литовских тюрем.

Та, когда увидела своего знакомого Лапинского в жутковатой маске, испуганно охнула.

— Ниче, Лора, все путем! — заметно гундося, сказал Лапа. — Прозводственная травма… млин! Спасибо, что приняла наше приглашение… присаживайся!

Кривой велел принести кофе. Нынешним утром, по ходу «летучки», он сказал, что лично прибьет любого, кто позволит себе выпить хоть каплю спиртного или накуриться травкой…

— Значит так, лялька! — Кривой уселся на край стола и уставился тяжелым взглядом на подружку Шимкуса, которую усадили на освободившийся офисный стул. — Разговор у нас будет серьезный… и не дай бог тебе соврать хоть одно слово! У твоего Витаса есть младший брат! Так?

— Э-э-э… — Лоретта посмотрела на Лапинского. — Но мы ведь, вроде, говорили на эту тему? Поза… позавчера, когда встречались в кафе!..

— Есть основания считать, что ты не все рассказала! — Кривой по-прежнему смотрел на нее не мигая. — Еще раз спрашиваю: когда ты в последний раз видела Йозаса Шимкуса, известного также по прозвищу «Шумахер»?!

Охранник принес поднос с кофе. Лапа, посмотрев на Гринявичюса, который все еще торчал возле двери, недовольно прогундел из-под маски:

— Гриня, ты чего «завис»?! Займись делом! Просмотрите фото и видео… может, чего интересного нароете про этого гребанного Шумахера и их гребанную родню?!

— А что у тебя с рукой, Алоизас? — остановил его Кривой. — Да нет, не с этой… что у тебя с левой клешней?

— Да палец вывихнул… млин! — Гриня вымученно усмехнулся. — Поскользнулся на ровном месте… о-от невезуха!

— Да, чего-то нам непруха пошла, — пробормотал Кривой. — Не бригада, а инвалидная команда! Ладно, Гриня… займись-ка, действительно, делом! Если увидишь на фотках этого парнишку… принесешь, покажешь нам!

Когда Гриня закрыл за собой дверь, вильнюсский авторитет вновь уставился на привезенную только что в казино двадцатипятилетнюю девушку блондинистой масти.

— Если хочешь, лялька, можешь снять плащ.

— Спасибо… но мне как-то зябко.

— Я могу позвать своих ребятишек… они тебя согреют, курва! — процедил Кривой. — Так когда ты видела в последний раз Шумахера?!

Лоретту действительно начал бить озноб, но — хотя ей было не по себе — она все же старалась держать себя в руках и даже выдавила из себя непкое подобие улыбки.

— Вы напрасно на меня ругаетесь, господа, — сказала она. — Я ничего не вру… я готова искренне вам помочь… тем более, что слышала о вас от Витаса много хорошего. Теперь — про Йозаса. Я уже говорила, что мы виделись в последний раз почти месяц назад, в середине апреля. Да… примерно пятнадцатого числа! Мы разговаривали у меня, в квартире на Антакальнис. Йозас интересовался тем, как обстоят дела у Витаса, какие есть новости из «крытой» и чем он может помочь. Я сказала, что еще не выплатила часть денег адвокатам. Йозас дал мне наличку… пятнадцать тысяч литов. Сказал, чтобы половину отдала адвокатам, и чтобы не забывала передавать Витасу посылки и снабжать его всем необходимым, пока сидит в тюрьме. Он пробыл у меня не более часа. О делах мы не говорили… Йозас вообще никогда и ничего о себе не рассказывает. Витас тоже не говорил, чем занимается его младший брат. Иногда они перезванивались, иногда встречались, но при мне это случалось крайне редко…