Очищение Кадилла - Гэв Торп

— Должен прибыть еще кое-кто, — произнес Велиал.

Он покинул смотровую площадку, кивнув техникам, сидевшим за армированным стеклом рубки контроля за запуском. Каменные ступени лестницы, по которым Велиал спускался к взлетной палубе, были истоптаны целыми поколениями космодесантников. Магистр приказал Харону занять место на борту, а сам стал ждать у основного входа в ангар.

Двойные створки с грохотом разошлись в стороны, раздвинутые двумя гигантскими поршнями. Палуба задрожала, когда почтенный Венерари ступил на корабль, затмевая собой горевший в коридоре свет. Переваливаясь из стороны в сторону, он зашагал по взлетной палубе; его бронированный корпус башней возвышался даже над магистром роты.

Дредноут был в два раза выше и шире Велиала. Толстые пластины брони защищали саркофаг, где в резервуаре с амниотической жидкостью находилось то, что осталось от боевого брата. Спасенный от смерти апотекариями и технодесантниками и подключенный к огромному бронированному исполину, брат Венерари вновь жил и сражался. Заключенный внутри своего второго тела из керамита, адамантия и закаленной стали, он был связан с гидравлическими конечностями через блок мыслеуправления — аналог нервной системы обычного космодесантника. Ветеран видел мир через авгуры и сканеры. Он служил ордену уже восемьсот семьдесят лет, из них четыреста шестьдесят — боевым братом. Не считая гибели в бою, Венерари мог во всех смыслах считаться бессмертным.

Люди сочли бы такую судьбу ужасной, но для космодесантника это была не только великая честь, но и естественное продолжение жизни в сражениях — жизни, которую проживал Астартес, будучи закованным в броню и через черный панцирь подсоединенным к системам жизнеобеспечения. Обычный космодесантник воспринимал мир через авточувства, одновременно был человеком и машиной. Единственное отличие Велиала от Венерари заключалось в том, что капитан мог снять броню.

— Приветствую тебя, брат, — произнес Венерари; его голос проскрежетал из решетки внешних динамиков, встроенных в богато украшенный саркофаг. Голосовые связки космодесантника были уничтожены силовым клинком — эльдара, который чуть не забрал и саму жизнь боевого брата. Искусственный голос не отличался по высоте и тембру, но Велиал все равно чувствовал степенность в словах ветерана.

— Благодарю за то, что присоединился к нам в этой миссии, брат. Твоя мощь, как и мудрость, приведут нас к победе.

Венерари воздел огромную руку с четырьмя пальцами, которую тут же объяла мерцающая синяя аура.

— Мне не терпится вновь сразиться с орками, брат. Это я должен благодарить тебя за предоставленную возможность снискать славу. Враг будет сожалеть о дне, когда обратил на себя всю ярость Темных Ангелов.

Сервомоторы и пневматика лязгали и шипели, металл звенел под когтистыми ногами Венерари, когда тот пересек палубу и поднялся на борт «Громового ястреба». Следуя за ветераном, Велиал поднял кулак, давая команду Гефесту за панелью управления, и двигатели ожили. Усилился гул, отражаясь от стен взлетной палубы.

Капитан взбежал по рампе и хлопнул ладонью по кнопке, активировавшей механизм поднятия рампы. Корабль завибрировал, когда Гефест прибавил мощности. Обойдя брата Венерари, Велиал направился к кабине пилота и уселся рядом с Гефестом, пристегнув ремень. Через фонарь кабины он увидел, как внешние створки палубы разошлись в стороны и воздух, попав в вакуум, начал превращаться в пар.

Звезд было почти не видно из-за темного силуэта Писцины-IV; с правой стороны атмосферу планеты освещало солнце системы. День наступит на Кадилле через три часа и ознаменует начало такого кровопролития, какого оркам еще не приходилось видеть.

Ярость Темных Ангелов вскоре выплеснется на врагов.

Полковник Грауц поджидал Велиала на краю основной площадки Северного порта. Посадочные огни мерцали в предрассветной тьме. Как только магистр ступил на землю Писцины, рампа захлопнулась за ним с легким поскрипыванием. Через несколько секунд транспорт снова взлетел, направившись к линии обороны на хребте Коф, везя необходимые запасы: хоть Велиал и планировал одержать победу в Восточных пустошах, он не собирался оставлять тылы без защиты.

Командующий войсками Писцины и его окружение с изумлением наблюдали за Венерари, когда ветеран чуть приглушенным голосом беседовал со стоявшим рядом Хароном. Велиал направился прямо к Грауцу.

— Все готово, полковник?

Грауц перестал таращиться на дредноута и повернулся к магистру. Полковнику было около пятидесяти, большую часть лица скрывала густая борода с сильной проседью, прядь седых волос выбилась из-под высокой фуражки с кокардой в виде имперского орла. Грауц стоял, выпрямившись, и считался высоким по обычным стандартам, но едва доставал Велиалу до шеи. Его темно-карие глаза смотрели на собственное отражение в линзах шлема магистра.

— Все сделано, как вы приказали, магистр Велиал. — Грауц говорил мягко, но в его голосе чувствовалась сталь. Все-таки это была его планета. — Час назад мы провели наступление через восточные доки. Мои пехотинцы следуют за кордоном танков, пока ваши воины отходят к восточным воротам. Похоже, мы сильно разозлили орков, и теперь они предпринимают ответные действия. Сегодняшний день будет долгим.

— Для некоторых он станет коротким, полковник, — произнес Велиал. — Будем надеяться, что их окажется немного.

Грауц откашлялся и кивнул.

— Мы будем сдерживать орков там, где нужно, — произнес он. — Хотя мы многим обязаны Темным Ангелам, сыны и дочери Писцины тоже обладают достаточным мужеством.

В глазах полковника Велиал увидел гордость за своих людей. Магистр не сомневался, что, если потребуется, люди Грауца будут сражаться до последнего. После неудачи в ущелье Баррак Велиал был доволен, что на Писцине еще остались люди, понимавшие важность этой битвы.

— Я целиком и полностью доверяю вашим людям и умению руководить ими, полковник, — спокойно промолвил Велиал. — Темные Ангелы знают, как сильна Писцина. Уже шесть тысяч лет мы связаны с вашим миром; сегодня Темные Ангелы исполнят обеты и выполнят свою часть соглашения.

— В моем распоряжении находится бронеколонна, готовая выдвинуться за вами в Восточные пустоши, — произнес Грауц. — Если потребуется.

Велиал покачал головой.

— Я ценю столь щедрое предложение, полковник, но в этом нет необходимости. Ваши танки не настолько быстры, чтобы угнаться за нашими войсками. Держите их здесь, на случай, если Газкулл попытается прорваться.

— Полагаете, ваша атака будет настолько молниеносной? — Полковник даже не попытался скрыть сомнение. — Между хребтом Коф и Восточными пустошами еще есть вражеские силы.

— Это так, полковник, но мы не собираемся сражаться со всеми орками, — ответил Велиал. — Мы, космодесантники, наносим быстрый, мощный и четкий удар. Наша армия пройдет сквозь войска противника подобно снаряду гнева Императора. Как только мы захватим место высадки, сможем оборонять его до прибытия ордена. У нас будет достаточно времени, чтобы поубивать орков.

Магистр чуть подался вперед и опустил руку на плечо полковника; другая рука покоилась на рукояти его клинка.

— Сегодня, мой союзник, ты увидишь, почему Астартес называют мечом Императора.

Выхлопные газы и рев двигателей наполнили воздух, когда колонна космодесантников выстроилась на скоростной трассе Индолы. Темно-зеленая краска на броне транспортников местами облупилась, но на каждом БТР «Рино», БМД «Секач» и танке «Хищник» сервы обновили эмблему Темных Ангелов. Белый крылатый меч мелькал на дюжине машин, когда из-за скал Восточных пустошей начал несмело пробиваться рассвет. Белая полоса в светло-оранжевом небе выдавала «Громовой ястреб», паривший высоко над колонной.

Велиал встал с кресла в ведущем «Рино» и забрался в командную башню. Он поднялся наверх и окинул взглядом свою роту. Повеяло утренней прохладой, у поверхности земли дрожал слой теплого воздуха; серая дымка и поднимавшиеся в воздух пары подобно туману окружили бронированные машины. Огни пробивались сквозь дымовую завесу, тени исчезали в лучах поднимавшегося солнца. Рев двигателей напомнил магистру хищного зверя, готового к внезапному прыжку, полного внутренней энергии и ужасающей ярости, сдерживаемой до определенного момента.

Хлопнули, открываясь, люки, когда команды машин и перевозимые бойцы высыпали наружу услышать речь командующего. Велиал вынул меч из ножен и поднял его над головой. Клинок засиял, отражаясь от полированной поверхности брони.

— Это утро станет началом дня, который принесет нам долгожданную славу, — начал он. — Много дней мы сдерживали нашего вероломного врага и заставляли его платить кровью за каждый кусок земли Кадилла. Теперь пришла его очередь бороться за выживание. — Он опустил меч, указав на восток. — В этот день мы нападем. Победа будет нашей. Мы нанесем удар со скоростью свистящего в воздухе клинка и с силой сокрушающего кулака. Ни один враг не устоит перед нами, ни один не избежит гнева наших орудий. Воины третьей роты, наши братья из ордена узнают о сегодняшнем дне, будут гордиться и сожалеть: гордиться своими боевыми братьями, сражавшимися с честью и яростью, и сожалеть о том, что не смогли разделить с нами радость великой битвы.