Демоверсия - Полина Николаевна Корицкая

которую без Яна приходилось нести самой.

Аня поставила ногу на следующий уступ, подвернула ее, и из-под стопы полетели мелкие камни. Она остановилась на секунду, но не испугалась, а только сильнее ухватилась пальцами. Из-под пальцев вылетел, отколовшись, острый камешек, и она почувствовала, что лоб рассечен. Ветер усиливался, и лезть становилось все тяжелее. Ей казалось, будто она что-то забыла, но никак не могла вспомнить, что конкретно, только знала, что должна лезть – выше и выше, на самую вершину скалы, туда, где висят сверху толстые серые тучи. Она не знала зачем, но продолжала лезть дальше. Ветер становился все сильнее, пальцы плохо слушались, Аня зацепилась за выступ, но замерзшая нога предательски соскользнула, и она повисла на скале на вытянутых руках. Сумка сильно тянула вниз.

Тогда, на физкультуре, учительница сказала:

– Не можешь? Вот хилые девки пошли. Как рожать-то будете?.. Ну тогда виси. Вытягивай позвоночник.

Аня висела на турнике – и вдруг почувствовала, что у нее кружится голова. Она так и сказала учительнице физкультуры:

– У меня голова кружится.

А та ответила с насмешкой:

– Голова кружится? Надо же, ты еще хилее, чем я думала. А ты вообще дышишь там?

И Аня поняла, что не дышит.

Тогда она открыла рот и с силой втянула в себя воздух, но голова от этого закружилась еще сильнее, и она потеряла ориентацию в пространстве, перестав понимать, где верх, где низ, где небо, а где скала. И тогда она упала.

– 15–

– Аня, вставай.

Мама подошла и слегка потрепала ее по голове.

– Ну, мам, еще немножечко…

– Вставай-вставай, детка. У нас много дел.

– Каких?.. Сегодня же воскресенье…

Присев на кровати, Аня вдруг вспомнила.

– Мам, а дай котеночка!

Мама как-то странно посмотрела на нее и сказала:

– Понимаешь, Анют…

* * *

Несколько лет назад, когда только родилась Ида, Аня стояла перед холодильником в «Перекрестке» и выбирала молоко.

Очень многое в жизни давалось ей легко, но выбрать молоко почему-то всегда было трудно. Наверное, потому что Аня знала: настоящего она там не найдет. Постояв минуты две, она взяла пакет, на который была скидка, проверила срок годности и положила в коляску сверху на люльку. Повернула к холодильнику с яйцами. Посмотрела. Открыла ячейку, проверила, закрыла, поставила в корзину внизу коляски. Пошла за хлебом. Постояла. И вдруг, посмотрев вниз, увидела, как из ее груди льется молоко – упругими струйками, которые не остановили даже специальные лактационные вкладыши. Грудь разбухла и окаменела, белые струйки лились прямо в коляску. Ида проснулась, она почему-то всегда просыпалась, когда приходило молоко, а может, наоборот – молоко приходило, когда просыпалась Ида. Аня ахнула, запахнула и застегнула куртку, и побежала на кассу. Ида проснулась и стала плакать, крича на весь магазин. Очередь расступилась перед вопящей коляской. Ане стало неловко. Она быстро переложила на ленту молоко и яйца, и вспомнила, что хлеб так и не взяла, и туалетная бумага дома тоже закончилась, надо вернуться, – но Ида так кричит, – что же делать?.. Аня переложила все в коляску, и, бормоча извинения и оправдания, понеслась обратно. Молоко текло под курткой, и Аня чувствовала, каким липким стал живот. Она растерянно огляделась, чтобы на этот раз точно ничего не забыть, и вернулась на кассу.

– Карта? Пакет?

Аня бормотала «да, да», доставая деньги и карту. Когда она рассчиталась, ей вручили какую-то листовку.

– Подарок.

– Спасибо, – сказала она. – У меня как раз день рождения сегодня.

– Поздравляю, – сказала кассирша, заглядывая в люльку. – Ой, плачет-то как, бедненькая…

Аня выскочила из магазина и побежала домой.

Она быстро поднялась, оставив коляску на первом этаже, сняла куртку и комбинезон с Иды, стянула с себя мокрую кофту, и прямо в коридоре начала кормить. Ида с жадностью схватила сосок и наконец замолчала. Одной рукой придерживая ребенка, другой Аня пошарила в пакете, доставая листовку, которую она не успела даже посмотреть в магазине. Это был сертификат на подарок в каком-то ювелирном магазине.

– О, здорово, – сказала себе Аня, и переложила Иду ко второй груди, вспухшей каменными буграми.

Звякнул замок и вошел Влад.

– Привет.

– Тише, – шикнула Аня. – Смотри.

Она дала ему сертификат.

– Заберешь?

Влад кивнул.

– Ты чего прямо тут?

– Не успела.

Аня встала и пошла в комнату с Идой на руках. Легла, уложив сначала неудобные груди, потом ребенка, и закрыла глаза.

Проснувшись, она тихо отодвинулась от спящей Иды и попыталась осторожно встать. Пошла в туалет, потом помыла руки, причесалась. Взяла из коридора пакет, перенесла на кухню. Достала яйца и открыла дверцу холодильника, и услышала, как плачет Ида.

– Проснулась.

Аня поставила яйца и пошла в комнату. Влад сидел за компьютером.

– Разбери пакет, – сказала она ему по ходу и взяла Иду. Дала ей грудь, вернулась в кухню.

Иде был ровно месяц, и нормальным состоянием Ани было ходить по квартире с голой грудью. Ида спала практически только у груди, и ей было неважно, что думают по этому поводу окружающие. Она просто постоянно ела. Всегда. Она будет висеть на груди почти год, пока Аня не отучит ее совсем, и за это время друзья привыкнут видеть Аню полуодетой.

– Ты сходишь?

– Куда?

– Влад, сними наушники. Блин, почему ты пакет не разобрал?

– Не слышал.

Он тяжело поднялся и стал разбирать пакет.

– Ну, в магазин этот. Подвеску получить. Ты же, наверное, мне больше ничего не подаришь.

– Наверное.

– Так сходишь?

– Угу.

Ида вдруг расплакалась, Влад поморщился и вышел из кухни. Аня пила чай и слышала, как он обувается. Вздохнула с облегчением.

Через час он вернулся и снова сел за компьютер.

– Ну? – спросила Аня. – Забрал?

Он кивнул в сторону комнаты.

– На пианино.

Она прошла к пианино. На крышке, с краю, лежал прозрачный пакетик с биркой. Внутри была маленькая серебряная подвеска с тонкой голубой стекляшкой. Без цепочки.

– А цепочку ты не купил, конечно.

– Нет.

– У меня нет цепочки.

– У меня нет денег.

– Влад, подарки так не делаются. – Аня не смогла удержаться от этой фразы. – Мог бы хоть в руки дать.

Он посмотрел на нее и сказал с абсолютной серьезностью:

– А ты не заслужила подарка.

* * *

– Зачем ты так?.. – спросил Ян.

– Прости.

– Ты должна была отпустить злость.

Вода в Изумрудном озере была похожа на живое зеркало.

– Я не могла. – Аня немного помолчала, собираясь с мыслями. – Я вообще забыла об этом.

– Я говорил, что это опасно.

– Скажи мне… – Она взяла его за руку, продолжая смотреть на озеро. – Я выжила, потому что все – ненастоящее?

Аня почувствовала, как каменеет горло.

– Может, тогда