Тайная история Марии Магдалины - Маргарет Джордж

Время в ожидании Симона, человека едва ей знакомого, но вызвавшегося сходить в Магдалу и рассказать Иоилю о ее несчастьях, тянулось для Марии невыносимо долго. Она равнодушно беседовала с людьми вокруг себя, думая лишь об одном — как бы демоны не заговорили. О Господь, Бог мой, мое прибежище и защита, не позволь им говорить! Пальцы Марии с отчаянием впились в обтянутую кожей скамеечку, на которой она сидела. Не позволь им говорить!

Андрей толковал о ловле рыбы и о чем-то еще, Мария не запомнила. Вечер прошел как в тумане, и скоро — милосердно скоро! — ее уложили на гостевую кровать, на этот раз в маленькой комнатке со столом и светильником.

Глава 18

Она проснулась и увидела слабый свет, просачивающийся в уютную комнату через маленькое окошко. Мария продрогла, тело ее окостенело. Ветер выл всю ночь, вторгаясь в ее сны. Демоны захватившие ее душу, все еще пребывали в ней, и она должна совершить нелегкое путешествие, чтобы избавиться от них. Кто-то ей помогает. Кто? Она постаралась вспомнить. Рыбак… Да, рыбак из Капернаума.

Откинув покрывало, Мария быстро оделась, машинально пробежала рукой по бритой голове, поежилась и направилась на кухню, где уже собралась вся семья, включая уминавшего похлебку Симона, который вернулся из Магдалы ночью, когда Мария спала.

— Я виделся с Иоилем и все ему объяснил, — сообщил рыбак, — Он понял.

— Что… что он сказал?

— Он, конечно, очень огорчился из-за того, что назорейский обет ничего не дал, но к твоему решению отправиться в пустыню отнесся с пониманием и одобрением. Велел передать, чтобы ты не сомневалась в его верности и любви. Они с Элишебой будут тебя ждать. Да, еще он прислал вот это.

Симон с несколько смущенным видом вытащил мешочек. Мария развязала тесемки и заглянула внутрь. Он был полон монет.

— На дорогу, — пояснил Симон. — Тебе потребуется кров, еда, мало ли что… он понимает, что это опасно.

Понимает, но отпускает. Ну конечно, отчаянность ее положения ясна каждому.

— Спасибо, — прошептала она.

— Ну, за дело, — заявил Симон. — Давай посоветуемся с раввином Ханиной и двинемся в путь.

— Путь предстоит долгий, — сказал раввин Ханина. — Вам нужно хорошо подготовиться и собраться с силами.

Судя по всему, он уже оправился от вчерашнего потрясения и теперь являл собой воплощенную деловитость. В конце концов, теперь он перепоручал Марию тому, кто выше его, сам же лишь указывал путь на начертанной им на листе папируса карте.

— Вы должны следовать на юг вдоль реки Иордан. Летом там страшная жара, но сейчас будет полегче. Потом, перейдя брод между Иерусалимом и Амманом, переберетесь на восточный берег и найдете речушку Хораф, которая выведет вас к скалам. Там много пещер, где нередко ищут уединения святые отшельники. — Раввин помолчал. — Потом, дочь моя, ты должна будешь положиться на милость Всемогущего. Там все в его воле, и до него оттуда гораздо ближе, чем отсюда, из города.

— Хораф? — переспросил Симон. — Не там ли?..

— Да, именно там ворон кормил Илию, — подтвердил раввин Ханина.

— Но теперь… разве не там обретается тот пророк? Как его зовут… того, который призывает к покаянию?

— Иоанн Креститель, — коротко ответил Ханина — Но тебе вовсе не обязательно встречаться с ним. Да и не следует. Он собирает толпы, а это тебе совсем не нужно. Никаких толп. Только уединение. — Он сунул Марии маленький мешочек с письменными принадлежностями. — Ты должна записывать все, что будет происходить с тобой там: это поможет сосредоточиться на твоем служении.

Они вышли из Капернаума задолго до полудня и двинулись но дороге вокруг восточной стороны озера. Мария чувствовала, что не в силах пройти мимо Магдалы, увидеть отцовский склад, может быть, даже собственный дом. А потом еще и пройти мимо Тивериады, где притаились иноземные боги. Нет, лучше идти вдоль восточной стороны, пусть там полно свиней и язычников.

Вскоре они подошли к Иордану; течение в этом месте было сильным, неглубокое русло поросло тростником.

— Иордан здесь холодный, — заметил Андрей. — В него впадают ручьи, текущие с севера, и в их водах чувствуется лед, — он помолчал, потом добавил: — Спустись, попробуй воду рукой.

Мария поколебалась, но потом осторожно спустилась по глинистому берегу, ухватилась за ветку и опустила руку в стремительный, пенящийся поток. Вода и впрямь оказалась ледяной.

Они продолжили путь, огибая озеро, и, когда приблизились к манившей домашним теплом Вифсаиде, Мария подумала, что было бы неплохо заночевать там. Но не успела она высказать свое пожелание, как Андрей заявил:

— Мы остановимся дальше, на берегу озера.

Марию это заявление не обрадовало: такую холодную, дождливую ночь лучше провести под крышей. По правде говоря, ей вообще ни разу не приходилось ночевать под открытым небом зимой, в ненастье.

— Когда мы покинем Галилею, нам придется останавливаться на постоялом дворе, — пояснил Андрей. — Лучше приберечь деньги для той местности, где полно разбойников и небезопасно проводить ночь под открытым небом.

На закате они добрались до Гергесы — большого, шумного города, с оживленной набережной и складом с черепичной крышей, при котором имелся впечатляющих размеров бассейн с пресной водой, где содержали живую рыбу. Именно здесь располагались лучшие места для лова, Мария много об этом слышала, и ей было интересно увидеть Гергесу своими глазами.

Но как раз у здешних берегов недавно затонула лодка, а когда они в сумерках подошли к причалу, то по крикам и причитаниям сразу поняли, что здесь опять стряслось неладное.

Погибло еще одно суденышко, лодка Иисуса или, может быть, Финееса, отправившегося на поиски Иосифа. Бедная Мария чувствовала себя причастной к этим бедам, пусть она лишь предсказала их, да и то не по своей воле. Сердце ее разрывалось от сострадания.

К тому времени, когда они покинули Гергесу, ее гавань и город, уже почти стемнело. Ветер, налетавший с высот, завывал так громко, что, даже идя рядом, путники не слышали друг друга. На берег с ревом обрушивались волны, но неожиданно раздавшийся истошный крик прорвался даже сквозь этот грохот и вой.

Мария и ее спутники остановились, огляделись, но ничего не увидели, поскольку местность вокруг была усеяна валунами, иные из которых превосходили по высоте рост человека В сгущавшемся сумраке они, казалось, сливались с их собственными тенями, не говоря уж о том, что обзор закрывала плотная пелена дождя. И тут из-за скал, издавая вопли и размахивая дубиной, к ним метнулась какая-то темная фигура.

Нападавший, бросившись Симону под ноги, попытался схватить его за щиколотку, но рыбак, вскрикнув от испуга, вырвался и, не оглядываясь, побежал в сторону. Андрей, напротив, кинулся на незнакомца и прижал его к каменистой земле. Некоторое время тот продолжал колотить дубинкой по воздуху и издавать странные звуки, словно призывая духов, но потом выронил свое оружие и затих.

Андрей осторожно разжал хватку, и они, к крайнему своему изумлению, увидели, что напавший на них человек, с длинными всклоченными волосами и кудлатой бородой, лишен одежды. Дождь хлестал по его голой спине, с бороды текло, но он, казалось, не замечал непогоды.

Одержимый! Как они могли забыть, что одержимых выгоняют за пределы Гергесы? Как могли они решиться пойти сюда в такой поздний час?

Мария посмотрела на запястья человека и увидела оковы, на которых болтались обрывки разорванной цепи.

— Мир, друг мой, — тяжело дыша, промолвил вернувшийся Симон, хотя в голосе его до сих пор слышался страх. — Мир тебе.

Несчастный издал новый рык и бросился на Марию и Андрея, но теперь все трое во главе с Симоном припустили по каменистому побережью, оставив его позади. Поняв, что их не настичь, одержимый тяжело осел на землю и завыл, как собака.

— Эти места… — Голос Андрея дрожал, хоть они и отбежали на безопасное расстояние. — Я и думать забыл, что здесь обитают одержимые, которые могут угрожать путникам.

— Конечно, одно дело ловить у здешних берегов рыбу, а другое — путешествовать посуху, — проворчал Симон, озираясь по сторонам. Он пытался отдышаться и собраться с духом. — Надо уносить отсюда ноги, да поскорее: здесь нельзя устраивать привал.

— Эти… одержимые… — начала Мария.

— Ими овладели демоны, и они не могут жить среди нормальных людей. Для них нет места, кроме камней на побережье, — Симон все еще тяжело дышал и оглядывался.

Ну конечно, демоны! Кто еще может довести человека до такого состояния и превратить его в жалкого изгоя?

— А как питаются эти бедняги?

— Их родственники и сердобольные горожане приносят им еду и оставляют ее в безопасном месте. Но сразу уходят, никто не решается здесь задерживаться. — Симон помолчал и добавил: — Но некоторые, конечно, умирают с голоду.