Воспоминания Элизабет Франкенштейн - Теодор Рошак

После этого разговора мне было несколько раз дозволено почитать то, что мы по эмблеме на переплете назвали «Книгой Розы».

— То, что ты здесь прочитаешь и увидишь, будет ставить тебя в тупик, — говорила матушка. — Запомни одно. Все на этих страницах имеет иной смысл, нежели представляется на первый взгляд, точно так же, как в окружающем нас мире ничто не является только тем, чем кажется. Все является самим собой и одновременно чем-то большим: образ внутри образа, слово внутри слова. Внешнее полезно знать, но то, что открывается позже, — окрыляет разум. Хотя это французский язык, думай о нем, как об иностранном, которым необходимо овладеть слово за словом, как ребенку, что учится языку родителей. То же самое с рисунками. Они требуют особой зоркости глаза. Ты научишься видеть сквозь изображения, будто они нанесены на стекло. Чтобы всем этим овладеть, понадобятся усилия большие, чем обычно. И наставник мудрей меня.

Изредка я получала дозволение унести книгу к себе в комнату, где сидела над ней до поздней ночи. Как меня и предупреждали, я почти ничего не понимала из прочитанного; на темном языке аллюзий в книге рассказывалось о мифических животных и птицах, временах и местах, о которых я никогда не слышала. Упоминались все планеты в небесах и достигающие их ангелы. Необыкновенно интересны были рисунки, фантастические, сводящие с ума! Не все они были красивые; большинство — странные, гротескные; некоторые — чудовищные, как кошмар. И все же я не могла оторваться от них, особенно от мальчика с девочкой, о которых говорилось в книге. Они переплывали со страницы на страницу; их история оставалась для меня полной загадкой, но они постоянно являлись мне в мечтах.

Вот их история, как она запомнилась мне.

В некоем королевстве жили двое детей. Оно было окружено непроходимым лесом, в котором водились небывалые звери. Мальчик и девочка были с рождения помолвлены. Подошел день свадьбы, и по этому случаю должен был состояться пышный праздник. Но поскольку невеста и жених совершили грех (какой, не говорилось), их приговорили к пожизненному заточению в тюрьме с крепкими запорами, стены которой были из хрусталя. Их раздели догола и поместили туда на всеобщее обозрение, так что весь мир мог видеть их стыд и страдание. Они свернулись калачиком на тонкой соломенной подстилке, стараясь утешить друг друга, но слишком велики были их страдания. Шло время, поскольку за их тюрьмой никто не присматривал, в ней стало холодно и мальчик простудился. Невеста прижалась к нему, чтобы согреть, что пробудило в нем желание, приведшее к соитию. Или, во всяком случае, попытке такового; но прежде, чем они смогли достичь в своих любовных ласках верха блаженства, жених настолько раскалился, что буквально расплавился в объятиях возлюбленной.

Охваченная горем невеста залила слезами тело потерянного возлюбленного. Она плакала до тех пор, пока не затопила их тюрьму до потолка. Когда вода накрыла ее с головой, она умерла, прижавшись к возлюбленному. Оба быстро почернели, приняли отвратительный вид и источали зловоние, пока их земные тела разлагались. Но потом солнце, которое на рисунке держал в пасти громадный лев, стало греть сильней и сильней, и воды в тюрьме начали испаряться. И после сорока дней и ночей выпаривания и конденсации пары образовали сияющую радугу внутри тюрьмы; воды отступили, и вот мертвые тела невесты и жениха, омытые благодатным дождем, воспряли к жизни. В этот миг двери хрустальной тюрьмы распахнулись, и мальчику с девочкой, еще более прекрасным, чем прежде, и облаченным в сияющие золотые одежды, украшенные карбункулами, наконец позволили сочетаться браком.

На последнем рисунке они были изображены в виде существа с единым телом и двумя лицами, незабываемой фигуры с признаками обоих полов. Позади простер крылья огромный двуглавый ворон; но дети не были испуганы. Каждый держал в руке меч, черный и белый, один направлен к небу, другой — к земле.

Заканчивалась книга такими стихами:

Брат-Сестра, чья суть одна,Мужчина и женщина, солнце и луна,Звук и беззвучье, свет и тень,Семя и ветвь, жаворонка песнь.Отче славный, время без меры,Средоточье, создатель, корень мира,С радостной песней числ хороводКружит в стройном танце Всего.

Я спрашивала себя: не изображают ли эти двое детей, брат-сестра, Виктора и меня? Какие же тогда приключения должны ждать меня в будущем! Откровенно говоря, я скорее была в страхе, нежели в восторге.

— Это близнецы, — объяснил Виктор, когда я пришла к нему с книгой. — Королевские близнецы. Рассказ об их женитьбе — это рассказ о Великом Делании.

— Великом Делании?

— Поиске философского камня, который превращает первичный элемент в золото. Вот что подразумевается под женитьбой. Но это не следует понимать вульгарно. Ничто из того, что говорится о Великом Делании, не является тем, чем кажется на первый взгляд. Хрустальная тюрьма, например. Знаешь, что это такое?

— Нет.

— Это реторта, сосуд, в котором смешиваются субстанции. Иногда он называется яйцом, или гробницей, или брачной комнатой. Реторта должна быть закрыта настолько плотно, чтобы воздух не проникал внутрь. Это называется Герметической печатью по имени Гермеса, который был величайшим из мудрецов алхимии. Тогда сосуд становится крохотным замкнутым миром, и можно видеть, как элементы вступают в нем во взаимодействие. Мне больше всего нравится наблюдать за этим процессом. В книге это называется «претерпевать страдания». Это, конечно, метафора, поскольку неодушевленные элементы не наделены разумом и ничего не чувствуют. Мальчик, как видишь, красного цвета, он означает серу; белокурая девочка — ртуть. Так субстанции смешиваются и образуют Вселенную.

Я ничего не поняла.

— Для чего нужно все так запутывать?

— Потому что это тайное искусство. Адепты не хотят, чтобы профаны знали о Делании. То, что они увидели, — не для всех глаз.

— Что они увидели?

— Великие видения. Видения, которые кого-то свели бы с ума. То, что делают адепты, сходно с работой Бога. Но если это делается с нечистыми намерениями, результатом будет зло.

— Матушка говорит, ты изучал книгу, пока был в Тононе.

— Это было самое чудесное из всех моих занятий там! Я не представлял, что мир может быть столь безгранично таинственным. Элизабет, душа моя была в таком восторге! Как если бы мне вот-вот должны были открыться глубочайшие тайны Природы. Понимаешь ли ты, что содержится в этих книгах? Тайны тайн внутри тайн. Вся сокрытая работа космоса. Надо лишь научиться понимать истинный смысл этих рисунков.