Воспоминания Элизабет Франкенштейн - Теодор Рошак

Не этому ли — откровенной манере, прямоте — обучались женщины на своих лесных ритуалах? В тот миг, под пристальным взглядом девушки, я уверился, что подошел настолько близко, насколько позволяло мое внутреннее сопротивление, к пониманию малой части того, что тайное знание давало своим женщинам-адептам, — пониманию недостаточному, чтобы перебороть и крупицу моих глубоких нравственных сомнений, но, возможно, способному внести нотку сострадания. Могу лишь сказать, что, надеюсь, моя юная проводница увидела в моих глазах утвердительный ответ.

Мы вновь уселись на мулов. На обратном пути на постоялый двор не обменялись ни словом.

Это было в 1834 году. С тех пор я неизменно соблюдал обещание не раскрывать имени таинственной дамы, с которой встретился тогда на склоне Мон-Салэв; но, услышав о ее смерти не далее как в прошлом году, почувствовал себя свободным от клятвы. Поскольку это может служить лишним свидетельством правдоподобности моего рассказа, замечу здесь, что она была женой синдика, — мадам Ребюфа, это с ней я встречался. Хотя, повторю, я так и не увидел ее лица, я все же сразу узнал ее голос. Что до девушки, я почувствовал, что тут необходимо придержать свое любопытство. По сей день я не имею понятия, кто бы это мог быть.

Вернувшись вечером на постоялый двор и плотно закрыв дверь своей комнаты, я нетерпеливо развязал пакет. И что же я почувствовал в следующий миг?

Сейчас, читатель, ты это поймешь.

Вообрази ученого начала этого столетия, который посвятил свою жизнь изучению египетских древностей. И вот, вообрази, что однажды заходит капитан наполеоновской армии и кладет перед ним на стол источенный временем каменный обломок с неповторимыми, узнаваемыми знаками на поверхности. Капитан выиграл камень в карты у сослуживца. Может быть, он представляет какой-то интерес?..

А теперь вообрази, что этот ученый — Шампольон. А положили перед ним на стол Розеттский камень.

Быть может, теперь ты поймешь, как затрепетало мое сердце при виде сокровища, лежавшего передо мной. Две старинные книги, переплетенные в кожу: одна бледно-красная, с тисненой розой на переплете; другая гладкая, бледно-лилового цвета. Далее, читатель, ты увидишь, что эти тома — «Книга Розы» и «Лавандовая книга» — были не чем иным, как ключом к иероглифическим тайнам жизни Элизабет Франкенштейн.

Я знакомлюсь с «Книгой Розы»

Когда Виктор вернулся из Тонона, я прежде всего постаралась не забывать о предупреждении Франсины. Решила, что буду держаться с ним как можно холодней и по мере возможности под каким-нибудь предлогом избегать его компании. Когда они подъехали к замку, я не бросилась навстречу, чтобы горячо обнять его, но вела себя крайне сдержанно, как если б нас только что познакомили друг с другом. Я спрашивала себя, что он подумает о моем поведении? Но я могла не волноваться. К моему удивлению, Виктор после возвращения из Тонона держался еще более отстраненно, чем это получалось у меня. Словно чья-то рука задернула между нами странный завес. Я не могла понять причины столь резкой перемены, пока однажды утром матушка не позвала меня к себе.

Теперь она говорила со мной еще печальней и еще рассеянней, нежели прежде. Она будто постоянно прислушивалась к голосу, которого я не слышала и который подсказывал ей слова.

— То, что я скажу тебе, я уже сказала Виктору, — начала она, — Для этого я и увозила его. Я взяла с него клятву, что он ни на минуту не забудет моих слов. Теперь я потребую того же от тебя. Ты и Виктор не похожи на других детей; да вы больше и не дети. Вас обоих ждет особая судьба. Я иногда уже намекала вам на это, сейчас попытаюсь объяснить, насколько могу. Видишь ту книгу на серванте? Прошу, принеси ее, — Я принесла фолиант, на который она указывала, массивный, старинный, в кожаном переплете и с золотым обрезом, — Я попрошу тебя, изучай этот труд. Я не жду, что ты поймешь все, что прочитаешь, но буду объяснять, насколько хватит моих знаний. Со временем меня сменит другой учитель, кто сведущ более моего.

Я перевернула книгу. На переплете была вытиснена прекрасная алая роза. Открыла на титульной странице. Мой взгляд приковал сверкающий красками рисунок. Он изображал двух ангелов: мальчика с красноватой кожей и огненными волосами и ослепительной красоты девочку с распущенными белокурыми кудрями почти до пят. Едва вышедшая из младенческого возраста, нагая парочка слилась в жарких объятиях, мальчик лежал на девочке, его напряженный пенис уютно устроился в ее теле. Они плавали в голубой воде; ниже был изображен зеленый луг, и из травы выглядывала голова, похожая на голову ящерицы. Над водой, раскинув крылья, парила прекрасная разноцветная птица; яркие золотые лучи расходились от нее к краям страницы.

— Прочти вот тут, — сказала матушка, проведя пальцем по надписи над рисунком. Надпись была на латинском языке, но моих знаний хватило, чтобы прочитать ее.

— «De Conjunctibus Chymicae», — сказала я.

— Можешь понять, что это значит?

— «Химическая… женитьба», так мне кажется.

— Да, обычно переводят «женитьба», — сказала матушка. — Но я предпочитаю «союз».

«Женитьба» или «союз», я все равно не представляла, что может означать эта фраза.

— Она вся на латинском? — спросила я с некоторым беспокойством, поскольку была не слишком сильна в латыни.

— Это было бы слишком большим испытанием! — засмеялась матушка. — Я приготовила для тебя перевод. Ты сможешь читать страницу за страницей на нашем родном языке.

Она достала сложенные листки, засунутые в конец книги, и развернула их. Они были покрыты французским текстом, написанным от руки.

— Вы сами это сделали? — спросила я.

— С помощью ученых, заезжавших к нам погостить.

— И я узнаю, что такое химическая женитьба?

— Рисунок, который ты видишь здесь, — это символ такой женитьбы. Мальчик и девочка обручены. Рисунок изображает их союз; но ты должна понять это правильно. Их союз — непорочный; вот почему они изображены сущими детьми. Тебе понятно, что значит «непорочный»?

Я покачала головой.

— Непорочность — обязательная вещь для молодых, особенно для молодых и красивых. Я открою тебе секрет. Непорочность — великое чудо, но только если жаждешь ее так же сильно, как другие жаждут любовных наслаждений. Я понимаю, то, чего я прошу от тебя, трудно выполнить; но это необходимо, — Она надолго замолчала, словно поджидая идущие издалека нужные слова, — Мне известно, что у вас с Виктором есть привычка вместе купаться в горном озере. Скажи мне, тебе не хватало этого в последние несколько месяцев, когда Виктора не было? Скажи чистосердечно.