Две дамы и король - Ольга Играева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Голос оставался спокоен и ровен, но был теперь наполнен угрозой — не показной, а привычной, безжалостной. Контраст безмятежного лица и грубого голоса был ужасен.
— Заткнись, — повторил он уже почти тихо, ткнув указательный палец в направлении Губина.
Палец так и оставался висеть в воздухе, а монолог Изяславского далее проходил только на «ты».
— Ты, кажется, не понял, почему я теряю время на такую шавку, как ты… Не понял и не оценил. Жаль.
Губин стоял в окружении своих людей, угрюмо исподлобья глядя на фигуру в кресле.
— Впрочем, еще остается надежда, что ты поумнеешь. Слушай мое единственное, первое и последнее к тебе предложение — ты отпускаешь «Пресс-сервис» без всяких компенсаций. Забудь о Булыгине, его прибылях и о том, что часть денег он утаивает. А что касается «НЛВ»: за долги продаешь все сто процентов акций двум моим банкам — через неделю они должны вступить в права, так что не тяни с оформлением.
Можешь действовать через Смирнова. Я и так устал ждать от тебя толковых действий. Может быть, ты хочешь возразить, что «НЛВ» стоит дороже? Не хочешь? — Изяславский сделал паузу, вопросительно-иронически глядя на Губина. — Что же, значит, ты не безнадежен.
На самом деле Губин молчал просто потому, что остолбенел. Он был шокирован происходящим. Направляясь на разговор с Изяславским, он ждал неприятностей, но не этого брезгливого «раздавливания». Он еще пытался внутренне хорохориться, изготовился приосаниться и расправить плечи. «Надо ему сказать жестко, твердо: сам заткнись, ты не с „шестеркой“ своей разговариваешь, — лихорадочно пытался сформулировать свой ответ Губин. — Я тебе не шавка, девочек (или там мальчиков) впечатляй своей крутизной, а на меня эта дешевка не действует… И о „Пресс-сервисе“, и об „НЛВ“ я готов говорить, но на равных, мы оба солидные люди. А это твое вы…ние мне без интереса». Он распрямился, поднял подбородок, и эти слова уже были готовы сорваться с его губ.
Но тут произошло нечто совершенно невообразимое.
Дело Киры Губиной, которое еще пару дней назад казалось Занозину перспективным, снова зашло в тупик. Идея с салонами оптики ничего не дала, «Лукойловка» повеселила их на время, однако на след не вывела. Дело постепенно превращалось в «глухаря».
А начальство по-прежнему давило, подстегивало, не забывало, хотя Занозин, честно говоря, надеялся на обратное — побалуется-побалуется начальство, а потом обленится и пустит дело на самотек, то есть даст им нормально, без нервотрепки работать. Не тут-то было.
После очередного разноса у замначальника ГУВД Занозин вернулся в свой кабинет с очередной порцией ценных указаний, смысл которых сводился к тому, что надо работать «тщательнее». В кабинете обнаружился Карапетян — тоже в довольно удрученном состоянии.
— Ты откуда? — поинтересовался Занозин.
— На совещании был — получали инструкции по предстоящей операции «Кранты»… Шутка. На самом деле операция будет называться «Атака» — по поиску угнанных автомобилей. Задумали лихо — чуть ли не одномоментная массовая проверка всех ангаров, стоянок, складов, ремонтных мастерских плюс усиленная проверка на дорогах. Привлекают все свободные и несвободные ресурсы — нас тоже. Короче, все на борьбу с угонами! Кто будет убийц между тем искать, непонятно . Слушай, а почему они не объявят никогда план, ну, скажем, «Вампир» — по массовому поиску убийц? Придали бы нам тогда ГИБДД, ОМОН, пожарных — и одномоментно проверили бы все адреса состоящих на картотеке убийц и всех подозреваемых?
Классная мысль? Надо предложить на ближайшей же планерке.
Занозин скептически посмотрел на коллегу, но решил не душить инициативу снизу и согласно кивнул головой:
— Предложи.
— Ну что? — спросил Карапетян. — Снова выслушивал плач начальства по поводу отсутствия результатов по убийству Губиной?
— Нужны новые идеи, — изрек Занозин. — Я чувствую, что мы топчемся на месте, потому что уперлись в одну версию и зациклились на одних и тех же уликах. Мы что-то пропустили, не заметили. Не обратили внимания на какую-то важную деталь…
— Шеф, — вздохнул Карапетян. — Это все лирика.
Не обратили внимания на важную деталь… В этом убийстве, к сожалению для нас, нет привычной логики, что и ставит нас в тупик. Мы не представляем убийцу. Может, еще раз алкаша тряхнуть?
— Это, конечно, никогда не помешает, — задумчиво проговорил Занозин. — Но на какой предмет мы будем его трясти? Вчера пробовали вместе с ним составить фоторобот его собутыльника. Знаешь, что получилось? Точка, точка, два крючочка — ни одной индивидуальной детали не смог назвать… Выползло из компьютера нечто неопределенно-среднеславянское. Круглая рожа, нос картошкой, глазки свиные, лысина в начальной стадии…
— На Губина похоже?
— Похоже, как и на всех остальных. И точно также непохоже, — утешил Занозин.
— А очки?
— Так и не смог сказать твердо — были очки или нет. Сделали два варианта — с очками и без.
Тут какая-то мысль промелькнула у Занозина, связанная с очками.
— Слушай, — сказал он, решив отвлечься от надоевшей темы, — а чего это ты, как мне тут доложили, все в офисе у Губина пропадаешь? Пропадаешь, пропадаешь, а в клюве ничего не приносишь? Что это еще за напрасная трата сил и рабочего времени?
— Насчет сил — это мое личное дело, а насчет рабочего времени — поклеп, — дал отповедь неведомым недоброжелателям Карапетян. — Если имеются в виду мои встречи с Милой…
— Ага, проговори-и-и-лся. Я и понятия не имел, что ты за спиной начальства, то есть меня, крутишь роман с секретаршей главного подозреваемого. Айай-ай… Хотя звонок все-таки был — некто настучал дежурному, что ты что-то вынюхиваешь в приемной у Губина, мешаешь людям работать и прочее. Так, значит, с Милой…
— Вранье! — разбушевался Карапетян. — Если уж на то пошло, мы с ней встречаемся в основном после работы.
— Ладно, твоя личная жизнь — твое личное дело, — протянул Занозин и, понимая, что задает не совсем приличный вопрос, все же не удержался и спросил:
— А по поводу убийства Губиной никакой полезной доверительной информацией она с тобой не поделилась?
— Я женщин для работы не использую. Это для души, — отрезал Карапетян и воззрился на Занозина со всей серьезностью.
Занозин посмотрел на Сашу в высшей степени укоризненно и даже развел руками — мол, как ты мог такое подумать. Удовлетворенный подобной реакцией, Карапетян кивнул и продолжил:
— А вообще Мила к Губину относится очень хорошо, через слово «Сергей Борисович, Сергей Борисович». Говорит, работает с ним уже пять лет и за все это время он к ней ни разу не приставал, что для нее до некоторой степени было сюрпризом. Она от этого обстоятельства в полном восторге. На предыдущем месте работы к ней чуть ли не вся верхушка фирмы стояла в очередь с вопросом: «Когда дашь?» Мне даже показалось, что этим Губин ее, как бы это сказать, заинтересовал, что ли… Ну, говорит, что Киру он обожал — впрочем, здесь она не оригинальна. Вообще Мила — квалифицированный кадр, оценок от нее добиться трудно. О шефе только хорошее. Непробиваемая секретарша — рот на замке. Например, по поводу Булыгина ни слова не сказала, как я ни пытался навести на него разговор. Подтверждает сплетни про Губина и Регину — офисные кумушки их осуждают, а Мила относится с пониманием. Она говорит, что для Губина интрижки не характерны, и если у них любовь — значит, что-то серьезное. Знаешь, что любопытно? Она почему-то довольно много и не очень доброжелательно говорит о Козлове — начальнике службы безопасности у Губина. Мы им мало занимались — к Кире Губиной он отношения не имел, она охраной не пользовалась. Кажется, он хотел купить Милу, чтобы она за Губиным шпионила и ему доносила. Все предлагал очень аккуратно, намеками, под видом ухаживания. Но Мила просекла и отказалась Он не стал настаивать, восстанавливать против нее Губина и добиваться ее увольнения и, как она говорит, по-прежнему питает к ней слабость…
— Эка невидаль, — бросил Занозин. — В каждой приличной организации все шпионят друг за другом… Так что можно считать, предложение Козлова — вполне естественное и невинное по нашим временам. А что не злился в ответ на отказ — значит, нашел другие подступы к Губину.
— Да, наверное. И все-таки загадка, почему про Булыгина ее поговорить не заставишь, а про Козлова она сама мне поведала… Не пришлось за язык тянуть, как начала рассказывать — не остановишь, хотя, честно говоря, именно про Козлова мне было слушать не очень интересно. Вот если бы она рассказала, что Губин на самом деле жену ненавидел и мечтал избавиться и предлагал Булыгину ее убить…
— Женщина без странности — не женщина, — авторитетно заявил Занозин. — Хотя, мне кажется, тут все проще. Козлов, как она говорит, питает к ней слабость. А женщины любят одним своим поклонникам рассказывать про других — это как бы повышает их женский авторитет в глазах слушателей. Так что принимай поздравления — Милу ты заинтересовал.