Глобальное порабощение России, или Глобализация по-американски - Геннадий Зюганов

В то же время те, кто считает, что у «реформаторов» не было никакой социальной политики, ошибаются. Она проводилась, причем весьма активно, тонко и целенаправленно.

Часть изъятого перераспределялась в пользу населения и служила инструментом социальной манипуляции. Поддерживая относительно приемлемый уровень цен на импортные ширпотреб и продовольствие, государство дотировало тем самым потребление не только «верхов», но и «низов». Это позволяло снизить накал социальной напряженности и демпфировать неизбежные протесты населения.

Кроме того, высокая конкурентоспособность и выгодность импорта породили настоящий спекулятивный бум и помогли создать новые рабочие места в мелкооптовой и розничной торговле, куда устремилась молодежь. Миллионы квалифицированных рабочих и специалистов, потерявших работу в реальном секторе, также переквалифицировались в лотошников и «челноков». Вернее, деквалифицировались. И это нанесло еще один, пожалуй самый губительный, удар по российской экономике — подорвало ее кадровый потенциал.

Действовала отлаженная система проедания накопленного за предшествующие семь десятилетий национального богатства. В ней было предусмотрено все, кроме одного — воспроизводства расходуемых ресурсов. Об этом никто не заботился, и как только проедать стало нечего, система начала быстро разрушаться. Вновь образовался рублевый навес — на этот раз уже в руках не населения, а олигархов. И обрушился он не на потребительский рынок, а на рынок государственных ценных бумаг и иностранной валюты, породив августовский дефолт 1998 года. Рухнула пирамида ГКО, разорив казну, рухнул искусственно завышенный рубль, в очередной раз разорив население.

Изменился ли грабительский характер нашего государства в 2000-е годы? К сожалению, суть его осталась прежней, меняются только методы и средства отъема денег у населения.

Львиная часть государственных средств в начале финансово-экономического кризиса ушла на поддержку банкиров. Некому их больше пожалеть, ведь если верить В. Путину, за время кризиса «олигархи пообнищали прилично». Но главное, в России по-прежнему господствует принцип «один с плошкой, семеро с ложкой». Слишком много всевозможных посредников и спекулянтов сидит на шее трудового народа. Именно этим, например, объясняется тот факт, что в стоимости булки хлеба доля крестьянина составляет не больше 10 %.

Наш народ вынужден также кормить огромную армию прожорливого чиновничества. Причем оплачивает он не только зарплату и социальные блага, которые полагаются государственным служащим. Как известно, в последние годы пышным цветом расцвели взяточничество и коррупция, что также дополнительным прессом давит на трудящихся.

А к этому следует добавить неуклонный рост тарифов ЖКХ, стоимость различных бытовых услуг, неуправляемую инфляцию. Продолжается давняя традиция дележа богатств России между властными структурами, чиновниками и бизнесменами с преступными кланами.

О каком цивилизованном рынке может идти речь, если на расширенное воспроизводство средств в стране не остается?

Сырьевая ловушка

Когда золотой нефтедолларовый дождь, который пролился на Россию, иссяк, страна сразу же оказалась у разбитого корыта. Почему так случилось?

С 1998 года, после периода резкого падения, цены на нефть устремились вверх и за десятилетие, вплоть до начала финансово-экономического кризиса, увеличились практически в 10 раз. В результате их астрономического взлета на время ослаб пресс безысходности и нищеты, довлевший над широкими массами трудящихся и пенсионеров. Пожалуй, впервые с начала 90-х годов у правительства появился, наконец, шанс поправить положение дел в промышленности, сельском хозяйстве, социальной сфере, создать емкий внутренний рынок. Но ничего этого не произошло.

К началу кризиса в России окончательно устоялась сырьевая модель экономики. За счет растаскивания советской промышленности создали узкую группу олигархов, которая заправляет в сырьевом секторе. Ведь в нем норма прибыли в пять — семь раз выше, чем в других отраслях. Такого нет нигде — сырьевые отрасли во всем мире наиболее капиталоемки. Но ничего удивительного в этом нет: сверхприбыли образуются за счет ранее, в советское время, созданного богатства. Не случайно износ основных фондов отрасли доходит до 70–80 %.

Конечно, сырьевые богатства России велики, и они могут послужить делу преодоления национальной катастрофы, разумеется, при условии их возвращения в общенародную собственность и под контроль государства. И, тем не менее, это еще не выход. Во всяком случае, не стратегический выход, отвечающий реалиям постиндустриальной эпохи.

Стратегическая задача состоит в том, чтобы, опираясь на природные богатства страны, преодолеть сырьевую модель экономики, вывести страну на траекторию постиндустриального развития. Пока же нежелание диверсифицировать отечественную экономику привело к тому, что в результате мирового кризиса Россия оказалась в самой глубокой яме, среди двадцати наиболее развитых стран — на 20-м месте.

Признанием тупикового характера нынешней модели развития страны, намерением переломить положение дел является переход к модернизации, объявленный президентом Медведевым. Казалось бы, такие шаги можно только приветствовать. Но уже сейчас обнаруживается одна закономерность: как только цены на нефть приближаются к отметке 80 долларов за баррель или, тем паче, переваливают ее, разговоры о модернизации стихают, а в заявлениях руководителей государства по поводу преодоления кризиса звучат оптимистично-хвастливые нотки. Это говорит о том, что принципиальных сдвигов в ближайшем будущем вряд ли следует ожидать. Тем более, нельзя надеяться, что один инновационный центр Сколково потащит за собой всю Россию к вершинам научно-технического прогресса.

Нефтегазовая промышленность пока кормит страну. Но ее запасы не выглядят неисчерпаемыми. Специалисты считают, что природных запасов нефти хватит немногим более чем на четверть века. А что дальше? Что ждет новое поколение России?

Роль сырьевых ресурсов во всемирной глобализации становится все более конфликтной. Соперничество за будущие источники сырья приобретает вид вооруженных «гуманитарных» интервенций.

Глобализация стелет жестко. Ее идеологи настаивают на некой «обязанности» России обеспечить доступ Западу к сырьевым российским ресурсам. В мягком, «цивилизованном» варианте — это «план Проди», который возник в начале 2000-х годов.

Речь идет об идее бывшего премьер-министра Италии и председателя Европейской комиссии Романо Проди, который предложил наладить стратегическое партнерство ЕС с РФ в обеспечении энергетической безопасности Европы в XXI веке. Ее суть в резком увеличении гарантированных поставок российских энергоносителей в страны союза при помощи обширных европейских инвестиций в наши энергодобывающие отрасли, внедрения в них новейших технологий и т. д. Бывший канцлер ФРГ Герхард Шрёдер так выразил основную мысль «Плана Проди»: «Нам нужна энергия, России нужны деньги; у нас есть деньги, а у России есть энергосырье; налицо естественное сближение интересов».

Внешне все предстает весьма заманчиво: масштабность, стабильность, взаимовыгодность, долгосрочность партнерства с Евросоюзом, крупные инвестиции… Однако в обозримом будущем такое сотрудничество выглядит для России не слишком привлекательно. Ведь тогда за ней и в XXI веке вольно или невольно резервируется сегодняшняя роль сырьевого придатка в европейском разделении труда.

Если Россия, под давлением доморощенных олигархов, западных кредиторов и либерального правительства окончательно определится как страна с сырьевой экономикой, она еще и вступит в жесткую конкуренцию с другими развивающимися странами.

Перепады цен, демпинг и избыточность предложения на рынках сырья известны. А в затратном отношении сырье России оказывается дороже. Специалисты считают, что проигрыш в этом виде международной конкуренции — сырьевом экспорте — обернется для России «еще большими потрясениями, чем проигрыш в гонке вооружений».

Президент Д. Медведев стал одним из первых российских руководителей, признавших, что сохранение экспортно-сырьевой модели развития и зависимость от внешнеэкономической конъюнктуры являются сейчас главными угрозами безопасности РФ в экономике. Уже дважды на Мировых политических форумах в Ярославле он откровенно говорил, что страна зашла в тупик, что надо менять действующую модель экономики, что необходима жесткая борьба с коррупцией, широкая кадровая скамейка и энергичные действия, особенно в области модернизации.

Изменится ли что от такого понимания — покажет ближайшее время. Государственный бюджет на 2011 год и плановый период 2012–2013 годов свидетельствует о том, что страна продолжает катиться по наезженной колее.