Любовный эксперимент по-американски (СИ) - Армас Елена

Рози отвернулась и оторвала несколько дорогих на вид бумажных полотенец, а я, заметив в углу мягкий шезлонг, ухмыльнулся:

– Видела? Вот тебе одна из причин. Можно немного полежать, расслабиться. Интересно, сюда приносят прохладительные напитки?

Вытиравшая плечи Рози на миг остановилась и глянула на меня.

– Забавный ты. – Она рассмеялась. О, уже маленькая победа. – Думала, ты сюда пробрался, чтобы мне помочь?

– Да, точно, – спохватился я.

– Тогда приступай.

– О, – похлопал я себя по груди и направился к ней через просторное помещение. Хм, интересно, зачем такая площадь? – Люблю, когда ты командуешь.

Она закинула руку назад, безуспешно пытаясь протереть место между лопаток.

– Погоди, давай я.

– Спасибо, – тихо пробормотала Рози.

Я схватил пару бумажных полотенец и аккуратно промокнул ей спину.

– Что, черт возьми, было в руках у этого Чубакки? Ведро?

Рози захихикала, собрала волосы в пучок и перекинула их через плечо, подставив мне шею. Длинную нежную шею, заставившую меня нервно облизнуть пересохшие губы.

Животное, упрекнул себя я.

И все же было любопытно: какова на ощупь кожа в этом чудесном местечке? Интересно, вздрогнет ли Рози, если я коснусь ее пальцем? А что будет, если…

Господи, Лукас! Прекрати немедленно…

Застонав про себя, я вновь заработал полотенцем, невольно приближаясь к передней части плеч. Остановился, задержав пальцы у того места, которое так меня сегодня привлекало.

Сердце сбилось с ритма; меня вновь охватило страстное желание. Заметив капельку, скользнувшую с ключицы в опасной близости от выреза, я сжал зубы и решил ее не трогать.

Промокнул лишь влажный след от капли – медленно и нежно, ощутив вдруг зачастивший под нежной кожей пульс.

Мне требовалось увидеть ее лицо, и я глянул в зеркало. В глазах Рози стоял вопрос. А еще там было удивление, голод и любопытство.

– Просто хочу собрать все, что можно, – пробормотал я, не отрывая взгляда от ее отражения. – Если будешь ходить мокрая – простудишься.

– Ага, – выдохнула она. – Хорошо. Мне правда хорошо, Лукас.

Кончики моих пальцев почувствовали – даже сквозь бумагу – далекий отзвук биения ее сердца.

– Обожаю быть полезным, – заявил я, не сознавая, что замер с полотенцем в руке.

У нее запульсировала жилка на шее.

– Знаешь, это только верхушка айсберга, – в унисон со мной вздохнула Рози. – Под платьем тоже целое болото. Боюсь, белье все намокло.

Я сглотнул так, что, по-моему, слышно было в другом конце туалета.

– Ты так думаешь? Наверняка не знаешь?

Она покачала головой.

Мое воображение заработало на полную. Перед глазами замелькали самые разнообразные картины: платье спадает с плеч Рози, она остается в одном белье; по ее спине стекают капельки, падая на резинку трусиков; просачиваются дальше, катятся по бедрам, и…

– По-моему, придется раздеться, – сказала Рози, и я вынырнул из фантазий.

Ну, почти, потому что…

– Снять платье? – хрипло переспросил я. Или прорычал – не уверен. – Прямо сейчас?

Рози отстранилась, и моя рука безвольно упала вниз.

– Да, сейчас, – вздохнула она.

Я судорожно сжал в кулаке бумажное полотенце.

Она снова закинула руку за спину, пытаясь нащупать бегунок замка, однако дотянуться не смогла.

– Попробую снять и высушить его феном, – объяснила Рози, сделав еще одну попытку, и ее рука изогнулась под странным углом. – Наверное, ты уже можешь уйти, Лукас.

Да. Нет. Черт, конечно, меня не должно быть в туалете, если она намерена раздеться. В противном случае я потеряю над собой контроль. Наброшусь на нее – ведь весь вечер едва сдерживался. Я хотел… хотел…

Остынь наконец, Лукас!

– Рози? – с трудом выдавил я.

– Что?

– Может, зайдешь в кабинку, я расстегну замочек, а потом ты перебросишь платье через дверцу? Как тебе мой план?

Она прекратила свои попытки и опустила руки.

– Да, по-моему, звучит очень разумно.

– Вот видишь? – с облегчением выдохнул я. – Говорил ведь, что помогу.

Рози скорчила рожицу.

Мы направились к ближайшей кабинке. Я распахнул дверцу, придержал ее бедром, и Рози встала на пороге.

И тут мое едва обретенное хладнокровие начало улетучиваться.

– Готова? – спросил я на всякий случай.

Выиграл себе пару секунд и заодно подготовил девушку, чтобы она не дернулась от моего прикосновения.

– Всегда готова, – промурлыкала она.

– Сначала расстегну маленькую пуговичку наверху, а потом – молнию.

– Вовсе не нужно описывать свои действия, Лукас, – выдохнула Рози. – Просто возьми и сделай.

Ее нетерпение заставило меня улыбнуться, однако к моменту, когда я расстегнул пуговку, улыбка с моего лица сошла. Стиснув зубы, я занялся замочком: с трудом повел его ползунок вниз, убеждая себя, что ткань толстая и тяжелая, потому молния и расстегивается туго. На самом деле у меня просто одеревенели пальцы. Сделал глубокий вдох, подергал замок, обнажая дюйм за дюймом гладкую розовую кожу, и мой пульс словно сошел с ума.

Руки так и чесались отвернуть ткань и коснуться спины девушки. Интересно, теплая она или прохладная? Вздрогнет ли Рози, если я проведу по ее коже ладонью?

Между нами повисло напряженное молчание, которое нарушал лишь тихий шелест расходящейся молнии. Я сделал еще одно движение и увидел то, к чему готов не был совершенно: край черных кружевных трусиков.

Кровь вскипела и побежала от головы вниз под таким напором, что, пожалуй, я попаду в весьма неловкую ситуацию, если кто-то зайдет в туалетную комнату.

– Лукас…

– А? – выдохнул я.

– По-моему, – хрипло сказала Рози и на миг примолкла. – По-моему, дальше я сама справлюсь.

Не успел я ответить, как она прошла внутрь, оставив меня перед закрытой дверью. Ч-черт…

Вряд ли мне скоро удастся забыть ее черное кружевное белье.

– О боже, нет, – застонала девушка. – Я мокрая насквозь.

Мокрая. Она мокрая…

Я издал невнятный звук.

– Можешь передать несколько полотенец? – через секунду попросила Рози. – Просунь их под дверцу, пожалуйста.

– Конечно, соседка.

Мы соседи, просто соседи по квартире, помнишь, Лукас?

– Вот, – пробормотал я, выполнив ее просьбу.

– Спасибо.

Она забрала полотенца и через пару секунд перекинула платье через верх кабинки.

Я зажмурился, пытаясь собрать остатки воли. Нельзя думать о том, что означает повешенное на дверцу платье. То есть Рози сейчас практически голая – в одних трусиках. Голая и мокрая.

– Лукас…

– Да? – откашлявшись, откликнулся я.

– Попробуй просушить его феном. Пару минут, дольше, наверное, не надо. – Она сделала паузу. – А я пока приведу себя в порядок.

Я включил фен и направил на платье поток горячего воздуха. Все-таки повод отвлечься от диких, неподобающих мыслей.

– Получается? – подала голос Рози.

Платье не сохло. Точнее, процесс шел очень медленно. Ткань была и правда тяжелой, и влага из нее уходила неохотно.

– Все еще мокрое.

– Делать нечего, наверное, придется надеть так. По-моему, лучше не будет. Мы здесь сидим уже чуть не полчаса.

Я вернулся к кабинке, держа платье на вытянутых руках. И, разумеется, именно в этот миг кто-то решил посетить туалет. Дама в костюме неизвестного мне супергероя… На лбу, похоже, фальшивые рожки.

– Привет, – вежливо кивнул я. – Пожалуйста, не обращайте на меня внимания. Я просто…

Не успел я опомниться, как меня втянули в кабинку. Дверца захлопнулась, и я закрыл глаза.

– Зачем ты вообще вступил с ней в разговор? – шепнула Рози.

– Стараюсь быть корректным, Ро, – объяснил я, отвернувшись к дверце – спиной к девушке. Так, на всякий случай. – Бабушка всегда говорила, что хорошие манеры и улыбка помогут многого добиться в жизни. Можешь не завидовать.

– Я и не завидую, – фыркнула она. – Где платье?

Не поворачиваясь – ни на секунду не забывал, в каком виде стоит Рози, – я перебросил платье через плечо.