Екатерина Медичи - Иван Клула

Конечно, для Французской короны было большим искушением потребовать от католических держав почестей за уничтожение такого значительного количества врагов истинной религии и заставить их поверить, что Франция действовала с заранее обдуманным намерением. Позже увлеченные писатели выдвинут предположение, что Рим и Испания вместе с Екатериной подготовили Варфоломеевскую ночь. Но в действительности первые депеши короля и его матери, направленные за границу, сообщали о борьбе между Гизами и Шатильонами. В последующих уже говорилось о заговоре гугенотов с целью уничтожения королевской семьи: опережая события, король и его мать прибегли к законной защите. Для пущей убедительности были казнены два предполагаемых зачинщика заговора – Брикмо, доверенный человек Колиньи, и Кавень – советник парламента, сумевший ускользнуть от убийц.

Тем временем новость очень быстро распространилась по Европе. Католики всех стран радовались ей, как великой победе над еретиками.

Никого не интересовал страх и возмущение протестантов. Только пасторы могли теперь своими пламенными проповедями возродить в верующих стремление защитить истинную веру. Укрепленные города протестантского юга – Монтобан, Ним, Обена и Прива, пытаясь защититься от жестокости католиков, закрыли городские ворота и приготовились к сопротивлению. В Сансере, самом сердце королевства, буржуа, намеревавшиеся подчиниться королю, были вынуждены присоединиться к большинству простого люда, решивших защищаться. Ла Рошель – главный оплот протестантов запада, отказалась принять наместника Бирона, бывшего, однако, человеком терпимым и спасшим жизнь многим протестантам в Варфоломеевскую ночь: город стал убежищем для огромного количества гугенотов; пятьдесят спасшихся во время бойни дворян организовали там армию из тысячи пятисот солдат – дезертиров флота Строцци. Ассамблея пятидесяти пяти пасторов направила торжественный призыв Елизавете Английской, умоляя ее прийти на помощь своим подданным в Гиени – провинции, принадлежавшей [229] ей «испокон веков». Опасность была велика: главный город бунтовщиков становился плацдармом для вторжения. На осаду города король отправил своего брата, герцога Анжуйского. С ноября 1572 года по июль 1573 года тот без передышки, но и без особого результата, пытался взять штурмом крепостные стены. В армии осаждавших перемешались католики, бывшие протестанты, обращенные насильно, протестанты-верноподданные, как Лану, например. По ту и другую сторону крепостных стен царила полная сумятица в определении целей.

Осада Ла Рошели продолжалась уже восемь месяцев, когда вдруг герцог Анжуйский был избран королем Польши. Жану де Монлюку удалось получить для брата короля Франции большинство голосов польского сейма выборных, в который входило сорок тысяч дворян. Они собрались 5 апреля 1573 года на Каменной равнине, к юго-востоку от Варшавы, где стояли роскошные шатры, чтобы выбрать преемника Сигизмунда-Августа II. Монлюк смог изменить их настроение: все были шокированы, узнав о Варфоломеевской ночи. Он приказал написать и распространить многочисленные уведомления. В одном из них – «Защитном слове Жана де Монлюка» – утверждалось, что в Париже было убито не больше сорока дворян. В другом, приписываемом якобы протестанту Пьеру Шарпантье, излагались доводы, оправдывающие бойню. Самым изящным было «Письмо к Эльвидию», автором которого был Ги дю Фор де Пибрак. Он одобрял законное наказание предводителей гугенотов-мятежников, совершенное в соответствии с королевским приказом, но высказывал сожаление по поводу разнузданной и слепой ярости толпы, в которой король был не виноват.

Кандидаты-протестанты – эрцгерцог Прусский Альберт-Фридрих и король Шведский Ян III, могли рассчитывать только на голоса протестантской партии – среди поляков их было меньшинство. Других претендентов – русского царя Ивана IV Грозного и эрцгерцога Альберта Австрийского – просто боялись. Такая ситуация оказалась выгодной для французского кандидата. Император попытался [230] было ему навредить в глазах терпимо настроенных поляков, распространяя по своим государствам высокопарные памфлеты. Среди них был панегирик, сочиненный иезуитом Ингольштадтом, прославлявшим Генриха как истинного героя Варфоломеевской ночи и поздравлявшего его с тем, что он один смог убить десять тысяч человек! Но Карл IX отбил эту коварную атаку, оказав брату весьма существенную помощь: в случае избрания Анжу он предложил выделить деньги, необходимые для строительства флота на Балтийском море и предложил начать переговоры о соглашении между Польшей и султаном – одним из ее самых постоянных врагов. Своеобразная кампания в прессе, обещания и широкие жесты Франции сотворили чудо.

9 мая 1573 года Генрих был избран королем. 11-го об этом было объявлено народу. Он должен был принести торжественную клятву гарантировать свободу религии в своем новом королевстве, где меньшинство протестантов было очень активно. 1 июня Карл IX разрешил своему брату уехать. Он позволил отправить в Польшу четыре тысячи гасконцев из армии герцога. Следствием этого стало прекращение 26 июня осады Ла Рошели, а через некоторое время король Франции издал Булонский эдикт, по которому на всей территории королевства протестантам предоставлялась свобода совести и свобода культа в трех городах – Ла Рошели, Ниме и Монтобане. Сансер получил право на почетную капитуляцию.

Выборы в Польше обошлись дорого – как говорили, в несколько миллионов. Но расходы только начались. Генрих не мог уехать просто так: для воевод надо было подготовить многочисленные подарки. Кроме этого, престиж Франции и нового короля требовал, чтобы польское посольство, которое должно было привезти в Париж торжественную весть, было встречено с наибольшей роскошью.

Когда финансовые проблемы были временно решены, а мир внутри королевства установлен, Екатерина и Карл IX отправились встречать нового короля. 24 июля они присутствовали при его вступлении в Орлеан. Затем Генрих отправился в Мадридский замок, в Булонский лес, где принял [231] послов при французском дворе, прибывших его поприветствовать: но ни император, ни короли Испании и Португалии никого не прислали. Новый король получил поздравительные письма султана Селима II и королевы Елизаветы Английской. Он принял личных посланников Венеции и Рима: папа Григорий XIII прислал к нему нунция Винченте Лаурео, епископа Мондови, который должен был сопровождать его в Польшу, и еще одного эмиссара – Серафико Оливиери, которому было поручено вручить Генриху как знак особого расположения золотую розу, благословленную папой. Государи жаловали свои награды не только Генриху Анжуйскому, но и его матери, с удовлетворением наблюдавшей за успехами своего любимого сына.

Основным событием лета 1573 года стало прибытие торжественного посольства поляков. Они должны были вручить корону избранному королю, принять торжественную клятву в соответствии с конституцией и получить его согласие по некоторым пунктам, в частности, на брак с Анной Ягеллон, сестрой покойного короля, – требование сейма выборных. 2 августа 1573 года Жан де Монлюк, епископ Баланса, прибыл на границу империи для встречи торжественного кортежа, вступившего в Мец 14 августа. Среди десяти послов, самых знатных аристократов, был епископ Познани Адам Конарский, воевода Серадза Альберт Ласки и гетман Николай-Христофор Радзивилл. Их сопровождали двести пятьдесят дворян, представлявших сейм, духовенство, сенат, провинции и протестантские и католические партии. Все они ехали в пятидесяти польских экипажах, в каждый из которых были запряжены семь-восемь лошадей, на которых верхом ехали пажи.

Вступление посольства в Париж 19 августа было великолепным. Первый камергер короля де Вилькье выехал навстречу полякам в Пантен вместе с дворянами королевских покоев, скакавших на маленьких испанских лошадях и турецких конях. У ворот Сен-Мартен дофин, герцог де Гиз и его братья, городской голова и городские старшины встретили их с почестями. Их приветствовали залпами из тысячи двухсот аркебуз. [232]

21 августа посольство было принято королем, королевой-матерью и царствующей королевой. В этот день вельможи были одеты в длинные платья из золотой ткани, подражая величественным сенаторам Древнего Рима. На следующий день роскошная кавалькада послов, разодетых в разноцветные шелка и сверкавших драгоценностями, снова отправилась в Лувр, где их принимал король. Епископ Познани приветствовал Генриха от имени Польских воеводств. Он пригласил его прибыть в Польшу в сентябре вступить во владение своим королевством и защитить его от «Московита, их соседа, извечного врага». 23 августа послы с официальным визитом прибыли к Генриху, королю Наваррскому, и его супруге Маргарите. Она единственная из всех членов королевской фамилии смогла без переводчика ответить на торжественную речь, произнесенную епископом Познанским на латыни. Страдавший от лихорадки Франсуа Алансонский не явился на прием. Затем поляки, за исключением нескольких протестантов, отправились поприветствовать кардиналов Бурбонского и Лотарингского.