Билет на солнце, или Сказка о потерянном времени - Диана Морьентес

Наташа непонимающе уставилась в профиль мужа.

— Ты же в курсе, что мы неделю осматриваем достопримечательности по всей Италии, а потом еще неделю после этого марафона отдыхаем на Сицилии?

— Ну, да, — подтвердила девушка, все еще не понимая, что же такого необычного ее «ждет дальше».

— Отель, где мы будем… э… загорать, называется «Гедонизм-2»… Ты не слышала о таком?

— Странное название, — констатировала Наташа. И картинно почесала затылок: — Больше похоже на тюрьму. Как Алькатрас.

Максим робко улыбнулся.

— Нет. «Гедонизм» переводится как «наслаждение».

Наташа удивленно привстала на локтях — начала понимать, к чему он клонит. Мужчина продолжал, он любит рассказывать что-то из истории:

— Название пошло отсюда, из Древнего Рима. Точнее, из их общественных бань, терм, где посетители не только мылись, но и могли предаваться сексуальным удовольствиям по своему вкусу. Это была целая культура секса. Принято считать, что первый «Гедонизм» был в античности, поэтому современным присваивают номера 2 и 3.

— Так это секс-отель? — перебила девчонка. Она взволнованно встрепенулась и села к мужу лицом, обхватив коленки.

— Сеть отелей по всему миру, — кивнул тот. — Я видел по телику однажды репортаж, естественно, меня это заинтересовало, я запомнил название. Женька хотела подарить путевку только по достопримечательностям, а я, зная, что в Италии есть филиал «Гедонизма», решил совместить полезное с приятным.

Наташа ошарашено таращилась на телевизионно-синее лицо Макса, не зная, радоваться ей или бояться. Но то, что эта информация вызвала у нее неподдельный интерес, Максим видел отчетливо.

— Там что, все вокруг трахаются и ходят голыми? — спросила она с опаской.

— Это нудистский отель, так что голыми там ходят многие. И некоторые… да, трахаются. Хотя, если захочешь быть просто наблюдателем, тебя не поругают за это. Костик там был в мае. Это я от него узнал, что в Италии филиал есть. Ему понравилось.

Наташино воображение уже в ужасе рисовало картинки, как ее, стеснительную, заставляют спариваться у всех на виду, как настаивают на сексе втроем-четвером-восьмером, как пытаются полапать посторонними руками на секс-вечеринках, которых она насмотрелась на порно-сайтах… Максим видел ее замешательство по отсутствующему взгляду.

— Ты не рада?

— Ты же не отдашь меня постороннему мужику? — пробормотала она о чем-то своем.

— Господи! Нет, конечно! — и рассмеялся: — Что ты там уже напридумывала? Это просто отель! Закрытый такой отельчик с красивой территорией, там просто стиль такой — эротический. В общем, не пугайся, просто будь готова.

Наташа выдохнула и смущенно улыбнулась парню.

По телевизору начались ночные новости, и Макс сразу притих. Он всегда внимательно смотрит новости, без особого ажиотажа, но с интересом ко всему, что происходит в мире. Очередное сообщение о каких-то боевых действиях на Северном Кавказе. Девчонок войнушки не увлекают, Наташа всегда пропускала такие новости мимо ушей. Только думала, чего вот людям не живется дружно?! За природные ресурсы или за мнимую «независимость» УБИВАЮТ друг друга, как будто после смерти им будет не все равно. Хотела спросить у Макса еще что-то про «Гедонизм», но, взглянув на его профиль, поняла, что он не услышит. Он был весь там, в боевых действиях на Кавказе.

Тут вдруг вспомнилось несколько моментов, когда он точно так же уходил в астрал, когда показывали сюжеты о военных кампаниях, или терактах и смертях. Как пропадали неизвестно куда заинтересованность и адекватность, и мужчина становился просто телом, сидящим перед телевизором. Ненадолго. На один репортаж, не более. Наташа не придавала этому значения.

Она молча досмотрела Максима до конца сюжета. На другом репортаже он начал моргать, а на третьем — о строительстве Олимпиады в Сочи — даже улыбнулся.

— У них такие грандиозные планы! — протянул он. — Я хочу, чтобы у них получилось осуществить все задуманное. Хотя природу жалко, вырубят же все нахрен…

— Я слышала, они обещали восстановить всю экологию.

— Людям это несвойственно, — возразил мужчина скептически.

Он так и не поворачивался к ней лицом, смотрел в телевизор, но Наташе казалось, это не оттого, что там настолько интересно.

— Сколько друзей ты там потерял? — спросила она тихо.

Он замер, сжав губы, даже сейчас не взглянув на нее. Он не переспросил, где именно, и Наташа поняла, что попала в точку. Уже думала, он не ответит.

— Пятьдесят шесть.

От такой цифры у впечатлительной Наташи моментально выступили слезы. Она ожидала число 5, ну, или 10…

— Своими глазами видел? — уточнила еще тише.

— Почти всех, — кивнул его профиль.

Всех сразу или по очереди? А кроме друзей, наверно, были и другие смерти. Она почувствовала ком в горле и поняла, что больше не сможет сказать ни слова. Да и он, наверное, не хочет ее вопросов. Конечно, не хочет. Конечно. Наташа спрятала лицо в коленях и позволила себе незаметно дать волю чувствам. Слезы быстро намочили тонкое летнее одеяло.

— Нас было шестьдесят человек, — сказал рядом кто-то незнакомый. — Вернулись четверо.

Наташа подняла мокрые глаза, опешив от продолжения.

— После третьей-четвертой смерти уже привыкаешь к мысли, что теперь будет так. Идешь по трупам — и ничего не чувствуешь. Перешагиваешь — и все. Сам живой — и ладно. Там психология меняется. А потом возвращаешься в мир и понимаешь, что они все умерли, прикрывая твою спину. Не буквально, а… Да нет, и буквально тоже. Любая пуля могла попасть в меня, но попала в того, кто стоял между мной и ею. Любая мина могла взорваться под моими ногами, если бы я шел первым, а не кто-то из них. Так много было «если бы»… Если бы не Пашка, если бы не Никитос, если бы… И ты обязан теперь жить за всех. Хотя часто вообще жить не хочется… Кажется, что справедливее было бы умереть вместе с ними.

Девушка таращилась на любимого сквозь мутную пелену, застилающую глаза, и впервые в жизни осознала, что значит — быть мужчиной. Его уже не юные, огрубевшие черты лица были четко подчеркнуты мерцанием сюжетов: сейчас — телевизором, или много лет тому назад — реальностью. Он неосознанно хмурил брови и вглядывался в пейзажи на экране или в стену за ними.

— Вот так меня жизнь покорежила, — подвел он итог, тоном явно заканчивая разговор, причем, навсегда.

Наташа не отводила от него глаз. Это говорит человек, который никогда не сутулится. Который никогда не опускает головы, не падает духом. За которым прячешься, как за каменной стеной. Который поддержит. Защитит. Вытащит практически с того света. Человек, который не останавливается на полпути.

— Ничуть не покорежила! — возразила девушка, снова возвращаясь на свою подушку.

Он кинул на нее взгляд и слабо улыбнулся. Наклонился и чмокнул ее в лоб.

— Спи давай! Встаем равно!

Будильник звенел уже в третий раз: уходя бриться, Максим оставил жене свой сотовый, чтобы он ее поднял, но она только раздраженно отворачивалась на другой бок, накрывая голову свободной подушкой. Чтобы отключить будильник, надо было встать с кровати, поэтому Наташа настойчиво мучилась — она упрямей любого чуда техники.

— Уже полшестого! — с упреком воскликнул Макс, вернувшись в комнату и застав девчонку под одеялом.

— Ну, зачем в такую рань?! — хлюпала Наташа, укутываясь потеплее.

Зачем — она поняла, едва выйдя на соседнюю улицу. Чтобы увидеть то, что не покажет ни одна экскурсия. Чтобы увидеть этот город, а не тысячи туристов в нем, как вчера!

Они решили начать свой путь с самых популярных туристических остановок — фонтана Треви и Площади Испании, а потом посетить Колизей и руины неподалеку. Было немноголюдно, что для этих мест — весьма непривычное явление. Рассвет нежной палитрой расцвечивал пустынный, едва-едва просыпающийся город без примесей пыли и выхлопов. Редкие автомобили казались надуманными в этом наполненном вечностью пейзаже. Мимо процокала лошадиная повозка. Наверно, это начинает свой рабочий день реквизит для работы с туристами, но как же органично вписывалась она в эту картину! Даже невыспавшийся парнишка-панк, неподвижно ожидающий кого-то у подъезда одного из домов, был той самой деталью, которая обозначала суть местной архитектуры. Ждать. Столько, сколько понадобится. Столько, сколько сможешь. Сотни лет, тысячи…

Они не спеша бродили по улицам и переулкам, выходя на площади и большие проспекты и снова возвращаясь в атмосферу тишины и покоя. Разговаривать, даже если и хотелось, то только очень тихо.

Лучи утреннего солнца проворно сползали с верхушек деревьев на землю, идти пешком становилось все жарче, и город стремительно заполнялся быстротой современной жизни, техническим прогрессом и другими паразитами. К обеду Наташа с Максимом обошли несколько тысячелетий истории и в Колизее встретили свою туристическую группу. Дальше уже, уставшие, решили держаться группы, а главное, автобуса.