Рус Четвертый. Рус-4 - Вадим Крабов

— Как видишь… как видишь… — перебил его Пиренгул каким-то неживым голосом. От этого всем стало страшно. Если бы в данный момент его видели сыновья, оставленные в Тире и Альвадисе, то не поверили бы глазам своим: от мощного, вспыльчивого, властного, уверенного в себе князя — осталось его бледное безвольное подобие. Никто из близких не ожидал, что он так сильно воспримет пропажу (даже не смерть!) своего далеко не первого внука. — Зятек. Если мой Гнатик не вернется, то виноват в этом будешь ты и никто больше… — сухой, надтреснутый, скребущий голос делал угрозу буквально дерущей за душу. — Я сам продамся Тартару, но…

— Отец! — Гелиния в страхе вскочила. — Не смей, слышишь, не смей проклинать!!! Его запах повсюду, он пропитал все вокруг! Не смей!!! — княгиня, по-прежнему одетая в «рабочую» белую тунику, с прочно прикрепленной к прибранным волосам диадеме — точной копии Венца власти, бросилась на родного отца с кулачками. Пиренгул вяло воспринял первые нервные удары легких женских рук, которые посыпались ему на грудь и плечи. Он лишь как-то неловко дергался, голова его моталась.

То ли эта неожиданная встряска от родной дочери помогла, то ли опытный властитель, многое повидавший в жизни, специально провоцировал «младшенькую», готовую с ума сойти от горя, но в конце концов, всего через полстатера удары замедлились и девушка постепенно сникла; медленно опустилась на пол, обняла отца и наконец-то заревела. Сначала тихо, а потом «в голос», со всей страстью матери, потерявшей сына. Пиренгул молча прижал к себе любимое чадо и в его взоре появилась привычная уверенность:

— Рус. — От торжественного тона все присутствующие подобрались… кроме самого «виновника». Зять сидел все такой же каменный. Разве что злость в глубине серых глаз теперь не просто угадывалась, а была видна даже слепому. — Ты же понимаешь, что надежда только на тебя. Обращайся к своему отчиму, к «побратиму»… да хоть к даркам, но верни мне внука! Ты обязан…

— Я. Сам. Знаю. — отрывисто, предельно жестко прервал тестя Рус. — Ни отчим, ни поб… Эледриас не отвечают на мои молитвы. «Побратим» — это шутка. Боги умеют и любят шутить, и помнят обиды… дарки бы их побрали! Каждый, — с этим словом Рус резко вскочил и поучительно поднял палец, указывая на ведомую только ему точку в потолке. Зрители, за исключением продолжавшей всхлипывать Гелинии, задрали головы. — Должен справляться с трудностями сам! — если бы не его серьезное лицо, то можно было подумать, что он кого-то передразнивает или над чем-то иронизирует… Леон и Отиг переглянулись — они узнали покореженную строчку из «Божественного завещания» этрусков.

— Мои Духи лезут во все расслоения, но найти то, по которому унесли Гнатика… процедить океан по капле. Да и если найдут… а, — Рус досадно махнул рукой, — следов от «ямы» не остается — сам проверял… но! Надолго сохраняется «запах» Силы и по её количеству можно будет судить о расстоянии… одна кормилица — таланта три, Гнатик, — имя сына произнес уже гораздо тверже, чем в первый раз, — сколько, Гел?

— Что? — супруга наконец-то оторвала голову от плеча отца, туника которого была пропитана её слезами так, что мокрый след опустился уже до пояса князя. — Ой, да половину таланта он не весил! Ему всего-то восемь месяцев было… — с последним словом её губа предательски задрожала.

— Не сметь плакать! — запретил ей муж… и Гелиния, сглотнув, послушалась.

— … структуру собирал этот…

— Таганул, — подсказал Максад.

За день, по «горячим следам», его люди славно потрудились. Помимо сбора всевозможной информации, безопасникам удалось успокоить дворец, а с ним и заволновавшийся Кальварион. С княжной все в порядке, — уверяли они — и это было правдой, — а наследника далеко утащить не могли, найдется! — во что верноподданным жителям города очень хотелось верить.

И сейчас, во вторую вечернюю четверть, заседал «ближний круг» Руса, куда он, непонятно зачем, включил и срочно отозванных из своих частей Домлара — этруска-«философа», и неразлучную троицу: Саргила, Архипа и Ермила, которые старались держаться «на равных», ничем не выдавая свою крестьянское происхождение. Среди высокородных гостей, в которые парни записали даже Верховную жрицу, ранее бывшую для них просто Грацией, не говоря уже о «самих» Пиренгуле и Максаде, — они чувствовали себя неловко, как простые сельские борки неизвестно зачем приглашенные в компанию породистых единорогов. Отига — магистра-Хранящего, бывшие месхитинские поселенцы воспринимали почему-то совершенно спокойно. Вся эта разномастная «группа возвращения наследника» (по меткому выражению Максада) расположилась в редко посещаемом Русом его личном кабинете в Кальварионском дворце — в большом помещении бледно-голубого цвета с большим же деревянным столом людской (альдинопольской) работы. Основные речи были сказаны, первичное следствие проведено и сейчас Рус, безоговорочный лидер «группы», подытоживал результаты:

— Она была создана из Силы Тартара, на которую, как на каркас — и это удивительно! — была нанизана Сила Лоос — очень похожая на ту, которую мы помним, но не совсем… да, уважаемый Отиг, поверь пасынку Френома. Той, старой сущности у богини боле нет. То, что я наблюдал в… структуре (на языке вертелось: «В части Слова») — попытка возродить прежнюю Силу при помощи магии крови и благословения Тартара… сектанты сдружились с бывшими лоосками, не потерявшими веру и это настораживает. Максад, прими к сведению. — Коронпор, не выказывая эмоций, кивнул, а вопросы всех склонных к Силе, Рус отмел в буквальном смысле: взмахнув рукой, четко и твердо раскрыл ладонь. Даже Грация поняла этот жест и проглотила как логичный, так и ужасно женский возглас: «Это как же?!», — покосилась на мужа, а Андрей лишь пожал плечами. Вполне искренне.

— Хвала богам, — продолжал Рус, — отлично показали себя амулеты «универсальной защиты»… не буду скрывать, все вы и так понимаете: Игнатий в безопасности только до тех пор, пока в его амулете сохраняется Сила… он, к сожаленью, очень мал для того, чтобы обрести склонность к Силе…

— Не стоит прибедняться, Рус! — неожиданно пробасил Леон. — Ты меня одной каплей своей крови склонным к Силе сделал, а у твоего сына — считай половина крови — твоя! Она поможет амулету… я верю. — Закончил, тем не менее, не очень убедительно.

— Спасибо, друг, — искренне поблагодарил пасынок Френома. — Максад выяснил, что прежняя кормилица отказалась сама… ну, это вы слышали от него самого, — Рус обозначил уважительный поклон в сторону коронпора. — Я вызывал её отражение. Сейчас она ругает себя последними словами за то, что согласилась на переезд в Альвадис… говорит, и на неё и на мужа вроде как «затмение нашло». Женщину, которая к ней приходила, помнит смутно… завтра, когда молодцы Максада её сюда доставят, надо будет попробовать с помощью мыслеречи образ той лоо… как пропавшую кормилицу зовут?