Переплёт - Коллинз Бриджет

Лишь в присутствии Дарне назойливые мысли отступали. Рядом с ним я забывал обо всем. Существовала лишь

IGvHKca и новый трюк, которому она научилась, или забор, который я учил его чинить, или мешок голубей, что мы наловили по пути домой. Я с удивлением обнаружил, что Дарне никогда не держал в руках ружье. Он совершенно не умел стрелять и смеялся над собой, когда промазывал. В конце концов он вручил ружье мне и сказал: «Давай же, Фармер, я знаю, тебе не терпится показать мне, как это делается». Альта жалела голубей, когда те с глухим стуком падали в подлесок, но пирог с голубями всегда ела с большим аппетитом. Порой Дарне оставался ужинать.

На смену весне пришло знойное лето, словно река замедлила свой ход и из стремительного прозрачного потока обратилась в неторопливую извилистую зеленую ленту. У Альты прибавилось дел: телята выросли из грудного возраста, а значит, молока стало больше и можно было заняться приготовлением сливочного масла и сыра; потом настало время стричь овец — сначала наших, потом соседских, с фермы Хоумов и Грейтсов. Несколько дней мы виделись с Дарне лишь накоротке, когда тот приходил навестить Кляксу.

На следующий день после того, как мы достригли овец, я кормил свиней; отец стоял рядом, облокотившись о забор. Неожиданно он проговорил:

— Ты хорошо потрудился, сын. Возьми сегодня выходной, если хочешь. Попрошу Альфреда доделать твои дела. — Он потянулся и почесал свиноматке спинку прутиком. — Подожди юного господина Дарне, и идите гулять, чтобы он не путался тут под ногами.

Выходной в разгар летних работ — это было неслыханно, но спорить я не стал. Однако когда отец попросил взять с собой Альту, я понял, что все это затеяно ради нее — родители боялись, что Дарне утратит к ней интерес. Но я не придал этому значения.

Я никогда не ощущал такой свободы, как в тот день, когда мы углубились в леса лорда Арчимбольта — те самые леса, которые должны были принадлежать нам, — и прошли мимо Нового дома. Клякса уже научилась реагировать на кличку и всегда возвращалась, когда мы ее окликали, поэтому мы спустили собаку с поводка и дали побегать. Но потом, заболтавшись, напрочь забыли о ней, и когда Альта принялась ее звать. Клякса, вероятно, успела убежать слишком далеко, чтобы услышать нас. Поначалу мы не волновались. Кшкса была умной собакой — гораздо умнее других, как утверждал Дарне, — и никогда не терялась. Но примерно через час я ощутил, как грудь моя сжимается от тревоги. В лесу стояли проржавевшие насквозь вековые капканы: вдруг она угодила в один из них и поранилась? Или застряла в лисьей норе, или столкнулась носом к носу с сердитым барсуком?

— Давайте разделимся, — предложила Альта. — Мы с Люцианом пойдем к реке. Встретимся через полчаса, Эмметт. — На Завершение Дарне подарил ей изящные карманные часики, и она театральным жестом достала их из кармана с одной-единственной целью: показать Дарне, как ей нравится подарок.

— Хорошо. Но только ты. Альта, иди к реке, — я схватил Дарне за руку, прежде чем тот успел возразить, — а мы пойдем вверх по склону. Мы быстрее ходим и успеем больше осмотреть.

Дарне бросил на меня косой взгляд, в котором промелькнуло что-то, но сказал лишь:

— He тревожься за Кляксу; Фармер. С ней все будет в порядке.

— Я и не тревожусь.

Мы с ним стали взбираться по лесистому склону и вскоре очутились на дороге к Новому дому. Прямо перед нами выросла сторожка. Она совсем заросла; густая завеса плюща почти скрывала ее от глаз, но дверь была приоткрыта. Клякса вполне могла погнаться за крысой, прошмыгнувшей в дверь, и застрять меж половиц или вовсе провалиться под пол, сидеть там и звать на помощь.

— Пойдем, — сказал я и толкнул дверь.

Пол в доме был таким грязным, что под ногами хрустел песок. В центре стояли стол и два стула, один с провалившимся сиденьем; в углу лежала груда гниющих тряпок неизвестного назначения, высились стопки старых гроссбухов, покоробившихся от времени, и деревянные ящики. Пахло сыростью, хотя было жаркое лето, но сквозь прореху в потолке струился солнечный свет, а в разбитое окно дул теплый ветерок. Я огляделся, прислушался, но не усльппал ни звука. К слову, пол тут оказался каменным; провалиться под него никак нельзя. — Посмотрим наверху? — предложил Дарне. Лестница покосилась, но все ступени были на месте. На втором этаже в центре пола зияла дыра, разинутая, точно беззубый рот, и солнечные лучи, проникавшее сквозь такую же широкую дыру в крьппе, точнехонько в нее. Казалось, что-то огромное и тяжелое когда-то давно упало с неба, пробило крышу и пол и приземлилось в самом низу. Я сделал осторожный шаг вперед и позвал:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Клякса! — Ответа не последовало. — Наверное, ее здесь нет.

Дарне вышел вперед и сделал несколько шагов по пыльным половицам.

— Ей бы здесь точно понравилось, — поморщился он. — И, кажется, я что-то слышал...

— Здесь могут быть крысы.

— Клякса! Ко мне! — Ни звука в ответ: лишь мягкое облачко пыли взметнулось и закружилось в луче солнца. Он обошел дыру в полу и направился в дальний угол комнаты, где в тени стояли высокие напольные часы. — Клякса! Осторожно ступая, я следовал за ним.

— Альта наверняка ее уже нашла, — тихо пробормотал я. — Но что, если она здесь застряла?

— Тут негде даже спрятаться.

Я оглядел комнату. Здесь не было ничего, кроме часов и нескольких старых картин, покрытых пятнами сырости; в углу притулился комод без дверцы и ящика. Будь 1Слякса здесь, мы бы ее уже увидели.

Дарне потянул себя за нижнюю губу.

— Ладно, — наконец произнес он. Он как будто бы хотел добавить что-то еще, но трижды чихнул и сказал: — Пойдем отсюда.

Мы вернулись к лестнице тем же путем, осторожно обогнув дыру в полу. Вдруг под моими ногами просели половицы, и я схватился за подоконник, чтобы не потерять равновесие. Дарне протянул руку, не касаясь меня, чтобы я мог ухватиться за него в случае опасности.

— Осторожно.

— Я осторожен.

— Просто дружеский сове... — Он вдруг замолк. Я взглянул на него: он смотрел куда-то в окно.

— Что там? — спросил я, но не успел договорить: он схватил меня за рукав и оттащил в угол. — Что...

— Тихо! — Он прижал меня к стене. Я ударился головой о напольные часы, и внутри деревянного каркаса тихо брякнули заржавевшие колокольчики.

Дарне вжался в угол рядом со мной.

— Там мой дядя. Он идет сюда. Не шевелись! Я нахмурился. Он молча показал на мое ружье и провел пальцем по горлу. Я откинулся к стене; сердце бешено забилось. Если мы не пошевелимся... а дядя не станет подниматься наверх...

Внизу скрипнула и затворилась дверь. Я постарался дышать бесшумно и унять подступающую панику. На первом этаже послышались шаги. На миг мне показалось, что дядя собирается подняться по лестнице, и похолодел от страха, но нет: он ходил взад и вперед по комнате. Что он там делает? Сквозь дыру в потолке поднялись клубы приторносладкого трубочного дыма. Я сглотнул слюну, сдерживая кашель. Дарне посмотрел на меня, и я тихо кивнул: все в порядке.

Дверь снова скрипнула. В дом вошел кто-то еще. Я стиснул зубы, борясь с желанием заглянуть в дыру и посмотреть, кто это. Легкая поступь явно принадлежала женщине. — Вот ты где. Охотилась на моих кроликов, браконьерка? Мое сердце замерло.

— Да, сэр, и мне очень, очень стыдно, — раздался девичий голос.

Взмокнув от пота, я прижался к стене и вздохнул с облегчением. Голос принадлежал не Альте. Он принадлежал... я вдруг опешил, узнав этот певучий говор. Пераннон

Купер. Пераннон? Ее-то как сюда занесло? И неужели она ловила кроликов? Братья ее, бывало, промышляли браконьерством, но Пераннон никогда не ходила в лес. Ее интересовали лишь мальчики и картинки с модными платьями; она планировала при любой возможности переехать в Каслфорд. Я не мог взять в толк, зачем ей охотиться на кроликов.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Я видел тебя, — раздался голос лорда Арчимбольта. — У тебя в сумке большая, жирная, сочная куропатка!

Да чтобы Пераннон подстрелила куропатку? Я покосился на Дарне, но тот стоял, хмуро потупившись в пол.