Секретный фронт - Аркадий Первенцев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Покажу могилу... покажу... покажу... - Кондрат размазывал слезы по лицу, а люди, отстранившись, глядели на него страшно, как на зачумленного.
Кондрат слабыми, будто ватными ногами шагал впереди капитана. С ними шли Денисов и Магометов, Сбоку от Кондрата прыгал и ярился Ланжерон. Его вел инструктор.
Автоматчики захватили с собой щупы, обычно служившие для отыскания схронов, и саперные штыковые лопаты.
Жена Кондрата и двое детишек-семилеток, мальчишка и девчонка, еле поспевали за процессией, направлявшейся к могиле Путятина.
Галайда оставался жестко собранным и, кроме поставленной перед собой цели, старался не думать ни о чем. Свое поведение он считал правильным, оружие, взятое наизготовку, все-таки подействовало. Угрызения совести не мучили его. За превышение прав он готов был нести любую кару, но как в данной ситуации можно было поступить иначе, он не знал. "Ты ему азбуку коммунизма, он тебе нож в пузо! Нет, нет и нет!" В такт быстрому строевому шагу оттачивал свои мысли Галайда, плотно сцепив челюсти и не позволяя иссякнуть гневу.
Могилы в общепринятом понимании не было.
Кондрат постарался сгладить яму и замаскировать ее листвой, валежинами и мелкими камешками. Прошло немного времени, грунт еще не осел, и яму невозможно было отличить от местности.
- Тут, - указал Кондрат и подвинул ногой валежник.
- Давайте! - приказал Галайда.
И солдаты застучали о камни лопатами. В пяти шагах от ямы, отрешенно опустив длинные руки, стояли председатель сельсовета, а за ним Дмытро Ковальчук, чувствовавший себя героем дня. Он даже сам попытался взяться за лопату, но его отстранил старшина.
- Ты понятой, - сказал он.
Капитан Галайда, упорно, не мигая, следил за сильными взмахами лопат, и сурово сжатые губы выдавали его напряжение.
Когда лопата старшины вдруг наткнулась на мягкое, все остановились. Кондрат, подавшийся было вперед, испуганно отпрянул.
В яму спрыгнул Денисов, взялся первым за обернутое в рядно тело. Денисову помог Магометов, и они вытащили труп на край ямы, а потом перенесли его подальше, на жухлую и ломкую траву.
- Фельдшера нет в селе? - спросил Галайда председателя сельсовета, безучастно наблюдавшего за всем.
- Що? - Стряхнув с себя оцепенение, тот беспомощно замигал белесыми ресницами.
- Я спрашиваю: фельдшера нема на селе?
- Нема фершала. Був, а зараз нема.
- Где он?
- В прошлом роци вбыли. Завязал рану прикордоннику.
Не разворачивая рядно и пока не опознавая убитого, труп положили на плащ-палатку и понесли вчетвером. Председатель сельсовета вызвался сам сделать гроб.
- Не нужен гроб. Довезем к себе и там похороним с честью. - Галайда приказал взять телегу у Кондрата и запрячь его коней.
Кондрат суетливо помогал исполнить приказ: укреплял постромки, вытаскивал гриву из-под хомутов, подвесил на крюк цибарку и, втащив на задок ясли, засыпал их половой.
- Чего он так старается, товарищ капитан? - спросил старшина Пивоваров. - Как он? За арестованною или как?
- Он поедет на своей мажаре, - объяснил Галайда. - Пускай забирает семью и пожитки.
- А Путятина куда?
- На машину. Исполняйте!
Сомнения возникли в одном. Забирая в город семью Кондрата, капитан сохранял им жизнь. Но разве месть не ждет также и Ковальчука?
- С нами или остаетесь? - спросил Галайда у Ковальчука.
- Тикать не хочу. Только ось... - Тот помялся. - Нечем их встретить.
- Понятно. - Галайда приказал старшине Пивоварову выдать Ковальчуку автомат и три диска. - Остаетесь комендантом этого дома, товарищ Ковальчук. Никого не пускать, коров доить! Будем сюда наведываться...
Казалось, все не по правилам делал этот молодой офицер с самого начала. И наконец, это вручение автоматического оружия малоизвестному человеку.
Осторожный старшина заколебался, попробовал намокнуть, но Галайда взглядом оборвал его.
- Яки маете вопросы? - спросил Галайда у селян.
- Можно мени? - Председатель сельсовета отвел капитана в сторону. Ось вы дали оружие Ковальчуку, а нам?
- А вам зачем?
- Для того же самого.
- Ковальчук будет бить по бандитам, а вы по кому?
- Так що, чужак Ковальчук, може, ему вирытэ, а нам ни?
- Вы крутили, молчали, а Ковальчук прямо сказал, храбро...
- Нам страшнее, у нас хозяйство, а ему що? А потим нема у нас оружия. Выдали бы нам оружие для обороны, мы бы держали наряды; пришли бандиты, разве мы допустили бы людей варить...
Председатель говорил искренне. Галайда пообещал доложить его просьбу начальству: сам он такого вопроса решать не имел права.
- Дадите, мы вам будем складывать бандитов у ворот...
- А как остальные думают?
- И по-моему, и по-своему, кто как.
- Может, спросить их?
- Нельзя. Будет оружие, тогда и спрос.
- До побачення! - Галайда смягчился и подал руку председателю. Решат, приеду!
Машины и вслед за ними подвода с семьей Кондрата тронулись с места. Селяне молча провожали отряд. Ни одна баба не запричитала, никто не пожалел Кондрата; да и чего было жалеть: уходил от смерти со всей семьей. И конская упряжка с ним, да еще навалил на телегу харчей и пожитков. Увозят его под охрану, а тут налетят банды и пустят все по ветру. У Кондрата все ясно, а у них? Остается один Ковальчук с автоматом. Надолго ли хватит у него патронов в круглых тарелках, что доверили ему?..
...Экспедиция в Крайний Кут была закончена менее чем за сутки. Бахтин внимательно выслушал доклад Галайды, объявил ему благодарность и тут же позвонил во Львов, генералу Дуднику.
Замученного бойца решили похоронить в Богатине с воинскими почестями.
Недолго удержалось хорошее настроение. В середине дня Солод доложил Бахтину о поведении Галайды в село Крайний Кут. Как выяснилось на экстренном допросе Кондрата Невенчанного, капитан применил недозволенные методы и вместо благодарности заслуживал наказания.
- Дело трибунальное, товарищ подполковник, - со вздохом закончил Солод и протер очки отутюженным белым платком.
- Не спешите с выводами, - остановил его Бахтин, - я сам поговорю с Галайдой. Он еще здесь?
- Здесь, товарищ подполковник. Уточняется ритуал похорон героя...
- Героя?
- Простите, занявшись капитаном Галайдой, я упустил рядового Путятина. - Солод попросил позволения и, перелистав показания Кондрата, зачитал то место, где сообщалось о поведении захваченного в плен пограничника. На вопрос, кто его мать, Путятин ответил: "Родина!" В ответ на вопрос Бугая, кто его отец, солдат ответил: "Сталин!" Когда его спросили, за что он получил медаль, Путятин ответил: за то, что уничтожал предателей Родины.
- Мезенцев знает? - спросил подполковник.
- Нет. Я с ним не виделся.
- Познакомьте его с этим материалом и передайте мою просьбу продумать пропагандистские выводы. Поведение Путятина перед лицом мучительной смерти... - Бахтин запнулся в волнении, быстрым взмахом ладони протер глаза. - Ну, вы понимаете сами, товарищ старший лейтенант, и попросите ко мне Галайду.
Капитан Галайда стоял перед начальником отряда. Его серые строгие глаза и плотно прижатые к форменным бриджам ладони - все говорило само за себя.
Подполковник закончил чтение показаний Кондрата Невенчанного, спросил:
- Соответствует действительности, товарищ капитан?
- Да, товарищ подполковник.
- Я предупреждал вас. Предупреждал?
- Так точно, предупреждали, товарищ подполковник!
- Зачем же вы применили столь... несвойственные нам методы? Зачем угрожали оружием?
- Убийцы молчали...
- Убийцы? - переспросил подполковник.
За решетками окон лежала густая ночь. Шторы не были задернуты. Верхний плафон освещал мужественное лицо капитана. Сапоги у него были вычищены (и это после такого похода!), гимнастерка плотно облегала стройное, сильное тело, ремень туго опоясал гибкую талию, на ремне кобура, отяжеленная пистолетом.
"Такого молодца отдать трибуналу?" - думал Бахтин, ища выход.
- Все село знало, товарищ подполковник! Если не убийцы, то сообщники... - Голос капитана был резок и отрывист. - Я вспомнил рядового Путятина... У него была родинка...
- Родинка?
- Да, вот здесь... - Галайда поднес руку к щеке и снова опустил. - У него отец бригадир тракторной бригады, награжден орденом Ленина...
- Так... - Подполковник слушал, казалось, логичную речь капитана, внимательно следил за выражением его волевого лица, за дерзкими огоньками, мелькавшими в его светлых, будто слегка подсиненных глазах.
Понять его мысль было нетрудно: молодой офицер считал излишне мягкими методы борьбы с бандитско-националистическим подпольем. Оружие врагов страх.
Поэтому на страх надо отвечать страхом! Беспощадное подавление. Пособников наказывать жестоко! Нужно, чтобы население почувствовало силу Советской власти. Пойманных с оружием подвергать публичной казни. На террор отвечать террором. Надо разорвать еще кое-где существующую круговую поруку и воодушевить народ на борьбу. Таких мер требовал капитан Галайда, но против них выступал Бахтин. Его предупреждения перед экспедицией в Крайний Кут, оказывается, падали на каменистую почву.