Дворец в истории русской культуры. Опыт типологии - Лариса Никифорова

Первые проекты дворцов спорта относятся еще к началу 1920– х годов [741] . Первые постройки появились тогда же: Красный стадион в Москве (1920) [742] , деревянный Петровский стадион в Ленинграде (1924–1925, на его месте возведен нынешний стадион «Петровский»), не сохранившиеся стадионы им. Красного спортивного интернационала и «Красный путиловец» по проектам А. Никольского и Л. Хидекеля (1928–1929) [743] . Они, как и дворцы Труда, дворцы Революции подразумевали мемориальную функцию – архитектурного выражения значимых понятий и идей [744] . Как и дворцы культуры, дворцы спорта предполагали организацию массовых мероприятий и самоорганизацию, создавались как универсальные общественные учреждения.

Ни один стадион в советское время не был только стадионом – они создавались как комплексные учреждения, занятые организацией активного творческого массового досуга. Название дворцов спорта утвердилось за ними не сразу. Одно время существовало имя «театрального стадиона» [745] по аналогии с синтетическими театрами и театрами массовых зрелищ. В одно и то же время проектировались дворец спорта или дворец физкультуры [746] и республиканский физкультурный комбинат [747] . Как будто бы имя дворца вносит праздничную ноту в будни заводского коллектива, а имя к омбината отражает размах спортивной работы и характер ее организации.

Центральный физкультурный комбинат Средней Азии, как и клуб или дворец культуры, должен был делиться на две зоны – «шумную» и «тихую», зону праздничных массовых мероприятий и зону повседневного спортивного труда, а также включал «зону общения» [748] . Праздничная часть включала стадион с трибунами, которые могли вместить 40000 зрителей, а на стадионе могли одновременно выполнять массовые гимнастические упражнения 5 000 физкультурников. К центральному стадиону примыкали открытая сцена, танцевальная площадка, волейбольная площадка, теннисный корт, буфеты. Стадион мог принимать демонстрации и массовые праздники самого разного, не только спортивного, характера. Зона повседневной работы включала несколько малых стадионов и тренировочных площадок, велотрек, бассейн. А, кроме того, гостиницы для участников соревнований, столовые, обязательные медучреждения, административные корпуса.

Аналогичным комплексом должен был стать стадион им. Кирова в Ленинграде, проект которого был осуществлен лишь частично. В его имени, как и в других советских дворцах, закреплена мемориальная функция. В дальнейшем она была развита и развернута организацией Приморского парка Победы, центром которого стал стадион. В едином ансамбле были предусмотрены места массовых празднеств (стадион и ведущие к нему торжественные просторные аллеи), систематические спортивные занятия (физкультурно-тренировочный комплекс), гидропарк для свободного отдыха горожан, где были задуманы различные кафе, павильоны, аттракционы [749] .

По генеральному плану Ленинграда в Московском районе в непосредственной близости от Дома Советов был запланирован районный парк с «комплексом физкультурных учреждений, Дворцом физкультуры со стадионом и полем для массовых выступлений» [750] .

Именно стадионы, физкультурные комбинаты, парки культуры и отдыха осуществляли «несбывшийся» проект Дворца Совета – собрать вместе много тысяч людей. Стадион «Динамо» в Москве – 17 500 зрителей, после реконструкции 1935 г. – 50 000, стадион «Динамо» в Киеве – 30 000 зрителей, Центральный стадион СССР в Измайлово – 105 000 зрителей [751] , стадион им. Ленина в Лужниках – 100 000.

Аналог идеального произведения – универсального общественного центра – представляли собой Ленинские горы конца 1950-х – 1960-х годов. В единой композиции с новым зданием МГУ– дворцом науки и дворцом молодежи одновременно был построен центральный стадион им. Ленина и дворец пионеров. В единой композиции с ними должен был встать Дворец Советов СССР последнего этапа проектирования.

Даже небольшие детские площадки между городскими домами – начальные звенья сети «физкультурных устройств» – задумывались как универсальные мини-учреждения [752] . Они должны были помимо собственно спортивных площадок и детских песочниц иметь павильоны с пунктами питания на случай непогоды, т. к. «необходимость восполнения трат детского организма на воздухе очевидна», питьевые фонтанчики, уборные, по возможности, душевые. Большие площадки объединенных ЖАКТ предполагалось оборудовать открытыми сценами. На началах дежурств здесь должны были работать члены ЖАКТ, практиканты педвузов, студенты, – «в совместных играх дети усвоят жилищно-коммунальные навыки дисциплины, коллективизма – основа качеств будущего человека социалистического общества» [753] . Список строительных правил для спортивных сооружений открывался следующим наказом: «Сначала строй площадки для упражнений, а потом уже стадионы для соревнований» [754] . На одном конце сети «физкультурных устройств» – детские площадки в городских кварталах, на другой – огромные парки культуры и отдыха, в которых все те же «зоны» должны были обслуживать огромные массы трудящихся [755] .

В 1960-е – 1970-е имя дворцов закрепилось за огромными крытыми спортивными аренами – универсальными зрелищными залами, которые круглый год могли принимать массовые мероприятия, соревнования, а также вести индивидуальную или групповую тренировочную работу: Дворец спорта в Тбилиси на 10000, Дворец спорта в Алма-Ате на 4500 зрителей, дворец спорта «Юбилейный» на 8500 зрителей, Дворец спорта в Минске на 15000 зрителей с закрытыми и открытыми спортивными площадками и гостиницей [756] . Спортивно-концертный комплекс в Ленинграде на пр. Гагарина («дворец спорта и культуры»), задуманный как самый крупный в Европе универсальный зал под крышей, но из-за растянувшихся сроков строительства (советского долгостроя 1970-х годов) утративший первенство [757] .

Еще одной разновидностью советских дворцов, предназначенных для активного творческого досуга стали курорты, санатории и дома отдыха. Имя дворцов здоровья никогда не было закреплено за ними официально, но употреблялось довольно часто [758] . И это не совсем метафора – в первые годы советской власти большинство домов отдыха и санаториев были организованы в национализированных императорских дворцах и усадебных комплексах. И вместе с тем метафора – не только практический, но символический смысл имело устройство первого санатория для крестьян в императорском дворце Ливадия в Крыму [759] или организация санатория для почечных больных в императорском дворце Байрам-Али в Туркмении, центральной части Мургабского государева имения [760] . Причем, в 1920-е годы инструкции напоминали, что в Ливадию должны направляться только «крестьяне от сохи», но не руководящие работники. Впрочем, в 1950-х годах Ливадия стала санаторием высших партийных работников.

Размах санаторно-курортного дела в советском государстве был определен декретами «О лечебных местностях общегосударственного значения» (от 20 03. 1919), «Об использовании Крыма для лечения трудящихся» (от 21.12. 1920), а также декретом о предоставлении ежегодного двухнедельного отпуска (1920). Все существовавшие до революции курорты, а также особняки и дворцы, расположенные в целебном климате, были национализированы и переданы Наркомздраву для организации лечебного, курортного дела и здорового отдыха трудящихся.

Если курортное дело было продолжением уже существовавшей практики оздоровления и реабилитации больных, но развернутой в сторону массы трудящихся, то дома отдыха были специфически советским изобретением, мотивированным необходимостью здорового отдыха на природе для жителей городов, прежде всего, рабочих. Власть предоставила трудящимся отпуск, а дома отдыха стали своеобразной школой культурного, правильного отдыха.

Отдых предполагал сочетание оздоровительных процедур с активным досугом. Здоровый режим, усиленное питание, физические упражнения, целительное воздействие солнца, воздуха, воды вместе с экскурсиями, художественным чтением, концертами, политическими беседами, «но не в тоне возбуждающего митинга, а в спокойном тоне беседы», составляли программу культурного отдыха. Активному познавательному отдыху учили также как и правилам гигиены, навыкам здорового образа жизни. Новые впечатления, полученные в отпуске, трудящиеся должны были, как полагали врачи и культработники, переносить в обстановку повседневной жизни, увидев лучшее, «подтягиваться», стремиться к нему и дальше [761] .

«Нельзя здесь иметь в виду усвоение отдыхающими какой-либо определенной программы, нельзя ограничиваться внедрением гигиенических правил и навыков, надо, чтобы срок отдыха прошел в иной, чем раньше, притом в высшей степени интеллигентной атмосфере» [762] . Пребывание трудящихся в «интеллигентной атмосфере» считалось важным компонентом «правильно проводимого массового гигиенического мероприятия» [763] .